Решала для Царя

Глава 8

Офис Глеба в деловом центре после полуночи напоминал огромную, вымерзшую пещеру. Мягкий свет настольной лампы Глеба выхватывал из полумрака лишь массивный стол да кресло. За панорамными окнами горели огни спящего города, но здесь царила гнетущая тишина, нарушаемая лишь тихим гудением кондиционера. Глеб задерживался – очередной «срочный разбор» с поставщиками на другом конце города. Алиса и Артем ждали.

Алиса сидела на краю кожаного дивана для посетителей, листая отчет на планшете, но цифры и слова расплывались перед глазами. Она чувствовала его присутствие. Артем стоял у окна, в нескольких метрах от нее, спиной к комнате, наблюдая за улицей. Его высокая, мощная фигура в темной рубашке и джинсах была четким силуэтом на фоне ночных огней. Он был абсолютно неподвижен, как каменный страж.

Они были одни. По-настоящему одни, без Глеба, без его давящей ауры, без толпы подчиненных. Впервые с тех пор, как Артем стал ее тенью. И эта тишина, это отсутствие привычного напряжения, связанного с Глебом, обнажило что-то новое. Что-то в самом Артеме.

Алиса осторожно подняла глаза от планшета. Она позволила себе рассмотреть его. Не как угрозу или инструмент Глеба, а как… человека. Темно-русые волосы, коротко и аккуратно подстриженные. Сильная линия скулы, четкий профиль. Мощные плечи под тканью рубашки, руки с татуировками на кистях и предплечьях, сложенные за спиной. Он дышал ровно, глубоко, как человек, привыкший к концентрации и контролю.

Она вспомнила мелочи последних дней. То, на что раньше не обращала внимания, будучи погруженной в свое отчаяние и постоянную настороженность.

Как он всегда открывал перед ней дверь автомобиля или здания. Не с показной галантностью, а с бесшумной, предупредительной эффективностью. Просто делал шаг в сторону, пропускал ее вперед. Без взглядов, без намеков.

Как он подавал ей упавшую ручку или документы в перерыве между встречами. Сухо, молча, лишь легким движением руки. Его пальцы никогда не задерживались на ее коже дольше необходимого.

Как он был пунктуален до секунды. Его появление всегда было предсказуемым, как восход солнца. Никаких опозданий, никаких неловких ожиданий.

Как он молчал. Но не тупым молчанием громилы, а молчанием человека, который слушает, анализирует и говорит только по делу. Его редкие реплики Глебу были краткими и невероятно точными.

Безупречность. Это слово вертелось в голове Алисы. В этом мире грубости, пошлости, напускной бравады и животной силы Артем был другим. Он был воспитан. Учтив без подхалимства. Серьезен без угрюмости. В нем чувствовалась какая-то внутренняя дисциплина, выкованная не в бандитских разборках, а в другом, жестком, но, возможно, более чистом горниле – спецназе, армии. Эта дисциплина проявлялась в каждом жесте, в каждом взгляде, в молчании.

И он был… привлекателен. Сильно. По-мужски. Не той нарочитой, животной привлекательностью Глеба, которая пугала и отталкивала, а привлекательностью силы под контролем, тишины, таящей мощь, уверенности, не нуждающейся в демонстрации. Алиса поймала себя на том, что рассматривает линию его спины под рубашкой, мощные икры, очерченные джинсами, сильные руки с татуировками, которые вдруг казались не признаком уголовного прошлого, а знаком какой-то другой, загадочной истории. Чувство, теплое и тревожное, шевельнулось где-то глубоко внутри. Она быстро опустила глаза на планшет, чувствуя, как легкий румянец окрашивает щеки. Боже, что со мной? Он же надзиратель. Орудие Глеба.

Артем слегка повернул голову. Не всем телом, а именно головой, чуть в ее сторону. Его серый глаз, пойманный углом зрения, мельком скользнул по ней, сидящей на диване. Он не смотрел пристально, но Алиса знала – он заметил. Заметил ее взгляд, ее задержавшееся внимание. Заметил, возможно, даже этот предательский румянец.

Он ничего не сказал. Не изменил позы. Не подал и малейшего знака, что что-то уловил. Его лицо оставалось каменной маской спокойствия и нейтралитета. Он просто вернул взгляд обратно на ночной город за окном. Но в этой абсолютной нейтральности, в этом полном отсутствии реакции – ни ухмылки, ни намека на интерес, ни даже смущения – было что-то… оглушительное. Это был не игнор. Это был контроль. Контроль над ситуацией, над своими эмоциями, над любым намеком на что-то, что могло выйти за рамки его работы.

Алиса почувствовала себя глупо и уязвимо. Он увидел ее слабину. Мимолетный интерес. И не дал ничего взамен. Только свою безупречную, ледяную нейтральность. Это должно было охладить, остановить. Но почему-то было иначе. Эта его сдержанность, это отсутствие пошлости, это молчаливое уважение к границам – все это делало его еще более… притягательным. Опасным? Безусловно. Он был опасен своей непредсказуемостью, своей преданностью Глебу, своей силой. Но теперь он стал опасен и по-другому. Он заставил ее почувствовать. Что-то кроме страха, ненависти и безысходности.

Внезапно громко щелкнул замок входной двери. Алиса вздрогнула, как пойманная на чем-то запретном. Артем плавно развернулся от окна, приняв свою обычную стойку охраны, лицо обращено к двери. Нейтральное. Профессиональное.

В кабинет ввалился Глеб. От него пахло дорогим коньяком, дорогими сигарами и… удовлетворенной жестокостью. Шрам на брови выделялся на покрасневшем лице.

— Всё схвачено, – бросил он хрипло, сбрасывая пиджак на ближайший стул. Его взгляд скользнул по Алисе, потом по Артему. Ничего не заметил. Ничего не заподозрил. — Поехали.

Артем молча направился к двери, открыл ее и пропустил сначала Глеба, потом Алису. Его пальцы не коснулись ее. Его взгляд, когда она проходила мимо, был устремлен куда-то в пространство за ее плечом. Безупречно нейтральный. Но Алиса, выходя в освещенный коридор, чувствовала жар на своих щеках и странное, тревожное биение сердца. Тишина офиса осталась позади, но ее эхо, смешанное с образом его силуэта у окна и его абсолютной, ледяной сдержанностью, осталось с ней. Впервые за долгие годы кто-то заставил ее почувствовать нечто иное, кроме отчаяния. И этот кто-то был самым опасным человеком в ее окружении после самого Глеба.