Орккрафт. Последняя битва

Когда дипломатия всего лишь объясняет очевидное

В рычании львицы слышались истерические нотки. Положительно, она была на грани нервного срыва.

– Спокойно, Хала, спокойно, – терпеливо продолжил увещевания Шакнар. – Это, – он запнулся. – Это – теперь не враг. Успокойся.

Пума ответила хозяину почти кошачьим мяуканьем, но шерсть на ее загривке по–прежнему стояла дыбом.

– Еще секунда и она заговорит, – засмеялся Галвин. – Хозяин, скажет, ты что творишь? Это гном тебе в спину стрелял! Не согласна я с ним дружить!

Орк устало опустился на корточки.

– Где уж тут зверю разобраться, когда у нас самих кругом голова идет.

– Хватит пытаться. Меня после каждого раза потом трясет полчаса. Не подпустит она меня.

Шакнар бросил на Халу укоризненный взгляд:

– Вот от чего ты такая упертая? Ладно, пойдем в загон, нагулялись.

Уже двенадцатые чутки они поджидали Караннона в «Славе металлургов». Феомант ракшей не спешил с визитом. На шестой день Громмард доехал до южной заставы, нашел там синего демона –таможенника и попытался выяснить, что вообще происходит. Ответ был лаконичен: «Ждите. Едет». Оказавшись вдвоем в незнакомом городе, он почти все время проводил вместе с Шакнаром. Военное прошлое сблизило их. В первый же вечер после очного знакомства они засиделись в кабаке, опорожнив целую батарею пивных кружек. Вокруг шумел мирный, веселый и хмельной Фаркрайн, а над их столом витали призрачные миражи былых сражений. Только теперь эти картинки прокручивались с двух разных сторон. И каждый ловил себя на мысли, что говорят они, по сути, на одном и том же языке. Потом они снова пили и по очереди пели военные песни. А после горланили вместе, сами толком, не понимая, что и о чем. На следующее утро Шакнар зашел за гномом, чтобы пригласить его на пешую прогулку – обоим стоило хорошенько проветрить больные головы. Так и сложилось их совместное бытие: как только один куда–то собирался, заходил за вторым и наоборот. О будущем оба предпочитали не распространяться. Просто двум бойцам нежданно выпал отпуск. А уж где, кто из них служит – никого не касается.

На третий вечер, приняв по графину терпкой и сладкой гномьей медовухи (а чего еще ждать от бывалых солдат на отдыхе), им приспичило прогуляться в порт. Поглядеть на корабли и вообще. Пока дошли, оказалось, что глядеть можно только на звезды и огоньки бакенов. Они обязательно заблудились бы в лабиринте пирсов и грузовых пакгаузов, но, к своему счастью, набрели на патруль стражников. Те отвели двух запоздалых любителей красивых видов до ближайшего торного перекрестка и ткнули пальцами в направлении центра города. Чтобы подкрепить силы перед пешим марш–броском, они, как водится, занырнули в ближайший открытый трактир. Компания в нем собралась крайне разношерстная. Причем в прямом смысле, потому что в углу, за специальным низким столом сидела парочка ликантров в своем животном облике, а именно – в виде гигантской выдры, а также– не меньших размеров бобра и жадно поглощала с тарелок сырые продукты. Остальные посетители являлись представителями вольных профессий. От дюжих портовых докеров до мастеров искусства карточной игры. Судя по тому, что у некоторых картежников отсутствовали пальцы на руках, им пришлось немало совершенствоваться в избранной профессии. Звенели деньги, табачный дым плавал по воздуху слоями. Среди любителей поздних развлечений присутствовало немало женщин, чью природную красоту с трудом можно было разглядеть под густым слоем косметики. Громмард немедленно почувствовал себя галантным кавалером и поставил выпивку довольно таки смазливой девице, которая стала ему подмигивать с момента, как только они с Шакнаром подошли к стойке бара. После нескольких глубокомысленных замечаний гнома о погоде и неуклюжих комплиментов даме, та с непринужденностью подсела к нему и Шакнару за стол и приняла живейшее участие в истреблении пива и беседе, ни слова из которой никто потом так и не смог вспомнить. Вечер близился к тому моменту, когда нужно было или расплачиваться и прощаться, или расплачиваться и брать даму с собой, но ее бывший ухажер, внезапно появившийся на горизонте, внес разнообразие в культурную программу их досуга.

– Этот мерзавец клеится к моей милашке! – Галвин не совсем понял, что произошло раньше – детина сначала предъявил претензии или сразу треснул ему в глаз.

