Восточный плен

Глава 4

Разия

— Только не пялься на всех, как турист на экспонаты в Каирском музее, — шипит Жанка мне в ухо, пока мы спускаемся по широкой лестнице, устланной сочным красным ковром. Аж в глазах рябит.

— Угу, неужели там все настолько древние? — бормочу, а сама удивляюсь, как я вообще на это подписалась.

Собиралась ведь выпроводить Жанку сразу после ухода сестры. А в итоге — нарядилась в образ роковой женщины, прошла ускоренный курс по соблазнению и мастер-класс «как заставить мужчину забыть о защите».

Жанка даже не постеснялась продемонстрировать на банане свои навыки. Не то чтобы у меня с Даниалом этого не было, но как-то не особо он от меня требовал ублажать его таким образом.

Но Жанку я слушала с особым вниманием, делая вид, что реально собираюсь следовать её наставлениям. По-другому с ней нельзя — заставит повторно слушать. А ещё и показать насколько усвоен урок.

Она явно что-то мне в чай подмешала. Иначе как объяснить, что вместо бегства из этого люксового террариума я уверенно вышагиваю между столиками?

— Сеструхе своей ни слова об этом месте. И вообще — мы с тобой никуда не ходили. Ты ж её знаешь, язык за зубами держать не умеет. Муженёк только глянет, загипнотизирует — и всё из неё вытянет. Чекист хренов.

В этом Жанка абсолютно права. Я и без её наставлений не собиралась посвящать сестру в детали нашей безумной авантюры. Себе дороже.

— Давай сядем вон на тот балкончик, — предлагает Жанка, указывая на уютный полукруглый выступ в углу зала. Столик почти у стены, слегка возвышается над основным залом и спрятан за колонной. Идеальное место: видно всех, но ты будто в укрытии. — Оттуда мы сможем незаметно рассматривать всех потенциальных кандидатов.

— Ага, — соглашаюсь, словно действительно собираюсь это делать.

На самом деле — даже думать о том, чтобы позволить кому-то прикоснуться ко мне, не могу. Моё тело не примет чужих рук. Только Даниала. Его родные, нежные, никого кроме меня не ласкавшие руки. Он мой первый и, похоже, единственный мужчина.

При мысли о Даниале бросаю взгляд на обручальное кольцо, право оставить которое я с боем отвоевала у Жанки. Она всё настаивала снять его с пальца. Но я ни за что с ним не расстанусь — пусть хоть весь мир будет против.

Бар стремительно наполняется. Ещё недавно пустой, теперь он гудит от голосов и запахов дорогих духов. Внутри становится тесно от мужских фигур — мощных, уверенных, облачённых в дорогие костюмы.

Женщины — точёные, ухоженные, в платьях, словно сошедших с подиума лучших кутюрье. Почти на всех — маски: бархатные, кружевные, золотые. Элитный бал-маскарад, стилизованный под современную вакханалию — роскошную, вызывающую, безнаказанную.

— Видишь тех, что в масках? — склоняется ко мне Жанка, кивая в сторону группы мужчин. — Публичные личности. Не хотят светиться. А те, кто без…

Её взгляд цепляется за крепкую мужскую фигуру, уверенной походкой направляющуюся к барной стойке и застывает на ней.

Жанка буквально впивается в мужчину глазами.

— Люди попроще? — предполагаю я.

— Не-е-ет… — растерянно выдает она, все ещё не сводя глаз с мужчины.

Я тоже следую её взгляду и вижу, что, как только он занял позицию у бара, к нему сразу же подсела женская фигура.

— Здесь «попроще» не водятся, — продолжает Жанка. — Просто им всё равно. У них настолько стабильное положение, что бояться нечего.

Жанка моргает, словно пытается убедиться, что ей не привиделось.

— Вот это удача! — шепчет почти в восхищённом трансе. — Это же тот самый красавчик из фитнес-клуба! Как говорится, на ловца и зверь бежит. Ты только посмотри на него! — толкает меня локтем в бок.

Я делаю вид, что разглядываю. На самом деле — не вижу ни черта. Лишь мощную фигуру.

— Ты что, мать, без линз? — выпучивает глаза, почти шипит.

Я только виновато пожимаю плечами. Уже год, как не покупала линзы. После того как Даниал покинул меня, мне стало всё равно, через что смотреть на этот серый и невзрачный мир.

— Ты только глянь на этот генофонд! Рост, фигура, лицо — как у кинозвезды. А держится то как! Уверенно восседает. От такого грех не родить, — Жанка продолжает пожирать его глазами.

— А что насчет интеллекта? — усмехаюсь я. — Вдруг он какой-нибудь пробитый качок с бандитским прошлым.

