Решала для Царя

Глава 6

Артем стал неотъемлемой частью их мрачного ландшафта. Он сопровождал Глеба и Алису на встречи, в рестораны, в офисы партнеров и конкурентов. Он был их безмолвной, невероятно эффективной тенью. Его присутствие ощущалось не как грубое вторжение, а как сдвиг атмосферного давления – внезапное затишье перед бурей, которое заставляло людей инстинктивно напрягаться.

Алиса быстро поняла, что Артем – не просто телохранитель. Он был стратегом, аналитиком. Его серые глаза сканировали обстановку, людей, выходы, угрозы с пугающей скоростью и точностью. Он никогда не болтал, не лез с советами, но если Глеб спрашивал мнение – ответ был краток, точен и обычно беспощаден. Глеб явно ценил это. Он доверял Артему как старому, проверенному инструменту, пусть и с необычной заточкой.

Но больше всего Артем наблюдал. И главным объектом его холодного, аналитического взгляда была Алиса. Он видел, как Глеб обращался с ней. Не как с человеком, не как с ценным сотрудником, а как с дорогой, капризной вещью, которой можно и нужно похвастаться, но которая должна знать свое место.

Однажды вечером, после особенно напряженных переговоров, где Алиса буквально вырвала уступки из упрямого поставщика оружия, они сидели в полупустом баре премиум-класса. Глеб был в ударе, разливая дорогой коньяк.

— Видал, Артем? – Глеб хлопнул ладонью по столу, указывая на Алису, которая сидела чуть поодаль, с бокалом воды. – Наш бриллиант! Режет, как бритва. Этот старый хрыч думал, что его контракты священны? Ха! Она его разделала за пять минут.

Алиса не шелохнулась, ее кукольное лицо было бесстрастно. Только пальцы чуть сильнее сжали бокал.

Глеб отхлебнул коньяк, его черные глаза блестели от возбуждения и власти.

— Знаешь, за что я ее особенно ценю? За выживаемость. — Он повернулся к Артему, понизив голос, но так, чтобы Алиса точно слышала. — За последние два года – три покушения. Серьезных. Однажды снайпер чуть не снял на выходе из клуба. Другой раз – подложенная бомба в машину, которую она чудом просекла. Третий – отравление в ресторане, она почуяла что-то не то в вине.

Глеб усмехнулся, его взгляд скользнул по Алисе, как по экспонату.

— Выжила. Выдюжила. Моя крепкая вещь.

Артем молча слушал, его каменное лицо не выдавало эмоций. Но его серые глаза на секунду задержались на Алисе. В них не было жалости. Было что-то другое: восхищение. Не мужское, а профессиональное. Как восхищаются мастерством сапера, обезвредившего сложную мину, или снайпера, сделавшего невозможный выстрел. Он видел в ней не жертву, а бойца. Высококлассного, хладнокровного профессионала.

И это восхищение только росло с каждой новой задачей. Артем видел, как Алиса работает. Она была виртуозом. На переговорах она читала людей, как открытую книгу. Ее слова, всегда точные, всегда попадающие в цель, были острее любого клинка. Она находила слабости – финансовые, личные, криминальные – и била без промаха, не оставляя шансов. Она могла быть обволакивающе мягкой или леденяще жестокой, в зависимости от того, что требовалось. Она не просто решала проблемы – она контролировала реальность вокруг себя, пока длились переговоры. И Артем, спецназовец, знавший цену контролю и точности, не мог не признать ее мастерство.

Флэшбэк (Алисе 14 лет)

Большой кабинет Виктора Петровича. Пахнет сигарой и властью. Алиса стоит перед его массивным столом, стараясь держать спину прямо. Она уже не ребенок, но перед ним все еще чувствует себя маленькой и уязвимой. Виктор изучает отчет – ее первый "разбор" мелкого конкурента, который пытался отжать ларек на их территории.

— Слишком много воды, Алиса, – его голос гулкий, без одобрения. Он откладывает бумагу. – Ты пытаешься объяснить, уговорить. Это слабость.

Он встает, подходит к ней. Его тень накрывает ее. Он берет тяжелую металлическую пепельницу с его стола, кладет ей в руки.

— Держи. Тяжело?

Алиса кивает, едва удерживая неожиданную тяжесть.

— Слово – не вода, которой ты пыталась залить проблему. Слово – это пуля. — Он стучит указательным пальцем по ее лбу, прямо между глаз. Она вздрагивает. – Пуля. Ты понимаешь? Оно должно быть точным. Оно должно лететь быстро. Оно должно попадать в цель с первого раза. И убивать.

Он забирает пепельницу, ставит ее обратно с глухим стуком.

— Ты видишь слабость человека? Его страх? Его жадность? Его глупость? Вот твоя цель. Целься в слабость. Без колебаний. Нажимай на спуск – говори слово. И бей. — Его черные глаза, как у сына, впиваются в нее (кажется она ощущает эту боль физически). — Это единственный язык, который понимают волки в нашем лесу, девочка. Стань охотником. Или будешь добычей.

Настоящее

Артем видел результат этих уроков. Видел, как Алиса «целится в слабость» и «бьет без промаха». Он видел силу, которую она излучала в работе. И видел, как эта сила мгновенно гасла, стоило Глебу повернуться к ней.

Однажды, после того как Алиса блестяще провела сделку по приобретению контрольного пакета акций лакомой транспортной компании, Глеб, пьяный от успеха и коньяка, схватил ее за подбородок прямо в лифте, на глазах у Артема.

— Моя умная девочка, – прошипел он, его дыхание с запахом алкоголя обожгло ее лицо. – Моя лучшая вещь.

И он грубо притянул ее к себе, впившись губами в ее рот. Это был не поцелуй. Это была демонстрация собственности. Алиса замерла, ее тело стало деревянным. Она не отвечала, но и не сопротивлялась. Ее глаза, широко открытые, смотрели куда-то в пространство за плечом Глеба, прямо на Артема.

Артем стоял неподвижно, как статуя. Его лицо оставалось каменным. Но в его серых глазах, на долю секунды встретившихся с ее зелеными, мелькнуло что-то острое и быстро погасшее. Не похоть. Отвращение. Быстро сдержанное, но настоящее. Отвращение не к ней, а к этому акту унижения, к тому, как Глеб обращался с тем, чей ум и сила только что принесли ему миллионы. Он видел синяк на ее запястье, оставленный пальцами Глеба. Видел, как она еле заметно дрожала, когда Глеб отпустил ее, усмехнувшись.

Лифт открылся. Глеб вышел первым, не оглядываясь. Алиса последовала, поправляя сбитую кофту. Артем шел последним, его невидящий взгляд был устремлен в спину Глеба. Его мощные руки с татуировками на кистях были сжаты в кулаки так, что костяшки побелели. Но когда он перевел взгляд на Алису, идущую впереди с гордо поднятой головой, но с тенью стыда в опущенных ресницах, в его глазах снова вспыхнуло то самое восхищение, смешанное теперь с чем-то еще. С вопросом. С недоумением. Как такая сила может терпеть такое унижение? И как долго?

Он видел охотника. Видел добычу. В одном человеке. И это противоречие, этот контраст между блистательной Решалой и вещью Царя, заставлял его молчаливый аналитический ум работать на пределе. Он охранял ее тело. Но теперь его начинала занимать тайна ее души, закованной в изумрудное колье и синяки.