Кошачьи хроники

Пума. Ч.2

Раптор доставил «груз» на Нарси и вернулся в доки станции после четырех дней в пути. Уже оказавшись в жилом блоке, Нильс ощутил приторно-сладкий аромат омежьей течки. Он жадно вдохнул — проснулись давно спящие инстинкты. Как и большинство пилотов, он не брал увольнительные, чтобы развлечься на Нарси. Только все альфы эскадрильи довольствовались перепихами с Локсли, а Нильсу отсасывал Майерс. В ответ тот отдрачивал ему — трахать бету по-прежнему не было никакого желания. Контактов один-два раза в неделю хватало, чтобы не сойти с ума от спермотоксикоза, а мозг был занят совершенно другими задачами, чтобы желать большего. Точнее, его мозг был целиком занят мыслями о неприступном Локсли, а вот его доступная задница интересовала меньше — сейчас её опять кто-то трахает.

Где-то вдалеке послышался громоподобный крик капитана Беннета — судя по всему, КАГ не на шутку взъярился.

— Беркут, блядь, что значит, забрал на течку? — орал он. — Какая нахер течка, если патруль?

— Можно послать другое звено, — опустив голову, как школьник, бормотал Филлипс.

— Хера с два! — рявкнул капитан.

— Но тогда лететь вдвоём.

— ЭТОГО возьмите, — рыкнул напоследок Беннет, показав на Нильса рукой, и вылетел из блока.

Ситуация быстро прояснилась — у Локсли началась течка и он позвал двоих: Барнаби и О’Нила, в предыдущий раз он звал этих же пилотов. И если О’Нил был пилотом первого раптора, то Инфинити с момента последних событий вошёл в звено вайперов вместе с Беркутом и Молнией. И именно это звено должно было отправиться в патруль в ближайшие два часа. Надежды на то, что Барнаби будет адекватен, если его прервать во время течки, было мало.

— Ты хоть в кабине вайпера сидел? — нахмурился Филлипс.

— В центре сертификации в столице, — честно ответил Нильс.

— Ладно, Викинг, иди подбирай себе костюм, с капитаном шутки плохи, — вздохнул пилот. — Главное тебе взлететь, а потом сесть. Молния до сих пор вот крылья обдирает. Не должны никого встретить — тихо в том квадранте.

Беркут уже не относился к нему с презрением или опаской. За три месяца службы Нильс старательно выполнял всё, что ему говорят, изредка даже проявляя инициативу. Его способность управлять раптором на уровне первого пилота сомнению не подвергалась. Потому Беркут в этот момент просто принял его к себе в звено. Пусть и временно — из-за случайного приказа злющего до чертиков капитана. Но раздражение Филлипс испытывал к Беннету, а не к Нильсу — тот также попал в оборот.

После подбора брони, короткого душа после рейса и медосвидетельствования Беркут показал его вайпер и снова дал краткий инструктаж по взлёту и посадке. У Нильса слегка сосало под ложечкой, но он не давал волнению взять верх над собой. Устроился в кабине истребителя, огладил взглядом консоль и с легким мандражом наблюдал, как тягач выкатывает его машину к взлётному коридору — Беркут и Молния стартуют после него.

Разгон, шипение двигателей, ускоряющиеся черточки переборок — свобода! Его вайпер на определенной стандартами скорости вылетел из коридора — взлёт был выполнен идеально. Тут же из двух других коридоров показались еще два члена звена — Беркут и Молния — и все вместе они отправились в свою патрульную миссию.

— Викинг, молодец! — похвалил Джексон, когда они были на достаточном удалении от станции и могли включить единую связь на три машины. — Посадка сложнее, не расслабляйся.

Нильс и не думал расслабляться — легкий и маневренный вайпер после неуклюжего раптора казался диким необузданным зверем, которого необходимо укротить. Ощущений добавляло и то, что ИскИн на истребителе выполнял гораздо меньше задач за пилота. Во время патрулирования заданного квадранта они не нашли нарушителей и уже через шесть часов возвращались на базу. Лихорадочно вспоминая советы Беркута, Нильс прикидывал угол и скорость, с которой он должен войти в посадочный коридор станции. Остальные члены звена уже сели, справедливо дав новичку лишний круг перед посадкой.