— Нет, здесь такие не водятся! — уверенно заявляет она. — Чтобы попасть сюда, уже надо иметь высокий интеллект. Смотри, он идёт к столику, где играют в бридж. Это игра, требующая аналитического ума, феноменальной памяти и безупречной внимательности.

Жанна поднимается из-за столика и продолжает высматривать своего «красавчика».

— Пойдём поближе, понаблюдаем! — предлагает. — Если интеллект не подведёт, другого кандидата даже искать не надо.

Я отмахиваюсь и твёрдо качаю головой. Мне и за столиком неплохо. Вернее, плохо. Чувствую, что спустился в сатанинское логово, где все присутствующие продают свои души.

— Пойдём, я тебе говорю! — настаивает Жанна.

Меня пугает не столько её напор, сколько моя слабость противостоять ему. Ещё и двух лет не прошло, а я уже развлекаюсь в этом сомнительном заведении, будто совсем не переживала своё горе. Какая же я бессовестная тварь?! Как я вообще могу здесь находиться?!

Жанка стоит рядом, глядит на меня словно надзиратель — будто читает мои мысли и готова снова начать свою лекцию под названием «жизнь продолжается».

— Я дождусь своё мохито , — отказываюсь я. — Очень пить хочется.

Не успевает она отойти, как появляется официант. На подносе — всего один бокал.

— Ваше мохито! — ставит он бокал передо мной.

Ладно, ничего не спрашиваю про мартини Жанны. Может, его готовят дольше.

От «адской» атмосферы вокруг у меня действительно пересохло в горле. Я почти на одном дыхании выпиваю весь напиток, а потом пытаюсь соскрести остатки влаги с кубиков льда на дне. Вкус кажется странным — такое ощущение, что в мой безалкогольный коктейль всё-таки добавили какое-то пойло.

В этот момент официант вновь подходит и ставит на стол уже два бокала.

— Ваш заказ, — произносит он.

— Зачем вы принесли ещё одно мохито? — удивляюсь я с явным недовольством.

Меня возмущает не столько космическая цена напитка, сколько то, что он не соответствует моим требованиям. На кончике языка всё ещё чувствуется горечь алкоголя.

— Первый заказ был не вашим, а подарком.

— Подарком? — удивляюсь.

— Да, простите, забыл предупредить, заказов очень много, совсем вылетело из головы, — говорит он с таким виноватым видом, что мне невольно становится жалко его. Совсем молодой, скорее всего студент на подработке. — Это подарок от соседнего столика, — он указывает взглядом на группу взрослых мужчин, сидящих неподалеку.

— Алкогольное? — спрашиваю, чувствуя, как голова немного идёт кругом и появляется некая лёгкость.

— Да, с ромом.

— Тогда добавьте ром в этот напиток, — отодвигаю новый бокал мохито, — и верните им их подарк, — говорю решительно.

В сторону соседнего столика даже не смотрю — эти взрослые агашки в отцы мне годятся. Как они вообще заметили меня в этом полумраке и за колонной? Демонстративно заправляю прядь волос за ухо, сверкая обручальным кольцом, но это нисколько не мешает им пялиться на меня и что-то обсуждать. Не приятно! Очень!

Я решаю встать, подойти к Жанне и сказать, что ухожу. Иду через весь зал, ощущая не себе эти липкие взгляды. Внутри всё дрожит: от злости на себя, от брезгливости, от унизительного внимания. Но где-то в глубине — странное возбуждение. Адреналин вскипает в крови, и я ловлю себя на мысли, что мне чего-то хочется. Не знаю — чего именно. Но ощущение такое, будто я готова сорваться, скинуть с себя весь груз, накопившийся за этот чёртов год.

Машинально хватаю бокал с подноса проходящего мимо официанта. Даже не глядя, что в нём, осушаю его до дна. Горло обжигает, но я только криво улыбаюсь.

Жанка, завидев меня, стремительно направляется навстречу. Хватает за руку и тянет обратно к столику.

— Прикинь, он женат, — выдыхает с досадой, плюхаясь на диван.

— Кто он?

— Ну, этот. Игрок.

— Он сам тебе сказал? — палюсь на неё с идиотской улыбкой

— Нет, его кольцо на безымянном пальце.

— Ты что, замуж за него собралась? — почти хохочу я. Не могу сдержать это странное желание — смеяться. Уже и забыла, каково оно — слышать собственный смех.

— Смотри, — толкает меня Жанка локтем, — он встает из-за стола. Знаешь, что это значит?

— Что? — продолжаю смеяться, как ненормальная.

