Решала для Царя

Глава 4

Его поцелуй был не проникновением, а вторжением. Губы Глеба, жесткие и требовательные, подавили ее попытку отстраниться. Руки, только что восхищенно сжимавшие бархатную шкатулку, теперь рвали тонкую ткань ее платья на спине. Холодный металл и камни колье впивались в кожу шеи, прижимаясь к столу, когда он толкнул ее вперед.

— Не двигайся, – его шепот обжег ухо, но в нем не было страсти, только приказ. Команда для вещи.

Алиса впилась пальцами в полированную поверхность стола. Только что эта же рука уверенно ставила бокал на переговорах, дирижируя страхом Марата. Теперь она была зажата под ее грудью, онемевшая от давления. Контраст. Победа растворилась, как дым. Осталось только это: холод дерева под щекой, тяжесть его тела, запах его возбуждения – смесь парфюма, пота и власти.

Он не тратил времени на прелюдии. Его пальцы грубо залезли под обрывки ткани, сорвали тонкое кружево трусиков. Воздух коснулся обнаженной кожи ледяным поцелуем. Алиса зажмурилась, уходя в себя, в ту пустоту, где не было ни боли, ни унижения, только белый шум. Она была мастером отстраненности.

Но тело не могло отключиться полностью. Грубый толчок заставил ее вскрикнуть – коротко, сдавленно. Боль была резкой, неожиданной. Глеб зарычал что-то нечленораздельное, его пальцы впились в ее бедра, притягивая к себе с каждым следующим, все более сильным движением. Он не искал ее удовольствия. Он брал свое.

И тогда она почувствовала это – холодный, острый укус металла. Пряжка его дорогого кожаного ремня, не снятого до конца, впивалась ей в нежную кожу внутренней поверхности бедра при каждом его толчке. Сначала – просто давление. Потом – жгучая боль. С каждым движением Глеба, с каждым рывком, пряжка врезалась глубже, оставляя на коже огненную полосу. Она стиснула зубы, сдерживая новый крик. Слезы предательски выступили на глазах, но она не дала им упасть. Не показывай. Никогда не показывай.

— Ты… моя… лучшая… вещь… – его слова, прерывистые от усилий, падали на нее, как капли кипятка, обжигая сильнее, чем пряжка. Он говорил это с каким-то извращенным восхищением, смакуя каждое слово. Вещь. Инструмент. Собственность. Это было ее имя в его устах.

Он кончил с низким стоном, вдавив ее всем весом в стол. Тяжелое, липкое дыхание горячим облаком окутало ее затылок. Боль от пряжки пульсировала, сливаясь с глухой болью внутри. На секунду воцарилась тишина, нарушаемая только его хриплым дыханием. Алиса лежала неподвижно, лицом вниз, чувствуя, как холод стола пробирается сквозь обрывки платья. Позор и ярость комом встали в горле.

Он отошел так же внезапно, как и набросился. Звук застегивающегося ремня прозвучал громко, как выстрел. Пряжка, наконец, освободила ее бедро, оставив после себя жгучую, пульсирующую ссадину. Алиса не шевелилась, слушая, как он поправляет одежду, как льется вода в раковине в в туалете. Звук смыва унитаза. Нормальные звуки после акта абсолютного унижения.

Только когда он вернулся к столу, уже полностью одетый, костюм безупречен, только волосы слегка растрепаны, Алиса медленно, с усилием поднялась. Она собрала остатки платья на груди, не глядя на него. На бедре алела четкая, удлиненная отметина от пряжки – багровый знак собственности поверх синяков от его пальцев.

Глеб закурил, наблюдая за ней своим тяжелым, оценивающим взглядом. В его глазах не было ни сожаления, ни стыда. Было удовлетворение. Как после хорошей тренировки или удачной сделки.

— Завтра к тебе придет новый охранник, – заявил он спокойно, выпуская кольцо дыма. — Старый… не справился с дисциплиной.

Алиса машинально кивнула, глядя в пол. Новый охранник. Очередной набор глаз, следящих за каждым ее шагом. Очередной кусок ее и без того крошечной свободы, отданный под контроль Глеба. Она уже заранее видела его: наглый, туповатый, с вечной снисходительной усмешкой на лице, считающий, что его работа – присматривать за дорогой игрушкой босса. Еще один надзиратель. Еще одно напоминание о клетке.

— Хорошо, Глеб Викторович, – ее голос звучал ровно, пусто. Маска была надета снова. Она нашла на полу порванное нижнее белье, сунула его в карман платья. Действия автомата.

— И Алиса… – он остановил ее у двери. Она обернулась, встретив его пронзительный взгляд. — Не забудь колье. Оно тебе идет. — Уголок его губ дрогнул. — Как знак принадлежности.

Она молча подошла к столу, где лежало холодное сияние платины и изумрудов. Тяжесть металла в руке была невыносимой. Но она надела его. Холод камней коснулся еще теплой кожи шеи, поверх следов от его зубов. Знак принадлежности.

Выйдя в пустой холл, Алиса почувствовала, как дрожь наконец пробивает сквозь онемение. Боль в бедре пульсировала в такт шагам. Она шла к лифту, держа остатки достоинства, как щит. Королева переговоров. Любовница Царя. Вещь. Все это было правдой. И багровая метка от пряжки на бедре была лишь еще одним доказательством. Завтра придет новый охранник. И жизнь в клетке продолжится.