В последний момент всё сложилось, и Нильс, успокоившись, на скорости, находящейся в допуске по стандартам, влетел в шлюзовой отсек, постепенно тормозя вайпер. Посадочный коридор оказался шире взлётного — удерживать машину по заданной линии было достаточно просто. Когда его вайпер подкатили в ангар, он с удивлением понял, что там находятся капитан Беннет и лейтенант Пибоди — командир еще одной эскадрильи.

— Блядь, Беннет, — выругался лейтенант. — Ты знал!

— Нет, не знал, но готов был рискнуть, — с довольной рожей ответил капитан. — Всего пятьсот кредитов.

— Капитан, вы вообще о чем? — вмешался в разговор Филлипс, пока Нильс выбирался из кабины — в защитном костюме да еще и со шлемом это было непростым делом.

— Мы поспорили, сможет ли Магнуссон сесть лучше Майерса, — пояснил Пибоди. — Я проиграл. Министерский сынок, оказывается, у нас и правда пилот.

Нильс скрипнул зубами, но промолчал — хотелось показать, что вообще-то отпрыск министра обороны находится в десяти метрах и слышит, что его сейчас обсуждают, но удовлетворение от факта удачно выполненной посадки, а также того, что капитан Беннет поставил на него, ослабило желание ругаться. Потому он просто подошел и встал рядом, прижимая шлем к боку и делая вид, что ничего не слышал.

— Отличная посадка! — похвалил уже лично капитан. — И не скажешь, что впервые в вайпере сидишь.

— Спасибо, сэр! — кивнул Нильс.

— Завтра Локсли очнется, я уже подготовил вам новый вылет на рапторе.

— Да, сэр! — отчеканил он и отправился снимать амуницию, а потом — в душ.

Вечером в кают-компании к нему подкатил Майерс — он был пьян. Практически усевшись ему на колени, обнял его за шею. Нильс заметил пару удивленных взглядов, которые тут же были отведены в сторону — возможно, про то, что Викинг и Молния занимаются рукоблудием и не только, многие были в курсе, но вот так открыто афишировать? Пара человек покинула помещение, оставив в дальнем углу спящего Странника.

— А ты молодец, Нильс, — сказал Майерс, дыхнув в лицо перегаром. — Далеко пойдешь. Я-то думал, что ты сюда развлекаться приехал. И нихера не умеешь. А ты умеешь. Я ничтожество в сравнении даже с тобой.

— Хэл, перестань, — нахмурился тот.

Хоть Молния и был откровенно херовым пилотом, Нильс не собирался ему об этом говорить. Зачем? Впрочем, работать волонтером-психологом он тоже не собирался.

— Нет, ты не понимаешь, — замотал головой Майерс. — Я самая настоящая гадина! Это из-за меня Ацтек погиб! Меня он, сука, спасал! Лучше бы я там сдох, слышишь?

Нильс не нашелся, что ответить — тот сам себя считал изгоем, а потому прибился к другому отщепенцу, который благодаря последним событиям неожиданно мог стать фаворитом самого КАГ. А еще Нильс понял, что секс действительно может снимать стресс. Не у Нильса, конечно, — у Хэла. «Жалко мне, что ли», — подумал он и ссадил со своих коленей Майерса. Они пошли в комнату к бете и воспользовались ноу-хау Локсли — завесили кровать простыней. Смазка нашлась под матрасом, так что Нильс, расправившись с одеждой и подготовив узкий зад Молнии к своему вторжению, начал аккуратно двигаться. Он не думал о том, чтобы кончить, а экспериментировал с ритмом и амплитудой, чтобы доставить максимальное удовольствие партнеру. Похоже, это удавалось — Майерс уткнулся носом в подушку, широко развел бедра и пошло поскуливал. Вскоре он дернулся, испачкал покрывало и окончательно отрубился. Чтобы наконец и самому дойти до оргазма, Нильс начал представлять, что трахает белоснежно-белый зад Локсли — филейную часть командира он видел не раз, иногда даже дрочил, вызывая в памяти образ худого и бледного тела.

Утром Кэтролл сообщил, что Локсли ждёт его в ангаре. Уже на подходе Нильс понял, что его командир даже подкатной тягач может успешно использовать не по назначению — О’Нил сидел на краю, а омега, слегка приспустив штаны, быстро и с короткой амплитудой прыгал на его члене. От него всё еще пахло течкой.

