Ваше Величество?! 3. Анремар.

Глава 9.

Глава 9.

   В это же время в малой гостиной на первом этаже собрался почти весь воспитательский состав. Откусив кусочек от воздушного пирожного, горкой лежащего в корзине на столе, старшая воспитательница, она же директриса пансионата, положила остаток на блюдце.

  - Кто что думает о новенькой?

  - Тяжёлый случай, - учитель этикета поддела пирожное маленькой вилочкой. - Её тётка вовремя отдала нам, - второй кусочек пирожного аккуратно отделился вилкой и отправился в рот. - У Влады проявляются задатки неявного лидера, сама бы она не справилась.

  - Девушка достаточно образована, - леди де Мара подлила себе чаю. - Её явно готовили к чему-то большему, чем обычный договорной брак.

  - Полностью с вами согласна, - закивала леди Сесилия. - Она сама призналась, что иногда помогала управляющему.

  Остальные дамы тоже согласились, что с новенькой придётся много возиться, прежде, чем она станет соответствовать стандартам пансионата.

  - Дамы! - леди де Фархан привлекла к себе внимание слегка постучав ложечкой о чашку. - Не забывайте, что через месяц может явиться хозяин.

  - И что? Будто в первый раз. Запрём в карцере.

  - Мы в прошлый раз доложили, что у нас полтора десятка готовых девочек на выбор. А сейчас троих не хватает. Одну-две ещё простит, но три! Надо постараться.

  - За месяц? Это нереально, не тот материал, - леди де Мара высказала общее мнение. - Или вы предлагаете... - она покосилась куда-то вниз.

  - Это на крайний случай. Пока просто всем поднять к ней требования. Чтобы даже времени на посторонние мысли не оставалось.

  - Можно попробовать, - чуть задумчиво произнесла учитель этикета. - Интенсивный курс воспитания. Должно быть интересно.

  - Раз с этим вопросом закончили, перейдём к следующим.

   Неожиданно в открытое окно донёсся дружный девичий визг. Недолгий, но достаточный для того, чтобы старшая воспитатель недовольно поморщилась.

  - Леди де Мара, кажется, вы сегодня дежурите? Сходите, разберитесь и накажите, кого следует, вы понимаете, что я имею в виду.

   Женщина вернулась минут через двадцать чрезвычайно довольная.

  - Девочки рассказывали страшилки. Даже придумывать ничего не понадобились, Влада сама призналась, что это её история вызвала такую реакцию. Я отвела её в карцер, чтобы не мешала остальным отдыхать.

  ***

   Все карцеры, которые я когда-либо видела, созданы по одному образцу. Этот тоже не был исключением. Тесное полуподвальное помещение с узкой лавкой. В маленькое окошко под потолком свет почти не проникал, зато воздух свободно гулял сквозняком между ним и большой щелью под дверью. Сквозняки вовсю посвистывали и в спальне, и температура что там, что здесь, мало отличалась. Но в спальне можно хотя бы укрыться одеялом, и тощий матрас немного, но защищал снизу.

   Кажется, я поставила новый личный рекорд, отхватив серьёзное наказание в первые же дни. А на следующий день учителя словно получили команду "фас" и сорвались с цепи.

  Леди де Мара потребовала не просто читать очередной нравоучительный опус, но читать с выражением, а потом ещё и пересказать прочитанное.

  Леди Сесилия захотела узнать не менее двадцати рецептов с каким-то экзотическим овощем. Овощ этот ели только для демонстрации статуса, как дорогой деликатес, и количество рецептов с ним можно пересчитать на пальцах одной руки. Но нет, вынь да положь. И неважно, что я, теоретически, даже могла не знать про этот овощ. В другой раз она придралась не к идеально почищенным фруктам. Потом к тому, что картошку порезала кубиками, а не соломкой, при том, что её всё равно варили для пюре.

  Особо отличились учителя этикета и правописания. Первая придралась к тому, что за обедом я не использую столовые приборы как положено - вилка в левой, а нож в правой. "Это крайне невоспитанно держать вилку правой рукой и постоянно менять приборы". Придирка была столь наглой и неприкрытой, что даже уже ко всему привычные девушки возмутились несправедливостью.

