Хочу Люблю Куплю

7. Катя

– Мам, где ты? Почему не берешь трубку?

– Доча, я в полиции! Только сейчас дали позвонить. Не могу до отца дозвониться, передай ему что меня арестовали!

– За что?– я уже настолько в шоке от происходящего, что не могу нормально реагировать. Отец на операции в тяжелом состоянии, мама в полиции. Как мне справиться со всем?

– Ой, доча, там такого про меня понаписали! Приехала проверка, обнаружили недостачу в три миллиона. Я тебе клянусь, ни копейки не брала, ты же меня знаешь! У меня все строго, все подсчитано!

– Мам, ну конечно не брала! Я знаю. Они обязательно разберутся.

– Да куда уж там! Сказали или платить, или в тюрьму посадят!

Господи, только не это. Женщину, домашнюю, ни копейки не укравшую, в тюрьму?!

– Мамочка, не волнуйся, я что-нибудь придумаю.– Изо всех сил стараюсь не подавать виду как меня кроет истерика вперемешку со страхом.

– Папа где? Скажи ему чтобы приехал ко мне, вещи привез.

– Хорошо, я все передам.– Обещаю. Не могу сейчас сказать ей о том что он присмерти. Язык не поворачивается.

Звонок обрывается.

Три миллиона. Ровно столько стоит свобода любимого родного человека. От того что моя мамочка находится в одном помещении с преступниками и алкашами, сердце кровью обливается. Как страшно… Она ведь не приспособлена к общению с таким контингентом. Она слишком нежная, домашняя, добрая. Я должна любой ценой найти деньги. Вот только где? Для таких как Илья Чернов это смешная сумма. Он может потратить за день гораздо больше, просто обновив гардероб. А для простой семьи, это неподъемная сумма.

– Не молчи, пожалуйста, Катюх.– Пашка обнимает за плечи, прижимает мою голову к своему сильному плечу.– Что мама сказала?

Горло дерёт от желания разреветься. Но сейчас не время плакать. Нужно что-то придумать. Нужно куда-то бежать, что-то предпринимать.

– Она в тюрьме. Нужно три миллиона чтобы с неё сняли все обвинения.

Говорю эти страшные слова и дышу его запахом. Паша рядом. Его пацанская сила, внутренняя энергия и уверенность, не дадут мне провалиться.

Слышу как хрустит его челюсть. Как никто понимает меня. Он задумался. Молча обнимает, но мыслями уже далеко. Ищет выходы из сложившейся ситуации.

– Паш, мне страшно.– Судорожно выдыхаю, крепче прижимаюсь лицом к его куртке.

– Катюх, все будет хорошо, отвечаю.– Успокаивает. Все сильнее утопая в собственных мыслях, гладит меня по затылку.– Когда бабки нужны?

– Она не сказала, Паш. Но чем быстрее, тем лучше. Ты же её знаешь, она не сможет долго там находиться.

– Лида Васильевна ещё даст им всем просраться, не переживай. Твоя мама не такая слабая, как ты думаешь.– Опускает руки, выпускает меня из надёжного плена объятий.– Катюнь, я погнал. Скоро наберу, будь на связи.

Провожаю взглядом белую надпись «Adidas» на его плечах, которая все дальше удаляется, пока не исчезает за поворотом больничного коридора. Катюнь.. Он редко так меня называет, только когда жалеет.

Ноги подкашиваются. Обессиленно падаю на скамью у стены, прячу глаза в ладонях. Одна ясная мысль в голове, о том что маме нужно привезти вещи. Только дождусь новостей от врача о состоянии папы и сразу поеду. Это все слишком тяжело, слишком сложно. В один миг остаться без родителей – как в прорубь без предупреждения. Пытаюсь морально держаться на плаву, чтобы не захлебнуться ледяным ужасом пронизывающим кости. Паша сказал, что все будет хорошо. Я ему верю. Его поддержка тёплыми сильными руками вытаскивает из этой проруби. Держит. Не даёт снова провалиться. Уже не так страшно, как в первые минуты. Уже могу соображать. Перебираю в голове возможные варианты как достать нужную сумму. Первая мысль: продать родительскую квартиру, оформленную на меня. Но её тут же приходится отсечь. Это слишком долго, а деньги нужны сейчас. К тому же нам надо где-то жить. Папину машину без его доверенности я тоже не продам. Остаётся обратиться в банк за кредитом. Боюсь, что студентке не одобрят такую большую сумму. Но хотя бы какую-то часть я смогу взять.

– Вы к Белову?