— Искали меня, лейтенант? — невозмутимо подняв одну бровь, произнёс Нильс.

— Да, Викинг, — Локсли, тяжело дыша, остановился, одной рукой по-прежнему сжимая свой стояк. — Наш замечательный капитан внезапно решил, что тебе стоит управлять вайпером. А я должен доказать, что это не так. Через два часа в броне у коридоров. Посмотрим, что ты там умеешь.

После этих слов Пума возобновил прерванное действие, прикрыв глаза. Нильс кивнул и поспешил покинуть ангар. «Вот же течная жопа! — выругался про себя он. — Интересно, если бы Беннет его в таком виде застукал, что бы было?» Именно сейчас почему-то в груди клокотало от негодования — он трахал Майерса, думая о Локсли, а командир, как специально, устраивает шоу. Может, не случайно всё было? Пума же знал, что Нильс будет его искать? Донесли про то, что он переспал с Майерсом? И пилот-виртуоз решился на самую что ни на есть омежью месть? Так почему самому не объясниться? Или же он ждёт от Нильса первого шага? Перед надеванием брони он решил сходить в душ — там он активно работал рукой, вызывая из памяти только что увиденные картины. Хорошо это или плохо, но они не вызывали отторжения — он знал, что это не по-настоящему. Там нет живого Локсли, только его тело…

Уже через час он в полной амуниции рассматривал подготовку его с лейтенантом вайперов к полёту.

Взлёт уже не казался страшным: истребитель шёл по полосе как приклееный — параллельно с ним взлетал и вайпер Пумы. Оказавшись в космосе, командир начал тестирование новичка — связки, фигуры пилотажа, проверял реакцию.

— Нет, блядь, Викинг, ты чего уши развесил? А если я бурт?!

— Сука! Стальные у тебя нервы! Интересно, а яйца какие?

Нильс оставлял эти реплики без комментариев, полностью сосредоточившись на управлении машиной — ИскИн в её работу включался крайне редко и касался, например, автоматического катапультирования в атмосфере. Так что флиртовать с лейтенантом не очень опытному пилоту было просто некогда. Уже после посадки (как и в первый раз удачной) был оглашен вердикт:

— Надо еще поработать, — буркнул Локсли. — Недельку эту погоняем и в звено.

Переодевались вместе — Нильс решился на первый шаг, но, внезапно ощутив смущение, ограничился только взглядом — Пума, вскинув одну бровь, покинул раздевалку.

Майерс, видимо, догадываясь, на чьем вайпере будет летать Викинг, начал его избегать. Занятия с лейтенантом были действительно занятиями — он передавал опыт, щедро, пусть и с язвительными репликами, но без пренебрежения. Уже через три дня Нильс стал способен к словесному пикированию во время управления истребителем.

— Викинг, не зевай!

— Пума, я на хвосте, смотри в оба!

— Да ну! — промурлыкал тот, и его вайпер прошел в считанных метрах от днища машины Нильса.

— Блядь! — вырвалось у того.

— Думаешь, оскорбил? — вдруг перешел на скользкую тему командир.

— А тебя волнует мнение других, Пума?

— Нет, Викинг, но я готов его выслушать, — в голосе чувствовался вызов.

— Я понимаю, что для тебя это всё стресс, — Нильс, вздохнув, решил высказать свои соображения — Пума сам напросился. — Для всех нас стресс. И кому-то секс действительно помогает. Но почему не выбрать одного партнера и быть с ним?

— Потому, что это война, — прозвучал сухой ответ.

— Война и года не продлится, а у тебя вся жизнь впереди, так и будешь прыгать?

— На базу!

Вайпер Локсли врубил ускорители и вырвался вперёд. Когда Нильс оказался в ангаре, то лейтенанта уже не было. Это был очень странный разговор, причем реакция Локсли была очень непонятной: сам начал разговор — сам обиделся. Хотя Нильс тщательно подбирал каждое слово, чтобы не оскорбить своего начальника. «Омега, что с него взять», — подумал он. Их занятия по подготовке продолжились: Нильс во всём ощущал отчуждение — холодный взгляд, сухие и сдержанные слова.

— Я хотел бы извиниться, — начал наконец он, когда они с Локсли переодевались после очередного тренировочного полёта. — Не должен был разговаривать в таком тоне.

