Наследница Забвения

13

Учёба была обычной.

Ничего особенного — пары, объяснения, домашние задания. Иногда скучно, иногда слишком много. Но день прошёл спокойно. После обеда Ноктелия вышла из академии и направилась домой, слегка усталая, но без уныния.

На углу старой площади, возле низкой изгороди, она заметила движение.

Крошечное существо, чёрное, как тень в сумерках, юркнуло под лавку, потом снова выглянуло.

Котёнок.

Совсем крошечный. Гладкая шерсть — как полночь. Глаза — яркие, внимательные, и почему-то... умные.

Он подбежал к прохожим. Те лишь отмахнулись.

Он снова побежал — к другим. Никто не остановился.

Ноктелия замерла.

Маленькое тёплое чувство сжалось в груди.

Словно она смотрела в зеркало — только мохнатое, уязвимое, дрожащее.

Она медленно опустилась на корточки.

— Эй… — прошептала. — Ты тоже… один, да?

Котёнок остановился, посмотрел прямо в глаза. И без страха подошёл.

Она аккуратно подняла его на руки. Он замер, потом тихо заурчал, прильнув к груди.

— Я тебя накормлю, — сказала она просто. — И ты будешь со мной.

---

Дома она поставила его на подушку и достала немного еды. Он ел, как голодный вихрь. Ноктелия смотрела на него с удивительным спокойствием. Словно его появление… что-то исправило.

В дверь постучали, и вошла Мирана. Она увидела чёрного котёнка, и её глаза резко расширились.

— Что?! Ты… ты взяла его?

— А что? Он просто котёнок…

Мирана прижала ладони к лицу, будто забыла что-то катастрофически важное.

— Боги… Ноктелия, я забыла тебе рассказать. Здесь, в этом мире… первое животное, к которому ты сама потянулась сердцем — становится твоим спутником. Навсегда. Это древний закон. И если оно принимает тебя — оно будет тебя защищать.

Ноктелия застыла, медленно повернулась к котёнку.

Тот сидел, облизался, и внимательно смотрел на неё.

В его глазах было больше, чем просто разум.

— То есть… теперь он… — начала она.

— …Твой. Всегда, — кивнула Мирана. — Не просто питомец. Он будет расти вместе с тобой. Связь уже установлена. Ты выбрала — даже не зная.

Ноктелия медленно опустилась рядом с ним.

Котёнок прыгнул к ней на колени, свернулся клубком и снова тихо заурчал.

Она погладила его по спине.

Он больше не дрожал.

— Тогда… добро пожаловать, — прошептала она. — Мы теперь вместе.

Мирана растерянно провела рукой по волосам, потом вскинула взгляд на Ноктелию и резко фыркнула:

— Господи, ты так просто к этому относишься! — в голосе — смесь тревоги и раздражения. — Он маленький, крошечный… Что теперь будет? Каким он тебе защитником станет, а? Ты вообще думала об этом?

Ноктелия всё ещё держала чёрного котёнка на руках. Он мирно урчал, греясь у неё на груди. Она погладила его по мягкой спинке, не поднимая взгляда:

— Я не знала…

Просто… он был один. Жалко было оставить.

— Просто? — Мирана закатила глаза. — Ты выбрала спутника, Ноктелиа. Это магическая связь! Навсегда! У тебя мог быть дух волка, чёрный ворон, хотя бы боевой пес… а ты — котёнка, который в ладонь помещается!

Ноктелия чуть сжалась, но тихо сказала:

— Ну ладно… Посмотрим, что будет. Он… чувствуется правильным.

Мирана вздохнула, опуская плечи, но не смягчилась:

— Да этот котёнок тебя от кого угодно не защитит. Его ветром унесёт, если дунет сильнее…

Ноктелия наконец подняла взгляд. Он был спокойным, и в нём горело что-то тихое, упрямое:

— Не знаю.

Может, всё изменится.

На секунду в комнате стало очень тихо. Котёнок открыл один глаз, как будто прислушиваясь.

Мирана смотрела на Ноктелию молча, потом — на котёнка.

— …Ладно. Тогда будем ждать. Только, если он начнёт говорить — я первая не удивлюсь, — пробурчала она и вышла, прикрыв за собой дверь.

Ноктелия снова опустила взгляд на чёрного спутника. Тот мурлыкал, свернувшись клубком.

Словно знал: его уже приняли.

И в этом, возможно, была настоящая магия.

После ужина Ноктелиа вернулась к книге.

Слова начали сливаться, буквы прыгали по строкам, но она упрямо читала дальше. Магия эфирного напряжения, концентрация силы, основные ошибки новичков… Всё это казалось слишком сложным. Но она не останавливалась.

Когда солнце уже клонилось к закату, Мирана снова вошла в комнату:

— Всё. Хватит читать. Пошли — тренировка.

— Я устала…

— А враги не будут ждать, пока ты выспишься. На улицу!

---

Они тренировались в старом каменном дворике. Мирана показывала, как держать равновесие, как отбивать удары, как уходить от захвата. Сначала — медленно. Потом — быстрее. Потом — ещё быстрее.

Пот выступал на лбу. Дыхание стало тяжёлым.

Но Ноктелиа старалась изо всех сил.

— Ещё раз! — скомандовала Мирана.