Гнома вместе с табуретом, на котором он скорее покачивался, чем сидел, унесло на другую сторону зала. Ревнивец хотел проследовать за ним, чтобы продолжить экзекуцию, но на его пути внезапно встала коренастая фигура Шакнара. Короткий взмах руки с доворотом корпуса – и громила улетел в противоположном направлении, прихватив с собой два опрокинутых стола со всем их содержимым. Орк флегматично проследил за траекторией полета хулигана, а его рука раскачивалась внизу со сжатым кулаком словно чугунная гиря. К несчастью, у местного парня в баре обнаружились друзья, к которым немедленно примкнуло несколько материально пострадавших лиц (на пол попадали не только пивные кружки и бутылки, но и игральные карты вместе с денежными ставками). Тут Галвин по–новому оценил словосочетание «обоерукий калимдорец». Орк даже не бил. Он скорее расфасовывал людей по разным участкам пола. Несколько уже не столь агрессивных типов затеяло поиграть с Шакнаром в салочки вокруг столов, причем орк выступил в роли «воды». Громмард к тому времени уже пришел в себя и ему как раз случилось оказать Шакнару ответную услугу, поскольку половой вмешался в задорные «догонялки» метким броском табурета. Орк получил удар по темечку и ненадолго перестал участвовать в веселье. Тогда артиллерист показал, что не зря столько лет драил пушки банниками наряду с простыми канонирами. Кулак Галвина приобрел почти такие же убийственные свойства, как и у Шакнара. Те, кто попытался взять реванш в драке, немедленно в этом убедились. А потом в кабак ворвались стражники и повязали всех буянов. И Галвина с Шакнаром в первую очередь. Их вкупе с остальными дебоширами поместили в какую–то гнусную дыру с двухъярусными нарами и серыми шерстяными одеялами поверх. Впрочем, два солдата знавали и более скверные места. Они немедленно организовали сбор средств на выпивку среди всех пострадавшего от произвола блюстителей порядка народа (к тому моменту конфликт между посетителями трактира изжил себя полностью), вручили сумму одному из дежурных по этому заведению полицейских и, после того, как он отнял разумную долю за посредничество и обратил остаток в несколько бутылок пшенной, возлияние продолжилось.

До постоялого двора они добрались лишь под вечер и в совершенно раздрызганном состоянии. Отчего проспали половину следующих суток. Поутру, которое наступило сразу после полудня, оказалось, что у обоих невесть куда исчезли из карманов все деньги, причем, что удивительно – сразу с кошелями. Пришлось загнать кое–что из обменного фонда скупщикам. Деньги понадобились еще и по причине того, что во вчерашней драке кто–то крепко угодил орку по зубам, да так ловко, что вышиб уж две штуки. Шакнар утверждал, что это халдей попал в него табуреткой, а Громмард возражал – дескать удар мебелью пришелся орку в аккурат по затылку. До этого каждого пользовали исключительно полковые врачи, так что их ожидал неприятный сюрприз в виде цены, которую пришлось отвалить гражданскому магу–лекарю, что за пару часов вырастил калимдорцу два новых зуба, а заодно и вывел гному лиловый синяк в пол лица. «Дорвались». Так охарактеризовал их загул Шакнар. Галвин полностью разделял точку зрения собутыльника. Остальное время прошло в том же ключе. Но теперь каждым день они посвящали изучению окрестностей и прочим культурным мероприятиям, а сегодня как раз собирались устроить экскурсию в знаменитый Дом Игрищ. По этому случаю Галвин надел самую парадную одежду, подстриг свою короткую бороду и надушился лавандовой водой. Шакнар скептически осмотрел его внешний вид:

–  Хорош. Девчонку отправил?

– Угу. Давно я не спал до полудня.

– Очень давно. Почитай со вчерашнего дня. Знаешь, если бы кто–нибудь из моих сослуживцев увидел, как я под утро тащу на одной руке мертвецки пьяного гнома, а на другой – девицу, которую тот зацепил в портовом баре, их добрые чувства ко мне сильно бы пострадали.

– Те, конечно, не поверишь, но мои тоже бы не обрадовались. Шакнар! Я должен тебе заявить, что в таких темпах жрать спиртное далее невозможно. Обещал я памяти денщика устроить грандиозный загул, но по–моему уже лишку хватил.

– Погоди, Галвин. Ты пока не дошел даже до второго этапа.

– Какого еще второго этапа? Мне кажется, что я и на первом прекрасно окочурюсь.