— Викинг, отъебись, — раздраженно пытался напялить на себя ботинок Локсли.

— Не понимаю, зачем тебе это надо и кому ты хочешь доказать, — Нильс попытался поймать взгляд Пумы. — Но если тебе нужна помощь, можешь поговорить со мной.

— Сопли сначала подотри, свои и Майерса, — фыркнул тот и с ветерком вылетел из раздевалки.

Итак, через неделю Нильс уже присоединился к звену Беркута и Инфинити. Майерс перешел на раптор, но через два дня подписал заявление о переводе.

— Зачем? — спросил Нильс, отловив бету в коридоре.

— Да что ты понимаешь, везунчик! — отвернулся Хэл, а Нильс за плечи с силой развернул его лицом к себе.

— Почему Локсли держал тебя в звене? Беннет был против, да?

— Это Беннет меня навялил в эскадрилью потому, что мой отец когда-то давно спас его шкуру. Отъебись! — Майерс оттолкнул Нильса и проследовал в свою комнату.

Нильс последовал за ним — борясь с сухими рыданиями, Молния поведал свою историю на «Сороковке», скорее всего, впервые вываливая на слушателя своё оглушающее чувство вины. Нильс успокаивал товарища — поглаживал по спине, волосам, но желания заняться сексом у него не возникало. Он вообще понял, что на Майерса у него больше никогда не встанет. Грудь распирало негодование. К счастью, был поздний вечер — есть время для того, чтобы хоть как-то успокоиться до утра.

Отловить Локсли одного не составило большого труда — омега с планшетом на коленях в задумчивости составлял план вылетов.

— Если бы ты соблюдал устав, не пришлось бы прогибаться под Беннета, — начал сходу Нильс.

— А я не прогибаюсь, — лейтенант, наморщив лоб, поднял на него глаза.

— Прогибаешься. Делаешь то, чего от тебя ожидают. И из-за этого гибнут люди, — держать жесткие слова в управе было уже невозможно.

— Магнуссон, не забывай, что разговариваешь со старшим по званию, — Пума вскочил на ноги, сверкая гневным взглядом.

— Я разговариваю с омегой. Сильным омегой. Как альфа, — Нильс подошел вплотную и навис над Локсли.

Выражение лица командира резко изменилось на затравленно-виноватое, у него затряслись губы. Чтобы прийти в себя, ему понадобилась пара секунд — вновь вернулась прежняя дерзость, даже агрессия.

— Проваливай, Викинг, — прошипел Локсли.

Нильс после секунды колебания пошел восвояси — в момент, когда Локсли дал слабину, ему хотелось его обнять, прижать к себе — он увидел его настоящего, живого. Пусть и совсем не так представлял себе момент их откровений. Но всё же злость пересилила — на совести Локсли была жизнь Ацтека. Да, это война, но зачем было поддаваться капитану, допуская к управлению вайпером человека, который был на то не способен? Пума заблудился в паутине своих же комплексов и ограничений, практически распадался на глазах Нильса на части — теперь он видел явно. Но в то же время командир не подпускал ближе. Почему? Боялся ли? Или считал, что Нильс не может иметь добрых намерений?

Отчаянно хотелось поговорить с ним, но не удавалось — с того момента Локсли был практически неуловим. Либо же он злился за наезд по поводу Майерса, либо — стыдился своей слабости перед ним. Ведь даже в его практически ежедневных перепихах с пилотами было ясно, кто там главный.

Вскоре Майерс покинул базу. Нильс удачно влился в своё звено — Беркут и Инфинити и раньше принимали его за своего. Локсли же вел себя подчеркнуто официально, почти всегда обращаясь к негласному лидеру тройки — Филлипсу.

На этой неделе был запланирован вылет всех звеньев эскадрильи: необходимо было сопровождать гуманитарный транспорт с Нарси до Бельтера — предельное по дальности для вайперов расстояние. Локсли летел с ними — в назначенное время десять истребителей стремительно выскочили из коридоров станции.

Две трети дороги прошли без происшествий — пилоты изредка переговаривались между собой по внутренней связи, чтобы развеять скуку, пока неповоротливый грузовик плавно двигался к своей цели. Как и вайперы, он не был способен совершать прыжки.

— На радаре что-то есть, — сообщил Беркут. — Много мелких.

— Пираты! Птички — в строй! — скомандовал Пума.