  Но в пансионате всем заправляют воспитательницы, и чаще кнутом, чем пряником. Робкий бунт подавили в самом начале, отправив наиболее громких кого в карцер, кого на внеочередное дежурство. А к вечеру и я сама присоединилась к наказанным.

  - За что они на тебя так взъелись? - спросила Клара, оттирая пол вокруг унитаза. Служанки работали исключительно в воспитательском крыле, чистоту и порядок в остальных местах поддерживали либо назначенные дежурные, либо наказанные.

  - Понятия не имею, какая муха их укусила! - я возилась в соседней кабинке. - Может, они поначалу со всеми так?

  - Нет, - Клара провела здесь уже несколько лет, и имела возможность сравнивать. - Раньше даже послабление давали, чтобы привыкли. Хотя...

   Она замолчала, обдумывая пришедшую в голову мысль.

  - Примерно раз в год-полтора, приезжает сюда... они его хозяином называют. Тогда также всё здание требуют драить, и за учёбой пристальней следят. А потом кто-нибудь из девушек замуж выходит.

  - Думаешь, выбирает себе кого-нибудь? - я скептически хмыкнула, но в голове отметила возможную зацепку к расследованию.

  - Я не думаю. Я просто не знаю, что думать, - Клара вздохнула и перешла отмывать другой участок. Я тоже быстро закончила свою часть.

  - Куда ты так торопишься? - девушка с любопытством смотрела, как я работаю.

  - Мне ещё диктант три раза переписать до завтра, - ответила возмущённо и пояснила. - Не понравился почерк. Видите ли, слишком чёткий и ровный, благовоспитанной и приличной леди он не к лицу. Завитушки с нечитаемой вязью ей подавай!

  - Ого, серьёзно за тебя взялись.

  - Это точно. Как будто я им в суп дохлую крысу подложила!

  - А ты подложила? - глаза Клары загорелись от восторга.

  - Нет, конечно! - я постучала по голове, показывая глупость предположения. - Где я, по-твоему, крысу могу взять?

   Так, перешучиваясь, мы всё же закончили уборку немного пораньше. Клара ушла отдыхать, а я взялась за перо. Пусть придираются, но лишнего повода не хочу давать. Надо же ещё и делом, ради которого сюда приехала, заниматься. На бумагу ложились ровные строчки воздушных летящих букв. Почерк второго князя тоже представлял из себя образец каллиграфии, но если у де Графа это были строгие солдаты на параде, то у де Вена - танцовщицы в лёгких платьях. Сейчас я пыталась переодеть своих солдат в платья. Получалось не очень хорошо, завитушки цеплялись друг за друга, теряя лёгкость и роняя весь ряд.

   Когда я закончила писанину, все девушки уже крепко спали. Шёл второй час ночи, глаза слипались, рука побаливала от долгой однообразной работы, но я всё же вышла в уборную, привести себя в порядок перед сном. Вернее, напиться воды, чтобы желудок, успевший переварить ужин, не возмущался.

   Окно выходило на внутренний дворик, в ночную пору освещаемый лишь бледным серпом луны. И в этом слабом свете какие-то подозрительные личности сновали от здания к небольшой повозке. Старшая воспитательница, леди де Фархан, стояла у открытой двери и следила за разгрузкой. Обычная мирная картина, что повторяется каждые три дня - крестьяне привезли продукты. Но почему ночью? И повозка крытая, а не простая телега.

   Я прислонилась к косяку окна, сливаясь со стеной, и превратилась в одно внимание. В ночной тишине звуки, казалось, усилились, и можно было различить стук сапог по мощёному двору.

  - Всё, это последний, - произнёс мужской голос с сильным акцентом уроженца степи.

  - Как и договаривались, забирайте свою оплату, - леди де Фархана махнула внутрь здания.

  Двое из трёх мужчин скрылись в нём и вскоре вышли каждый со свёртком. В отличие от тех мешков, что заносили внутрь, эти свёртки выглядели намного тяжелее. Старший отвернул ткань на одном из них и, удовлетворённый увиденным, разрешил сложить в повозку.

  - С вами приятно иметь дело, леди де Фархан.

   Женщина в ответ слегка фыркнула.

  - Когда ждать следующую поставку?