Мужской хриплый голос прогоняет ураган мыслей, как громкий выстрел стаю галдящих ворон.

Поднимаю взгляд на угрюмое серьёзное лицо врача и тут же вскакиваю на ноги.

– Как папа?

– Самое сложное позади, можете выдохнуть. Операция прошла успешно. Сутки пробудет в реанимации, затем его переведут в палату где вы сможете его навестить.

– Спасибо,– глаза слезятся от обилия эмоций требующих выхода. Я так счастлива! Папочка, родной мой, жив и будет жить!

– Вам необходимо привезти ему вещи. Средства личной гигиены, тапочки, кружку.

– Да, хорошо,– быстро киваю головой. Сдерживаю порыв кинуться на врача с объятьями.– Спасибо вам, спасибо!

– До свидания.

Врач проходит мимо меня, на ходу снимает с головы медицинскую шапочку. Не могу отвести от него взгляд. Когда-нибудь и я буду вот так сообщать родственникам хорошие и плохие новости. Я понимаю как это сложно. В этом году у меня начались практики в городской больнице. А через три года я стану полноценным врачом. Выбранное мною направление– педиатрия, обусловлено далеко не жаждой больше заработать просиживая в частной детской клинике. Лишенная возможности иметь собственных детей, я сгораю от желания общаться с малышами, помогать им. Всем сердцем надеюсь что мне удастся спасти не одну маленькую жизнь.

– Вещи,– бормочу себе под нос в спешке перебирая ногами. На ходу застегиваю зимнее пальто, выбегаю из больницы. Осматриваюсь в обе стороны, пытаясь сориентироваться как будет быстрее добраться до дома. На автобусе или на такси? В голове встраивается список вещей необходимых родителям. И если с папиным списком все просто, то что может потребоваться женщине в тюрьме, вызывает множество вопросов. Я понятия не имею, что маме привезти. Хочется положить ей с собой перцовый баллончик, чтобы обороняться от зеков, но его вряд ли разрешат передать.

– Белова Екатерина Борисовна?– металлический голос оглушает с левой стороны. Поворачиваю голову отозвавшись на свое имя, теряюсь в догадках кто этот мужчина. Без куртки, без пуховика, в одном строгом чёрном костюме. Выдыхает в морозный воздух клубы горячего пара.

– Да,– неуверенно киваю. Настороженно делаю шаг в сторону от него.

– Пройдемте, вас ожидают.– Бесцеремонно, грубо хватает меня под руку. Буквально силой тащит в сторону к припаркованному черному майбаху.

Паника. Ужас. Что происходит? Дергаюсь, пытаюсь вырваться. Мне нужно домой! Нужно собрать вещи, потом необходимо заехать в банк.

Мои попытки сбежать оборачиваются провалом. Здоровяк даже не реагирует. У него есть цель и он прет вперёд, тащит меня за собой. У меня тоже есть цель… Размахнувшись свободной рукой, бью по его лицу, засаживая ногти в глаза. Как Паша учил. Впервые жалею о том что ногти короткие. Студентам мединститута запрещено иметь маникюр или отращивать длину. Ногти должны быть короткими и естественного цвета.

– Блять!– басом вопит похититель.

Прижимает ладони к глазам. Воспользовавшись моментом, пинаю его между ног. Но из-за того что моё пальто слишком длинное, размаха ноги хватает только дотянуться до его коленки. Жест вышел больше унижающий, чем угрожающий.

– Катерина, сядь в машину!– строгий приказной тон удерживает на месте. Знакомый тембр льдинками впивается в ушные перепонки. Пускаю взгляд в сторону майбаха, вижу Пашкиного дядю. Чернов Илья стоит у распахнутой автомобильной двери. Непоколебимая глыба. Титановый памятник.

Похоже, я избила его водителя. И смешно, и страшно.

– Я тороплюсь.– Не подавая виду что что-то не так, строго произношу.

– Я подвезу.– Нерушимой уверенностью ломает мои опасения. Видя остатки сомнений, добивает фразой: – Так будет быстрее, чем на автобусе.

Подхожу, послушно пристраиваю попу на сиденье. Запах его духов, аромат его власти которым насквозь пропитан салом автомобиля, душит изнутри, сжимает горло.

– Серёга, хватит ныть, давай за руль.– Приказывает водителю, садится рядом со мной и закрывает дверь. Хлопок закрывшейся двери вызывает ассоциации с захлопнувшейся ловушкой. Становится дурно. Нутро опаляет предчувствие неминуемой беды.