Вайперы выстроились согласно общепринятой оборонительной схеме, встречая полдюжины кораблей малого класса — они были крупнее, чем истребители Космофлота: явно предназначены для транспортировки штурмовиков. Вся эскадрилья прилагала максимум усилий, чтобы не позволить пиратам подобраться к транспорту и его грузу.

Три нападавших корабля были подбиты, когда один из оставшихся выпустил в сторону транспорта снаряд.

— Блядь, что за хуйня? — выругался Инфинити.

— Старый образец, нашими не перекрыть, беру на себя! — почти крикнул Пума и направил свой вайпер наперерез ракете.

Нильс понимал, что это не самоубийство — за месяцы службы бок о бок с Локсли он знал: тот всегда действует на грани. Значит, он хочет отбить снаряд по касательной. Расчет оказался почти верным — снаряд действительно изменил курс от столкновения с вайпером, но выдал разряд на корпус истребителя, разрушая практически полностью его левую сторону. От удара вайпер начал вертеться вокруг вертикальной оси с огромной скоростью.

— Пума, катапультируйся! — заорал Нильс — его никто не услышал.

Истребитель продолжил своё продольное вращение — пилот не отзывался. Два оставшихся пиратских корабля спасались бегством.

— Беркут, я присмотрю за Пумой! — сообщил Нильс новому лидеру эскадрильи.

— Викинг, мы вернемся, — ответил пилот.

Нильс не знал, остался ли в живых Локсли — предпочитал не думать об этом. Он обязан жить, должен! Они еще многого друг другу не сказали! Чтобы добраться до Пумы, нужно было выполнить стыковку. Чтобы пристыковаться — остановить вращение. В условиях открытого космоса ждать его окончания можно было несколько часов — недопустимая роскошь в сложившейся ситуации, где каждая минута при таких перегрузках отнимала несколько лет жизни.

Нильс внимательно наблюдал за неуправляемой космической фрисби, пытаясь рассчитать нужную скорость и угол — чтобы пристыковаться к брюху рыскающего вайпера, нужно было вращаться идентично.

Через несколько мгновений он раскрутил свою машину и начал сближение — от перегрузок потекла носом кровь, голова стала свинцовой, но сейчас любая ошибка значила бы верную смерть для них обоих — расстояние между днищами машин составляло всего несколько метров. Секунда — треск обшивки и гул. На консоли замигало два значка: один сообщал об успешном завершении стыковки, второй — повреждении правого двигателя.

Мыслей об обратном пути не было — только о Кевине. Жив ли он? Надежды уже было мало, в голове и вовсе морок, но руки выполняли нужные действия на автомате. Альфа врубил маневровые, стараясь погасить вращение — через пару минут ему это удалось: теперь сцепленные машины были неподвижны. Вооружившись импульсником, Нильс разгерметизировал свою кабину и, отцепив шланг, по которому в шлем поступали кислород и вода, вышел в открытый космос. Кислорода должно было хватить минут на пятнадцать. Он перебирал руками по обшивке — единственной его страховкой были фиксаторы, встроенные в перчатки брони — стараясь добраться до второго вайпера. К счастью, створка кабины с правой стороны оказалась практически неповрежденной — вторая была оплавлена и покорежена, как и вся левая часть машины — и Нильс разблокировал её с помощью своего ключа — импульсник не понадобился. Хотя он не был уверен, что с его помощью смог бы вскрыть боевую машину.

Локсли жив! Об этом говорила индикация на шлеме, но лейтенант был без сознания. Когда Нильс отстегивал его от кресла пилота, тот на секунду очнулся и пробормотал: «Прощай, Викинг… Жаль, что…» — и отрубился снова. Только благодаря заранее включенному каналу связи Нильс услышал его. Как можно более бережно он, практически волоком, прижимая лейтенанта к фюзеляжу сначала одного, потом второго вайпера, передвигался в сторону кабины.

Затащить туда пусть достаточно худосочное, но безвольное тело было непросто — мешалась броня, делавшая хрупкого Локсли неповоротливым, а также сам размер кабины, рассчитанной на одного пилота. Нильс сам едва там помещался, а как разместиться вдвоём? Он максимально опустил спинку кресла и подтянул Локсли себе на живот. Когда он убедился, что сможет закрыть створку, подцепил к шлему Локсли свой шланг — раненому воздух важнее, а у него еще есть чем дышать — так он себя успокаивал. После этого отключил захват, отпуская разрушенный вайпер в свободное плавание, и задал на автопилоте координаты базы — хотя и понимал, что на обратный путь всё равно не хватит энергии — и подал сигнал SOS.