Ноктелиа шагнула вперёд, но в этот момент из темноты вылетела чёрная роза.

С тонкими иголками, острыми как иглы. Она едва успела отпрыгнуть.

— Ай! Мирана?! Ты что делаешь?! — закричала она.

Но Мирана стояла в стороне, тоже удивлённая. И тут, из тени начали лететь ещё розы. Они кружили, звенели в воздухе, как опасные стрелы.

Ноктелиа вскрикнула, прикрываясь руками:

— Да хватит! Артес!

Из тени раздался хмык.

— О, неужели узнала? — голос был холодным, как лёд. — Слабачка. Даже моим розам не можешь противостоять.

Он вышел из темноты — спокойный, надменный. В тени его плаща розы исчезли, будто их никогда и не было.

Ноктелиа тяжело дышала, пот струился по вискам. Она смотрела на него с яростью:

— Зачем пришёл?

Артес усмехнулся, подошёл ближе:

— Хотел посмотреть... стоит ли тебя вообще защищать.

Ты ещё не заслужила свою силу. И уж точно — моё время.

Он смерил её холодным взглядом, а потом бросил:

— Если ты снова проиграешь цветам — никто тебя не спасёт. Ни твой зверёк, ни твоя жалость.

Ты не в мире людей. Здесь жалость — слабость.

Развернулся и пошёл обратно в темноту.

А роза последняя, опавшая у её ног, осталась лежать, пропитанная чем-то странным. Тонкая, красивая… и ядовитая.

Котёнок выскочил из темноты и встал между ними. Его чёрная шерсть поднялась дыбом, из маленького горла вырвалось злое, отчаянное шипение.

Артес резко остановился. Прищурился, усмехнулся с холодной издёвкой:

— Что это?

Он сделал шаг вперёд. — Ты её выбрала? Какая… жалость.

Он наклонился, и прежде чем Ноктелия успела что-то сделать — схватил котёнка за шкирку. Тот дёрнулся, замяукал, зашипел, но Артес с ледяным лицом сжал пальцы чуть крепче.

— Смотри на своего защитника, — холодно проговорил он. — Один удар — и всё. Как ты и он — ничто.

— Не смей! — закричала Ноктелиа.

Сердце стучало как барабан. Она бросилась вперёд и вырвала котёнка из его рук. Тот прижался к её груди, дрожащий, но живой.

Она дрожала от гнева. Глаза её блестели, щёки горели. И вдруг — с размаху, ударила Артеса по лицу.

— Ты чудовище! — прошептала она. — Ты… ты даже хуже, чем мне говорили!

Удар отозвался звуком по всей площадке. На мгновение всё замерло.

Артес медленно повернул к ней лицо. На щеке — красный след. В глазах — ледяной блеск. Он шагнул ближе, взял её за запястье, сильно, почти до боли. И сквозь зубы прошипел:

— Ах ты, дрянь.

— Какое право ты имеешь поднимать руку на меня?

Он стоял прямо перед ней, близко. Слишком близко.

Ноктелиа сжимала котёнка, не отводя взгляда:

— А ты какое имеешь право мучить беззащитных?

— Сила — это не право давить слабых. Это обязанность не превращаться в чудовище.

Молчание повисло между ними. Напряжённое, гулкое, тяжёлое. И тут рывком.

Он сжал ее горло железной хваткой. Холодные, почти костяные пальцы впились в кожу, как капканы. Ноктелиа захрипела, попыталась вырваться, но он дернул ее к себе — так резко, что у нее перехватило дыхание. Котенок выпал из рук и исчез где-то в темноте. Она задохнулась. Воздух стал ядом.

Артес… он уже не был человеком. Его челюсть хрустнула, раздвигаясь вширь почти до ушей, как у чудовищной капканы. Из пасти торчали игольчатые, влажные зубы, длинные и острые, как стеклянные шипы. Его язык вывалился наружу — темный, раздвоенный, извивающийся, как змея в агонии. Глаза... их больше не было. Только две черные пустоты, полные древнего, хищного голода.

Его лицо стало бесформенным, чуждым, будто вылепленным из ужаса самого ночного кошмара. Он напоминал гигантскую мухоловку в теле человека, но без капли жизни — только смерть.

Он фыркнул ей в лицо. От его дыхания пахло гниющим мясом и старой кровью.

— Я сЪЕМ тебя. ОТРУБЛЮ голову. — прошипело нечто, что раньше было Артесом.

Ноктелиа замерла. Страх, животный, первобытный страх хлынул в нее, как ледяная вода. Ее разум зашатался. Внутри головы все кричало: "Спасайся!", но тело не слушалось. Паника вскрикнула где-то глубоко в душе, как пробитый колокол — и звук этого ужаса отдавался в ребрах.

Она захотела жить. Как никогда раньше. И это желание было таким же сильным, как сам страх — оно вырвалось наружу вместе с ее криком.

— НЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ!!!

Мир на секунду замер.

И вдруг — резкий, рвущий воздух визг. Из тьмы вырвалось черное пятно — стремительное, дикое. Пантерообразное существо бросилось на Артеса с воплем, когтистые лапы впились в его лицо, рвя уродливую пасть.

Тьма внутри двора стала еще гуще. Но это была уже другая тьма. Не та, что убивает — а та, что спасает.