  - Второй сбор уже в пути. Пять-семь дней, и вы сможете насладиться чудесными ароматами, - мужчина чуть издевательски поклонился, но директриса это проигнорировала.

  - Хорошо. Потом сделаем паузу. Мне надо ещё увезти товар. Хранить его весь здесь... опрометчиво.

   Ворота за повозкой закрылись, двор опустел, я тоже поспешила в спальню. Старая добрая контрабанда! Как ни боремся с этой заразой, всё равно появляются лазейки для провоза наркотических трав в обмен на оружие. Одно радует - синяя пыль в степи не растёт, а зависимость от всего остального анремарские целители более-менее лечат. Надо сообщить Крису об увиденном.

  К сожалению, связной ещё не объявился, либо не получил возможности привлечь внимание. На прогулку выводили ежедневно, если не было дождя. При этом гуляли строем и под конвоем строго по дорожкам. Чинно и благопристойно. Но погода последнее время не баловала, и прогулки уже несколько дней заменяли на занятия рукоделием. Шить я худо-бедно умела, что-то могла и нарисовать вполне узнаваемо, но от будущих леди требовали непременно вышивку. Гладью. Да ещё чтобы с обратной стороны тоже выходило красиво. Оценки по этому предмету по высоте ниже плинтуса опережали даже музыку. Наверно, только учительнице по рукоделию не было нужды искать придирки.

  - Значит, так тебе спать холодно? - я переоделась в ночное и с раздражением смотрела на соседку по кровати. Для экономии места, кровати стояли парами, без промежутков, и Алина почти каждую ночь умудрялась ко мне прижиматься. На просьбы этого не делать, девушка строила невинные глазки, мол, это она неосознанно, во сне к теплу стремится. Но сейчас ночь даже чуть холоднее предыдущих, а она спокойно спит, раскинув конечности и с наполовину сползшим одеялом. В позе нет и намёка на то, что ей холодно спать одной.

   Утром проснулась незадолго до подъёма. Чужая рука обнимала за талию, а в шею сопел нос. По опыту зная, что разговаривать бесполезно, я вывернулась из объятий и ушла в умывальню. Пока остальные проснутся, соберутся, успею помыться. Душ и умывальники были общими, даже без перегородок в отличие от уборной, а я всё же стеснялась своего тела. Многочисленные шрамы и браслет-татуировка обязательно привлекут ненужное внимание. Хорошо, что даже спальное платье в пансионате представляло гипертрофированный эталон скромности и обладало длинными рукавами. "Тело приличной леди дозволено видеть только мужу!" и никто не видел противоречий с обстановкой в душевой. Как они ещё до паранджи не додумались, не представляю.

   Солнце, наконец, соизволило порадовать своим вниманием, и нам позволили пройтись по дорожкам сада. Из окружающего пансионат леса то и дело доносилось весёлое чириканье. Одна птица даже завела песню, но быстро замолчала, испугавшись своей храбрости. Через минуту птица снова повторила трель. Я чуть отстала от группы, якобы поправить сползший чулок. Связной объявился! Когда-то Эрик рассказал, как разведчики передают сигналы при риске быть обнаруженными, и это птичье пенье было одним из таких способов. Зная, что повторить трели, и уж тем более, переговорить со связным прямо сейчас у меня не получится, я и отстала. Группа отошла достаточно далеко, и я чётко и внятно произнесла за забор в сторону леса: "ночью". Птица ответила громким перепевом. Я никогда не знала этот тайный язык, но смогла понять, что меня услышали. Днём, находясь под непрестанным надзором и в окружении других людей, переговорить со связным никто не даст. Зато ночью, если не шуметь, можно вполне свободно ходить по пансиону. За почти две недели проверка спящих прошла всего раз, и то незадолго до полуночи. В этом я была уверена, так как каждый день засиживалась допоздна, выполняя придирки воспитательниц или заканчивая дежурство. Всё, что мне оставалось сейчас делать, так дождаться ночи и не угодить в карцер.

  ***

  - Влада, а ты откуда так много знаешь? - спросила Клара, отложив перо и разминая руку. Сегодня переписывание великих цитат о послушании схлопотало сразу несколько учениц, и в комнате для выполнения домашних заданий стало чуть оживлённей. Чем переписывать скучное одно и то же, лучше поболтать.

