Хочу Люблю Куплю

5. Илья

Илья.

Зажимаю кнопку и выпускаю струю серого дыма в отрывшееся окно. Дёрнув сигарету средним пальцем, стряхиваю тлеющий пепел в пепельницу установленную в подстаканнике. Свободной рукой перелистываю досье на Белову Екатерину Борисовну разложенное на коленях. Интересная особа. К досье приложили фотографии из ее социальных сетей. Особенно хороша в жёлтом раздельном купальнике на пляже. Капли морской воды серебрятся на загорелой бархатной коже. Мокрые волосы сосульками свисают на плечи. В ней все идеально! Пышная грудь, осина талия, плоский живот, упругая задница и стройные, длинные ноги. Ряд белоснежных ровных зубов выглядывает из-за пухлые чувственных губ. Раскосые глаза смотрят в объектив, смеются, жарким огнём дразнят. Убираю эту фотографию во внутренний карман пиджака. Перечитываю страницы досье. Никаких скандалов, никаких порочащих честь моментов. Она действительно никогда не зарабатывала на своём теле. Один раз снялась для рекламы проката катамаранов и все. Простая студентка медицинского вуза. Воспитанная в обычной семье, где мама бухгалтер одного из магазинов, а папа прораб на стройке. Дохожу до выписки из ее больничной карты. Болела ветрянкой, золотухой и корью. Прививки по графику. В шестнадцать лет отморозила почки, долго лечилась в столице, чудом избежала операции по пересадке донорских почек. Не может иметь детей. Из неё выйдет идеальная любовница!

Теперь, я полностью уверен в своих намерениях. Пашке нужна другая девушка, которая сможет родить. В отличии от меня, племянник имеет полные шансы продолжить наш род, произвести на свет здоровое потомство.

Ему с Катей не по пути. Я ее заберу.

– Илья Сергеевич, куда сейчас?– задается вопросом водитель, обернувшись ко мне в пол оборота.

– В первую городскую больницу.– Отдаю указания и по новой закуриваю. Катерина проходит практику в этой больнице и должна быть на месте. По пути набираю номер мэра, прошу устроить проверку магазина « Лидия», так, чтобы главбух попала под статью. Отец Кати работает в моей фирме, с ним сложностей не возникнет. А вот маму надо прижучить, чтобы у малышки не осталось выбора.

Телефон доносит мелодию звонка из кармана пальто. Переложив папку с досье на соседнее сиденье, достаю мобильник. На экране горит имя моего помощника.

– Да,– прижимаю к уху аппарат, бросаю взгляд сквозь тонированное окно на заснеженную улицу. Не люблю зиму. Уличное строительство приходится замораживать до плюсовой температуры, так как бетон после разморозки крошится и трескается.

– Илья Сергеевич, мне только что сообщили…– мямлит неуверенно. По интонации понимаю что разговор пойдёт далеко не о сахарной вате. Запах предстоящих проблем обжигает слизистую носа. Только бы не проблемы со строительством элитного района!

– Писю выплюнь и говори нормально!– приказываю. Не терплю подобной слабости в людях. Есть что сказать, говори прямо. Гриша до сих пор находил в себе смелость оповещать о разных ситуациях, а сейчас выводит из себя. От этого ещё сложнее думать наперёд.

– Зуб вышел.– Коротко и ясно. Как и мысли в голове, после этой фразы. Лютая злость холодит душу. Азотом замораживает кровь в венах, я слышу как она хрустит под кожей.

– Почему мне не сообщили?– цежу сквозь зубы чтобы не сорваться на Гришу.

– Не знаю. Я сам только узнал, сразу вам набрал.– В голос помощника вернулась привычная твёрдость.

– Где он сейчас?

– Сошел с поезда, направился сразу к вашей сестре. Встретить?

– Да. Ждите меня, я скоро буду.– Отключаю звонок, отдаю указания водителю относительно изменения маршрута.

Грудь раздирает от смеха и горечи. Зуб совсем слабоумный? Как только хватило наглости, переться к моей сестре, после всего что было?!

Въезжая во двор окружённый старыми серыми панельками, сразу замечаю Гришин чёрный гелик, припаркованный у подъезда сестры.

Выхожу из машины. Из гелика выходит мужик в черном костюме, открывает мне дверь. Прыгаю на переднее пассажирское, оборачиваюсь. Несколько минут молча изучаю пропитую, покрасневшую, исхудавшую физиономию старого знакомого. Он изменился. Двадцать лет строгого режима сделали из него лысого, пропитого зэка. Зуб, в свою очередь, зажатый между двумя крепкими парнями, молча ухмыляется и громко вобрав в рот сопли, демонстративно харкает на коврик. С кровью. Мерзко. Все, от начала до конца. Видеть его, вспоминать сколько боли этот человек принёс мне. Гриша сидящий за рулём, оборачивается через кресло, брезгливо косится на харчок.

