Решала для Царя

Глава 18

Черный Mercedes припарковался в тени векового дуба на тихой улочке в центре, неподалеку от престижного бутика, куда Алисе нужно было заглянуть формально – проверить новые поставки итальянского трикотажа, одного из множества "легальных" ручейков, питавших империю Глеба. Артем вышел первым, его взгляд, быстрый и всеохватывающий, просканировал тротуар, подъезды, окна напротив. Убедившись в отсутствии немедленной угрозы, он открыл заднюю дверь. Алиса вышла, автоматически поправляя дорогие солнечные очки, скрывавшие ее лицо. Она была в идеально скроенном костюме цвета слоновой кости, туфлях на каблуке, которые могли служить оружием, с сумкой от которой пахло деньгами и властью. Образ Решалы, безупречный и устрашающий.

Но внутри было иначе. События последних дней – покушение в салоне, холодный взгляд мертвеца, вечный запах оружейной смазки с пиджака Артема, который она, к своему раздражению, отдала в химчистку только вчера – все это сгустилось в тягостную, глухую тоску. Она чувствовала себя как дорогой хронометр, чьи шестеренки вдруг начали заедать. Ее знаменитая сосредоточенность, стальная воля, готовая в любой миг сжаться в кулак или выбросить смертоносную команду, – куда-то испарилась, оставив пустоту и странную, почти физическую усталость.

Они шли к бутику. Артем – в полушаге позади и слева, его массивная фигура была живым щитом, его присутствие – постоянным напоминанием о ее реальности. Алиса не замечала ни витрин, ни прохожих. Ее взгляд скользил по плитке тротуара, видя не ее, а бесконечную череду совещаний, расчетов, угроз, лиц подчиненных, застывших в маске страха или лести. Обычная девушка... Мысль возникла сама собой, как щемящая боль под ребрами. Что это вообще значит? Учеба? Работа в офисе? Прогулка без оглядки? Поход в кино? Свидание? Последнее слово отозвалось особенно остро, почти постыдным уколом.

И тут ее взгляд, блуждавший в пустоте, наткнулся на витрину маленького кафе через дорогу. Не пафосного ресторана, а именно кафе – с плетеными стульями, меловыми досками меню и запахом свежей выпечки, доносившимся даже сюда. И за столиком у окна – Они.

Пара. Лет двадцати, не больше. Он – в простой футболке и джинсах, с непослушными темными кудрями. Она – в легком летнем платье в цветочек, волосы собраны в небрежный хвост. На столе – две чашки кофе, возможно, уже остывшего, и тарелка с недоеденным куском чизкейка. Но еда была не важна. Важно было то, что происходило между ними.

Он что-то говорил, размахивая руками, явно изображая кого-то смешного. Она заливалась звонким, совершенно нестесненным смехом, откинув голову назад. Ее рука лежала поверх его на столе, пальцы сплетены с его пальцами. Он замолкал, смотрел на нее, и на его лице было такое выражение... Алиса замерла. Это было не желание, не похоть, не расчет. Это было обожание. Чистое, светлое, немного глупое. Он смотрел на нее так, будто она была самым удивительным созданием во всей вселенной. Будто ее смех был лучшей музыкой. Будто в этот момент, в этом маленьком кафе, не существовало ничего важнее, чем она и этот их разговор.

Она сказала что-то в ответ, склонившись к нему, глаза сияли. Он неловко, но с трогательной нежностью поправил выбившуюся прядь волос у ее виска. Его пальцы едва коснулись ее кожи, но Алиса, наблюдая со стороны, почувствовала это прикосновение. Теплое. Бережное. Ненужное для выживания, но... жизненно важное для чего-то другого. Они снова засмеялись над какой-то шуткой, их плечи соприкоснулись. Они просто были. Здесь и сейчас. Забыв о времени, о делах, о мире за стеклом. Их мир сузился до этого столика, до переплетенных пальцев, до общего смеха.

Алиса стояла как вкопанная на тротуаре, забыв и о бутике, и об Артеме позади. Солнечные очки скрывали ее широко открытые глаза, но не могли скрыть легкую дрожь в губах и болезненное сжатие где-то глубоко в груди. Эта картина была как удар ножом по незажившей ране. Непозволительная роскошь. Слова пронеслись в ее сознании с ледяной ясностью.

Для нее смех без оглядки был слабостью. Искренняя нежность – уязвимостью, смертельно опасной. Спокойное сидение в кафе, где тебя могут увидеть, просчитать, достать – безумием. Просто болтать? О чем? О погоде? О глупостях? У нее не было глупостей. У нее были цифры, долги, риски, враги, телохранители и вечная тень Глеба. У нее была власть, страх, которую она внушала, и холодная сталь пистолета в сейфе ее кабинета. У нее не было этого. Этой легкости. Этого доверия. Этой простой, человеческой близости, которая светилась сквозь стекло кафе, как запретный, недостижимый маяк.

Она почувствовала на себе тяжелый, оценивающий взгляд Артема. Он видел ее замершую фигуру, видел направление ее взгляда. Он понимал. Возможно, лучше, чем кто-либо другой в ее мире. Понимал цену, которую она платила за свое положение. Понимал, что увиденное в кафе – это не просто мимолетная картинка, а удар по самой сердцевине ее тоскующей души.

Алиса резко, почти грубо, отвернулась от витрины. Тоска сжалась в тугой, болезненный комок под строгим пиджаком костюма. Она сделала шаг к двери бутика, ее походка снова стала отточенной, бесстрастной маской Решалы. Но внутри все еще звенел смех девушки в платье в цветочек, и жгло воспоминание о взгляде ее парня – взгляде, полном того, чего Алиса никогда не знала и, вероятно, никогда не познает.

— Пойдем. – ее голос прозвучал резко, почти как команда, но в нем проскользнула хрипотца, которую она тут же подавила.

Она толкнула тяжелую дверь бутика, входя в привычный мир лживого шика и холодного расчета, оставив за стеклом кусочек той самой непозволительной, мучительной роскоши под названием "обычная жизнь".