  - Читала много, - немного подумав, решила врать как можно меньше и ближе к правде. Всё равно образ провинциальной простушки удалось продержать всего несколько дней. А сегодня ещё и в спор с преподавательницей литературы ввязалась.

  - Ты же говорила, что из провинции. Неужели смогли держать большую библиотеку?

  - Прямо огромную! - я не удержалась от сарказма, вспомнив книжный шкаф в квартире ещё в том мире. - Там были букварь, поваренная книга, и ещё одна, красненькая.

   Книги пару сотен лет с изобретением печатного станка уже не являлись неприлично дорогими, но немногие спешили ими обзавестись. В отдалённых районах часто считали их блажью и пустой тратой денег. Многие дворяне, особенно из низших и жалованных, подбирали книги по наличию богатого и красивого переплёта, совсем не интересуясь содержимым. Да и читали многие с трудом, поэтому моё высказывание никого не удивило. Напротив, многие захихикали, вспомнив своих близких или соседей.

  - Тогда как? - всё же не унималась Клара.

  - У нас сосед был, имение совсем рядом стояло. Вот к нему и бегала. Он и читать научил, и этикету, и вообще... Заботился, когда у меня здесь никого не было.

  - Ой, как романтично! Ты его, наверно, любишь? И почему он тогда позволил тебя сюда послать?

  - Клара, ты думай, что говоришь! - вмешались другие девушки. - Как, по-твоему, он мог помешать? Это же сосед, а не родственник. Вот, если бы успели обручиться...

   Множество глаз вперились в меня, излучая нетерпеливое любопытство. Я страдальчески закатила глаза. Сама виновата, не надо было болтать. С другой стороны, если совсем молчать, будет втройне подозрительней и впятеро больше сплетен и фантазий.

  - Он женат. И вообще, Крису больше двухсот, - сразу после сказанного прикусила язык. Ещё и имя выдала, хорошо, что не фамилию. Не быть мне Штирлицем, хотя и непонятно, с чего разболтала, никогда такого за собой не замечала, тем более, с малознакомыми. Но девушки зацепились совсем за другое.

  - Двести? Фу, он же совсем старый!

  - Не говори так, моему отцу было двести пятьдесят, и ни одного седого волоса!

  - Как ты можешь знать, считать-то тебя только здесь научили!

  - Да я тебя!

  - Тихо! - пришлось громко хлопнуть по столу, привлекая внимание. - Вы что, хотите, чтобы на шум воспитательницы сбежались?

   Зарождающаяся ссора потухла, так и не разгоревшись. Девушки снова расселись по местам и взялись за перья.

   С нетерпением дождалась полуночи, когда в спальне все крепко заснули и дежурная воспитательница проверила подопечных, чтобы самой заснуть до утра. Быстро накинула мышастое платье и подошла к окну в уборной. Серая одежда должна хорошо просматриваться в ночи, но в ней всё же лучше и теплее, чем в белом ночном платье. Жаль, тёмные прогулочные плащи хранятся на складе и выдаются только на прогулки.

   Окно бесшумно отворилось. Обычно на ночь все двери запирают, поэтому выход через окно оставался единственным вариантом. До земли невысоко, до сада отсюда всего пара десятков шагов. Там, прячась за кустами от возможных взглядов, добралась до забора. Ожидание не превысило и минуты. С другой стороны из леса приблизилась высокая фигура, также пригибаясь на открытых участках.

  - Эрик? - я узнала связного. - Я думала, будет кто-нибудь из людей Криса.

  - А меня де Вен и послал. Всё-таки, до сих пор числюсь вашим телохранителем.

  - Ладно, тогда слушай...

   Я собралась начать рассказывать, но живот успел первым, выдав громкое урчание. Наверно, мои горящие уши засветились в ночной темноте. Эрик улыбнулся и достал из-за пазухи большой кусок ветчины и хлеб.

  - Берите. Я не знал, когда вы придёте, приготовился всю ночь ждать. Вас здесь что, не кормят?

  - На каторге и то сытнее кормили, - я вцепилась зубами в мясо и в промежутках между укусами рассказала об отношении к воспитанницам и о подсмотренной недавно контрабанде.

  - Я буду здесь каждую ночь, - сказал Эрик при расставании.