– Очень ты молод, канонир. Когда я отправлял домой своих ветеранов (да, представь себе у нас, калимдорцев, такое случается), то давал им строгий наказ…

– Внимаю с трепетом.

– Приходишь в стойбище – пьешь десять дней. Задача – напиваться так, чтобы за бузой для тебя в соседние поселки ездили. Потом выходишь из юрты, смотришь на небо – если видишь краски, поворачиваешь обратно и употребляешь спиртное еще пять дней. И когда уже чувствуешь, что невмоготу, преодолеваешь себя и пьешь последние три дня. Потом еще пару дней пьешь, потому что резко бросать нельзя и все – ты готов к мирной жизни. Дальше можешь пить без всяких ограничений.

– Кгм… И зачем такие муки?

– Из–за радости и свободы. На гражданке слишком много этого всего. От радостной свободы или свободной радости человек может запросто спятить с непривычки, а то и кого–то случайно у***ь. Но когда ты выйдешь из юрты после всех этапов пьянки, то радости в тебе совсем не остается. Тогда за отставного солдата можно быть спокойным.

– Предлагаю сочетать отдых с нагрузками. Девица, с которой я … ммм …так прекрасно провел время сказала, что у нее старший брат работает во Дворце Игрищ. Нам с тобой сегодня дадут поиграть в пушер. Две клюшки для тебя, пушчонка для меня. Мы с тобой, считай, готовая команда. А скоро отборочные состязания.

– Пушер? Ладно, только сначала дела. Мне утром посылка пришла от одного приятеля – гоблина. Обеспечение, деньги то есть. И еще список поручений, будь они неладны. Нужно заехать в несколько контор. С одной заключить сделку на поставку леса для строительства скотобоен, в другой подписать какие–то бумаги на продажу в Бегенч партии механических колясок. Колясок, чтоб их! Про остальные не помню, надо свиток смотреть. Галвин, ты обязательно идешь со мной. Я в этих вопросах не понимаю ни бельмеса.

– Думаешь, я лучше?

– Ты – артиллерист. Обязан соображать в механике и прочей торговле.

– Ладно. Но потом – пушер.

– Болотный дух с ним. Пусть потом пушер. Но сначала – конторы.

Визит в Дом Игрищ и планы по бизнесу им пришлось переносить на следующий день. Не прошло и минуты, как Галвин дернулся:

– Ой! Я что–то чувствую. Что–то совсем странное.

– Живот прихватило? Так ты не стой, беги.

– Пойдем –ка на улицу, дружище. По –моему там нас ждут новости.

Едва они шагнули на тротуар, как стало очевидна причина беспокойства гнома. Вся проезжая часть была закрыта, на мостовой стояло несколько перетянутых сверху кожей ландо изящной работы, в которые были запряжены превосходные четверки лошадей. И демоны. Вокруг было полно вооруженных ракшей. От вида этих грозных паладинов в глухих панцирях с серебряными насечками, оба приятеля построжали и снова ощутили себя военными людьми. Серебро блестело у демонов повсюду, даже темляки эфесов их клинков были отделаны серебряными нитями. Мечи висели в ножнах на поясах, а в руках ракши держали свои устрашающие копья.

– Последний раз я видел их в таком количестве во время зарубы при Харофите. Мы разрезали вашу армию на две части, а ракши прикрывали отступление корпуса Бельтрана. Ох и устроили они нам тогда! Три кавалерийских волны отбросили, – это Шакнар со вздохом вспомнил былое.

К ним приблизился воин с глазами цвета дымчатого кварца.

– Шакнар и Громмард! Если вы готовы, то пророк Караннон примет вас через час в нашем посольском доме, – и показал рукой на соседнее строение.

Этот особняк еще вчера имел заброшенный вид, но сегодня здание словно обновили. Будто какой–то великан стер с него паутину запустения. Неряшливый двор преобразился в величественную анфиладу, на фронтоне засияли до сих пор незаметные барельефы в виде странных зверей.

Галвин и Шакнар молчали. Ни один не решался задать вопрос, который положит конец их завязавшемуся товариществу. На помощь гному и орку пришел синий демон:

– Вы, наверное, гадаете – в каком порядке будут назначены аудиенции. Так вот, порядка не будет. Феомант Караннон примет вас обоих одновременно, – и ракша с вежливым поклоном отступил к одному из ландо.

Через несколько мгновений он уже помогал сгружать с него вещи.

– Придется и мне принарядится, – глубокомысленно заключил Шакнар. – Галвин, много у тебя осталось этой лавандовой воды?