Нильс отклонился на спинку и постарался успокоить дыхание — кислород в машине был рассчитан только на одного. Удалось продержаться еще почти четверть часа, а потом он вновь подключил шланг к своему шлему. Дышал он всего пять минут — потом вернул воздух Локсли. Так и менял, постоянно следя за временем — помогало отвлечься от мыслей о неминуемой гибели. Пума был жив — Нильс то и дело бросал короткие взгляды на шлем. Это уже радовало. Только бы добраться до базы… Там всё у них будет в порядке. И не отпустит Нильс никуда эту течную жопку больше, любого альфу, который только глянет на него, пришибёт… Потому что Локсли — его омега, тот, ради жизни которого он готов умереть. Потому что страшно, когда уже ничего нельзя сделать, а до этого нельзя сдаваться…

Кислород был практически на нуле, глаза слипались от слабости, когда, приоткрыв их на мгновение, он заметил перед собой темную громаду крейсера — вайпер находился в его силовом поле. По внешней связи слались запросы, но ответить уже не было сил. Последним усилием воли Нильс подсоединил шланг к шлему Локсли и закрыл глаза — его сознание погрузилось в темноту.

Очнулся он уже в медблоке на «Сороковке» — в теле совершенно не было слабости: подскочил сразу же и ринулся на поиски доктора Палмера.

— Где Локсли? Что с ним? — первые слова Нильса при виде медика.

— На Нарси, в госпитале. Жив. Прооперирован. В коме. Тебя из-за перегрузок на «Осирисе» в искусственный сон погрузили, сейчас уже как новенький, — сообщил Палмер.

— Мне нужно на Нарси, — тут же пробормотал он.

— Погоди, сначала просканируем, — покачал головой врач. — Ты себя видел?

Нильс подошел к ближайшей отражающей поверхности и понял, что глаза у него покрыты сеткой лопнувших сосудов — практически красные.

— Хорошо еще барабанные перепонки не лопнули, — вздохнул доктор. — Говорят, ты там какую-то дичь вытворил, чтобы нашу Пуму спасти, что от перегрузок мозг чуть через нос не вытек.

— Что с ним?

— Травма головы, облучение плюс всё то же самое, что у тебя. С прогнозами нейрохирурги не торопятся.

«Жив! Жив!» — кричало сознание, но разум был подёрнут холодком от мыслей о последствиях аварии. Скрывать свою тревогу Нильс уже не мог — как не мог найти и места, постоянно думая о том, что сейчас происходит с Локсли.

Попасть на Нарси удалось только через двое суток — не только вся эскадрилья, но и остальные сослуживцы рассматривали Нильса, как диковинную зверушку. Оказывается, на крейсере содрали журнал ИскИна истребителя Магнуссона и просто охуели от метода силовой стыковки вайперов. Эмоции команды передались и остальным — поползли слухи. Так что, можно сказать, Нильс проснулся в медблоке героем.

— Никак о заднице Пумы мечтал, вот и геройствовал, — зубоскалил Странник.

— Ты-то, смотрю, не торопился любовничка спасать, — отрезал Беркут.

Локсли лежал на кровати в огромной светлой палате — к нему было подключено множество шлангов, голова перебинтована. Еще более бледный, чем обычно, он выглядел ровесником Нильса. Положив на тумбочку неизвестно зачем купленные цветы, Нильс коснулся рукой щеки Кевина — именно сейчас хотелось назвать его по имени.

— Мистер Магнуссон, — начал седовласый омега — надпись на бейдже гласила: «Доктор Уоллес, главный врач», — пока рано еще говорить о прогнозах, что касается мистера Локсли. Предположительно, он должен выйти из комы через два дня.

Нильс пробыл в палате еще пару часов — пусть Кевин и не слышит — хотелось рассказать. Многое. Как он осознал, что любит этого мелкого наглого аса с колючим языком, что ему насрать на то, что его зад имела до него сотня альф. Он и не рассчитывал быть первым. Но точно знает, что будет у Кевина последним… Но он молчал — просто сел в кресло и погрузил лицо в ладони. Когда уже смеркалось, медбрат вежливо напомнил о том, что время посещений закончилось — пришлось возвращаться обратно на базу.