  - Возможно, я не смогу приходить так часто. Это может вызвать подозрения, - на всякий случай предупредила его и ушла обратно.

   Утром опять проснулась очень рано от того, что шаловливые ручки соседки снова обняли меня за талию. Я возмущённо вскочила. Нет, понятно, что в исключительно женском окружении, где только старый привратник и дворник мужчины, начнутся всякие извращения. Вон, Дила с Аннет чуть ли не прилюдно целуются. Но почему ко мне приставать-то? Я тут без году неделя, и ещё не прониклась всеобщей любовью. Недолго думая, отодвинула свою кровать на шаг в сторону, пока позволял проход, хотя бы так обезопасив себя от поползновений.

   В этот день девушки проснулись до гонга от громкой ругани. Такие слова и в гвардейской казарме не часто услышишь, не то, чтобы от скромной леди. Уже привычно потянувшись ко мне Алина вместо второй кровати обнаружила пустоту и, не удержавшись, упала на пол. Всё бы ничего, но локтем она задела ножку, метко попав прямо по нерву.

   На шум прибежала воспитательница и, не вникая в суть, влепила по дежурству. Алине за шум и ругань, мне за самовольную перестановку мебели и неучтивость к подругам. Видите ли, девушка ночью замёрзла, а я, такая нехорошая, не хочу войти в положение.

   На следующую ночь, вернувшись от Эрика, я накрыла Алину своим одеялом и, для верности, покрывалом со свободной кровати. Утром девушка очень долго не могла выпутаться из этого нагромождения ткани. Крику в этот раз было меньше, наказание строже. Настроение поднял Эрик, выдав не обычный бутерброд с ветчиной, а полноценный котелок мясного рагу, даже почти не остывший.

   Так прошло ещё дней десять. Кроме той, случайно замеченной контрабанды, ничего криминального не смогла обнаружить. Да я дважды забиралась в директорский кабинет и изучала бухгалтерские книги, но ничего предосудительного там тоже не нашлось. Удивительно, при всей строгости дисциплины, никто особо не следил, что происходит после полуночи до рассвета, что позволяло выполнять шпионскую деятельность.

  С Алиной отношения перешли в позиционную войну. Я каждую ночь делала что-нибудь против поползновений к моему телу. После того, как ножки кроватей связали вместе, чтобы я их не двигала, в ход пошли другие средства. Воспользовавшись тем, что девушки спали крепко, пару раз заматывала Алину одеялом как в кокон так, что поутру она долго из него выпутывалась, кроя меня почём зря. Как-то сделал куклу в рост и подложила вместо себя, но получила наказание за порчу имущества и неподобающее поведение. Наконец, плюнула на всё, и просто легла спать на пол. По жёсткости и теплу он не особо отличался от карцера, так что я стала чуть хуже высыпаться, особенно с учётом регулярных ночных свиданий с Эриком. Почти ежедневные ночные прогулки и поиск "чего-нибудь не такого" всё же отнимали порядочно времени. Придираться ко мне не перестали, я уже больше половины месяца работала бессменной уборщицей пансионата, что тоже не прибавляло бодрости. В результате на занятиях я откровенно клевала носом, не высовывалась, ни с кем не препиралась, но всё равно вызывала неудовольствие преподавательниц уже невнимательностью.

  Поздний вечер. Девушки заканчивают домашнее задание и готовятся ко сну. Я ухожу в учебное крыло, домывать коридор. Ума не приложу, как воспитательницы узнают о том, что дежурные где-то что-то не домыли, если не проверяют процесс, а грязи за день набраться не успевает? Попытки схалявить только привели к усилению наказания и лишению ужина, так что бегать сегодня с вёдрами допоздна.

  У приоткрытой двери учительской гостиной остановилась и прислушалась. Вдруг, что полезное скажут, а если меня заметят, то я тут пол мою!

  - Я вижу, интенсивное обучение приносит свои плоды, - я узнала голос леди де Фархан.

  - Да, оно оказалось весьма эффективным, - отозвалась преподаватель этикета. - Влада сегодня удивительно внимательно слушала и тихо себя вела.

   Неудивительно. Я просто задремала с открытыми глазами.

  - Да-да, и на рукоделии тоже стала стараться и вышивать, хотя с её рукой это всё же неудобно.