— Он умеет контролировать азарт. Нехило поднял бабки и уходит, не испытывая судьбу дальше. Всё, Рози, это он! Я пошла знакомиться. А то желающих зачать от этого жеребца становится всё больше. Только попробуй с места сдвинуться! — строгим взглядом буквально пригвождает меня к диванчику.

Она не даёт мне ни малейшего шанса остановить её и уже через несколько секунд оказывается у барной стойки. Буквально протискивается своими формами между «красавчиком» и худощавой девушкой, которая успела подсесть к нему. Я не вижу выражений их лиц, но отлично представляю, с каким наглым видом Жанка завладевает его вниманием, при этом корча из себя саму невинность.

Девушка еле ноги уносит, пока «нахалка» её окончательно не раздавила. А напоследок громко бросает: «Корова!». Но Жанка и ухом не ведёт — не моргнув, мило заводит свою беседу.

Наблюдаю, как они вполне спокойно болтают, время от времени бросая взгляды в мою сторону.

Тянусь за очками в сумке, чтобы рассмотреть лицо мужчины, но передумываю — неудобно как-то. Теперь жалею, что не купила линзы.

Вдруг, они оба встают и направляются к игральному столу. Садятся. Даже без очков видно — влились в игру. По эмоциям Жанки не понять: то ли радуется, то ли бесится. Она одинаково смачно ругается в обоих случаях — таким благим матом, что уши вянут.

В какой-то момент мужчина поднимается и идёт прямо ко мне.

Сердце вдруг замирает. У меня галлюцинации или напиток ударил в голову? На мгновение кажется, что это Даниал подходит ко мне.

Сглатываю ком в горле и понимаю: пить больше нельзя!

— Позволите присесть рядом? — спрашивает он с едва заметной улыбкой. Голос — низкий, мягкий, с лёгким акцентом.

Теперь, когда он совсем рядом, я наконец вижу его лицо. Даже в полумраке, при тусклом свете ламп видно — он недурён собой. Ни смуглый, ни светлый. Очень широкий, даже слишком. На его фоне я — просто Дюймовочка.

Цепляет улыбка — мягкая, но с оттенком власти. Он знает: я не откажу.

А я не откажу. Потому что чувствую интерес к нему. Впервые за этот год образ Даниала явился ко мне. Пусть на мгновение, всего лишь миг — но я ясно видела его.

Может, это его душа послала мне этого мужчину, чтобы я зачала от него? Господи, если это так — подай ещё один знак. Пожалуйста!

— Приседайте… — говорю я в растерянности. — То есть… присаживайтесь.

Теперь он широко улыбается и эта улыбка нравится мне. Но это ещё не знак.

— Я — Даниал— говорит мужчина, протягивая мне руку.

Всё. Здесь я уже почти теряю рассудок. Это он. Знак! Не могла же Жанка сказать ему, как представиться. Она просто не способна на такое.

— Вас подослал… — начинаю, еле шевеля языком, но тут же понимаю, как нелепо это будет звучать. — Вас подослала моя подруга?

— Скажем так: попросила приглядеть за вами, — спокойно отвечает он.

— Спасибо, но я могу постоять за себя, — выдаю с усмешкой.

— Не сомневаюсь, но я хочу быть уверенным, что она меня не кинет.

— Не кинет? — спрашиваю в недоумении.

Он слегка склоняет голову вбок, чуть подаётся ко мне и жестом даёт знак приблизиться.

Непроизвольно тянусь к нему. Между нами — всего ничего, и я сразу улавливаю аромат его парфюма — терпкий, дорогой, опасный.

— Да, — говорит он тихо. Голос мягкий, загадочный, почти интимный, но в глазах — холодный, пугающий блеск. Взгляд хищника. — Ставка слишком высокая.

Опьянённый мозг будто ещё сильнее пьянеет от всего этого. От обстановки, от его близости, от наэлектризованного напряжения между нами. Но всё же цепляется за логику, за призрачную попытку понять, что происходит.

— Вы хотите сказать, что моя подруга проиграла вам крупную сумму денег? — спрашиваю так же тихо, настороженно, словно речь идёт о заговоре против всего человечества.

— Нет, — отвечает он голосом ещё более загадочным. Обволакивающим.

Он медленно подаётся ещё ближе. Я машинально затаиваю дыхание, будто готовлюсь услышать, где спрятаны сокровища Чингисхана.

— Она проиграла мне вас, — бархатным шёпотом произносит он прямо у моего уха.

Замираю. Даже не дышу. Только ошарашенно смотрю на него. Его взгляд не отпускает — придавливает, удерживает, завораживает.

Он просто смотрит. А я просто не могу отвести глаза.