Выхода из комы через пару дней не последовало. Как не случилось чуда и через месяц. Доктор Уоллес сообщал о необходимости новых операций и всегда держал его в курсе состояния здоровья лейтенанта. Нильс успокаивал себя тем, что Локсли жив, а значит, не всё потеряно. Значит, он успеет сказать ему главные слова. Мысли о том, что Кевин может не очнуться или вовсе остаться в вегетативном состоянии навечно, он отгонял.

Позвонил отец, Вальтер, и сообщил, что, оказывается, главный врач госпиталя на Нарси — бывший муж Фреда. Нильс понял, что родители в курсе всего, что произошло на «Сороковке».

Когда стало понятно, что Пума быстро не оклемается, Беннет назначил Беркута новым командиром эскадрильи, Нильс возглавил своё звено, к которому добавили Ганимеда. «Первоначальный экипаж раптора превратился в звено вайперов», — поиронизировал Нильс. Крейсер «Осирис» получил постоянную приписку на «Сороковке» — экипажи станции и корабля общались постоянно, а иногда, для укрепления своей авиагруппы, капитан Тэрон захватывал с собой одну эскадрилью со станции. По понятным причинам популярностью пользовалась эскадрилья Беркута. Нильс носа не задирал — понимал, что хоть у него и есть в комплекте смелость и везение, но багажа опыта они не заменят.

А еще все знали, что Викинг ждёт, когда очнется Локсли, больше всех. Пожалуй, больше всех во Вселенной. Былые шутки про зад командира замолкли перед уважением к чувству Нильса — на самом деле, никто, даже он сам, не знал, ответит ли Кевин ему взаимностью, но ждать меньше он от этого не мог.

В этот раз рейс длился две недели, уже в ангаре Нильса встретил Пибоди.

— Эй, Викинг! Твой спящий красавец пришел в сознание! — сообщил он.

— Когда? — сердце буквально выскочило из груди.

— Три дня назад.

Едва успев стянуть с себя защитный костюм и кое-как напялить форму, Нильс на подкашивающихся ногах побежал в сторону лифта — уже через полчаса он был на Нарси, еще двадцать минут — добраться на такси до госпиталя. Возле палаты его встретил доктор Уоллес.

— Мистер Магнуссон, рад вас видеть, — начал врач.

— Как он? — обеспокоенно спросил Нильс.

— Жить будет. Летать — нет, перегрузки ему противопоказаны. Во всяком случае в открытом космосе и гиперпространстве.

— А ходить?

— За внуками бегать будет, — улыбнулся эскулап, пропуская Нильса в палату.

Локсли, видимо, дремал — лежал неподвижно, прикрыв глаза. Трубок к нему больше не шло, а голова была покрыта коротким ежиком темных волос — скорее всего, их сбривали из-за операций. Шрамы — едва заметны. Нильс почувствовал, что он просто не вправе его будить — тихо сел в кресло, привычным жестом подпер ладонями лоб. Сердце всё еще бешено колотилось. Что ему говорить? Все мысли рассыпались, как песок сквозь пальцы — осталось только волнение.

— Привет, Викинг, — услышал он слабый голос. — Я и не заметил, что ты пришел. Пибоди был, сказал, что ты на «Осирисе».

— Привет! — Нильс подскочил к кровати — Локсли казался нестерпимо хрупким, беспомощным и неожиданно молодым.

— Прости меня…

— За что?

— За то, что был со всеми, но не с тобой. Сначала ты мне показался пустым, а потом — слишком хорошим для такой твари, как я. Но сейчас это уже не важно.

— Почему?

— Ты говорил с доктором?

— Да, — кивнул Нильс. — И?

— Зачем я тебе нужен сейчас? Да и раньше — ты же мог сдохнуть, спасая мою шкуру. Зачем?

— Тебе подробно расписать или трёх слов достаточно? — он присел на край кровати и взял Кевина за руку.

— Ты идиот, Викинг, — улыбнулся Локсли, а в его глазах стояли слёзы. — Еще больший, чем я. На твоём месте я бы мне не верил.

— Тогда поговорим на берегу об условиях, — Нильс наклонился ближе и едва коснулся губами его лба.