– Туберкулёз?– спрашиваю. Холод собственного голоса обмораживает уши и нутро.

– Он самый,– расплывшись в улыбке, отвечает Зуб.

– Зачем припёрся?

– Сына хочу видеть!

Сжимаю челюсть и закрываю глаза. Я давно научился контролировать эмоции. Медленно выдыхаю, тушу внезапную вспышку ярости.

– У тебя нет сына.

– Заяц, а ты не охуел?

Пиздец. В ушах звенит от этой клички. Я думал что давно поборол детские страхи, но услышав это погоняло из уст моего мучителя, на секунду снова ощутил себя маленьким пацаном. Зашуганным. Изгоем с заячьей губой. Не ребенок, а мишень для насмешек. Сколько раз Саша Зубов, мой одноклассник, запинывал меня ногами на полу в школьном туалете? Сколько раз, он поднимал на смех перед всем классом мои недостатки? Сколько раз, он окунал мою голову в унитаз, смеясь и крича, что моему дерьмовому лицу там самое место?

Завис. Ушёл мыслями в далёкое детство. Я пережил множество пластических операций. Хирургам в США удалось создать мне красивые губы, ровные, идеальные. О перенесённых операциях, как и о моем изъяне, напоминают лишь несколько почти незаметных тонких шрамов над верхней губой, которые успешно маскируются растительностью на лице.

Пока я утопаю в болезненных воспоминаниях, Гриша коротко кивает головой парням на заднем. Один из них бьёт Зуба в живот. Звук глухого удара и стон, возвращают к реальности. Снова оборачиваюсь. Смотрю на его перекошенное от боли ебало. Кто он, и кто теперь я! Детские травмы отступают. Возвращается возможность соображать. Достаю из кармана пачку.

– Покурим?– предлагаю Саше.

– Не курю,– хрипит, сплевывает на коврик.

Щелкаю пальцами по дну пачки, выхватываю выбившуюся наверх сигарету, крепко зажимаю губами фильтр, подкуриваю.

– Сколько тебе осталось?– выдувая дым через ноздри, оборачиваюсь назад.

– Немного.– Мгновенно растеряв остатки лживой ухмылки и смелости, совершенно серьёзно отвечает пропитым голосом.– Дай мне сына увидеть. Пашка должен знать кто его отец!

Затягиваюсь, киваю парням. С удовольствием смотрю как Саше снова пробивают брюхо. Гримаса были на его лице, лучше любого дофамина.

– Не смей имя его произносить. У моего племянника нет отца. Лучше так, чем иметь такого отца как ты.– Выдуваю струю едкого дыма ему в лицо и сразу снова затягиваюсь. Горячий пепел падает на брюки. Похуй.

– Какого, такого?– отдышавшись после ударов, кривляясь задает вопрос.– Я люблю его! И Настюху любил! У нас была бы нормальная семья, если бы не ты!

Злорадно усмехаюсь глядя ему в глаза. Растянув губы провожу кончиком языка по передним зубам, отворачиваюсь. Любил он. Тот, кто издевался надо мной все мои школьные годы! Хулиган и двоечник, соблазнивший мою красавицу сестру. Я посадил его за изнасилование несовершеннолетней. Настя тоже его любила. Сильнее чем своего старшего бракованного брата. С тех пор она меня ненавидит. А я не мог позволить, чтобы этот человек стал членом нашей семьи. Хватит и того, что у Пашки его отчество, которое Настя наперекор мне, все же вписала в свидетельство о рождении.

Настя родилась совершенно нормальной, красивой девочкой. Родила нормального, здорового пацана. Ей повезло, в отличии от меня. Врачи говорят, что вероятность передать заячью губу детям, очень высока. Пашка, моё единственное продолжение. Я люблю этого пиздюка, не смотря на то, кем является его родной отец. И я ни за что не позволю, чтобы пацана коснулись его мерзкие руки. В племяннике больше от меня и от Насти, чем от Зуба. В силу возраста слишком сильно распаляется, тратит энергию по сторонам. Но однажды, обязательно возьмётся за ум и встанет во главе моей компании. У меня большие планы относительно его будущего.

– Заяц, не мороси!– подаёт голос Зубов.– Мне итак не долго осталось, дай хоть перед смертью на сына посмотреть!

– Поехали.– Киваю вперёд.

Гриша без лишних пояснений все понимает. Снимает гелик с ручника, трогается со двора.

– Куда поехали?– заволновался Зуб.

– Ты ведь не успокоишься, верно?– спрашиваю глядя на дорогу в лобовое стекло. Перекидываю взгляд в боковое зеркало. Отмечаю что Серёга на моем Майбахе следует за нами.

– Заяц, ну хочешь я на колени встану? А? Хочешь?

– Ты итак упал ниже самого дна,– усмехаюсь.

Чтобы Зуб не наводил шуму, его быстро вырубили отправив в нокаут одним точным ударом в висок.