  - Тогда закрепим успех до приезда Хозяина, и постепенно ослабим нагрузку, - распорядилась старшая воспитательница. - Леди де Мара, у вас есть что-то новое?

  - Да, вот, послушайте: "Дилара опять пролила чернила на ковёр. Скоро не останется мебели, чтобы прикрывать на нём пятна", - леди де Мара произнесла явно не по памяти, а словно читала откуда-то. А ведь она права. Сегодня вечером Дилара заправляла чернильницу, и несколько капель упало на ковёр. Его сразу же замыли, но простой воды недостаточно, чтобы полностью убрать пятно, и пострадавший угол подсунули под стол.

  - Так, дальше неинтересно... - пробормотала леди де Мара. - А, вот. "Влада опять стучит. Мы с девчонками решили её проучить. Сегодня дождёмся ночи и устроим ей тёмную".

   Вот собаки сутулые! Всё никак не успокоятся. Хорошо, что подслушала, выход к Эрику сегодня не состоится, мало ли что ещё подумают, если меня в спальне не будет.

  - Сегодня? Что ж, подождём, пока они не закончат, и только тогда вмешаемся, - распорядилась леди де Фархан. - Непринятие коллективом тоже хорошо воспитывает послушание. Леди де Мара, не забудьте положить это на место.

   Я торопливо отошла от двери и принялась натирать пол в десятке шагов от гостиной. Оттуда начали выходить воспитательницы, не удостаивая меня взглядом. В руках леди де Мара я увидела пухлую тетрадку. Наверно, это и есть источник информации. Но кто его пишет? Сделав вид, что мне нужно поменять воду, я проследовала за воспитательницей в некотором отдалении.

   Женщина, не скрываясь, подошла к кадке с каким-то деревом и оглянулась, проверяя, нет ли кого из учениц рядом. Я подглядывала из-за угла, поэтому, никого не обнаружив, она положила тетрадь в щель между кадкой и стеной.

   Когда все окончательно разошлись, я осторожно забрала тетрадь и скрылась в уборной. Там точно никто внезапно не потревожит.

   Больше чем наполовину исписанная тетрадь оказалась дневником, а не докладным воспитателям. Кто-то аккуратно вёл его почти год, записывая мысли о произошедшем дне и некоторые важные или интересные события. Я быстро пролистала его ближе к концу. Ага, вот оно: "Аннет сегодня опять не домыла уборную. И как только ей совсем не позволяет, ведь если воспиталки узнают, влетит всем дежурным". Но в тот день на утренней линейке влетело только виновнице. Что там ещё? "Алина на домоводстве стащила большое яблоко, но ни с кем не поделилась". Девушка тогда получила задание переписать сто раз фразу "я не буду больше красть" и лишилась ужина. Я пролистнула несколько страниц. Вот и дата, когда я сюда приехала. "Сегодня у нас появилась новенькая. Какая-то она маленькая, боюсь, долго не выдержит. Кстати, надо перепрятать дневник, список воспитанниц будут дополнять, тайник обязательно обнаружат".

   Вот оно, значит, как. Список воспитанниц висел на стене в толстой раме, наверно, за ним сначала автор держала дневник. Новое место оказалось не таким надёжным, и воспитательницы его обнаружили. Повышенная осведомлённость совпала с моим прибытием, поэтому девушки решили, что это я стучу. А я ещё думала, почему они почти все настороженно ко мне относятся.

   Пролистав дневник, сумела всё же выяснить, кому он принадлежит. Вернувшись в спальню, где девушки уже готовились отойти ко сну, бросила тетрадь на кровать к Ране. Та с изумлением подняла на меня глаза.

  - Откуда?

  - Прятать надо лучше. А то у воспиталок по вечерам кружок занимательного чтения.

   Ничего больше не сказав и не объяснив, прошла на своё место. Всю ночь проведу в спальне. Тёмная всё равно не отменяется, ведь Рана может и не рассказать остальным. Да и воспиталки точно будут дежурить.

   Ночь прошла спокойно, хотя девушки и отходили в сторону грозной толпой. О чём-то возбуждённо говорили, махали руками, но всё же разошлись спать. Извинений я не дождалась ни на следующий день, ни позже.