Королевство Сибирское. Книга первая.

9.

По широкой пыльной дороге, где глубоко впечатались следы копыт и повозок, поспешно продвигались два всадника. Один из них был могучим монахом необыкновенной красоты. А другой молодым послушником, однако, твёрдо сидевшим в седле и имевшим взгляд воина. По дороге, совсем недавно, прошла большая группа людей, пыль ещё хранила отпечатки следов босых ног. Но сейчас вокруг никого не было, а впереди темнел густой лес и дышал тревогой и неприязнью к путникам.

В этот раз путниками были Володар и девушка в рясе послушника. Её яркие глаза были приглушены мутными линзами, цвет их теперь был тусклым и не привлекательным. Умная ткань добавила складок на её боках, скрыла гибкую талию и прижала грудь, а монашеский балахон ещё больше подчеркнул бесформенность фигуры. Волосы окрасили в пепельный цвет и обрезали клоками. Теперь, вместо молодой цветущей девушки, миру был явлен ничем не примечательный пухлый служка, сопровождающий красавца кардинала. Гримёры постарались на славу, в нём не было ни одного фальшивого штриха, сотворили даже шрамы и язвы на босых ногах, не слишком безобразные, чтобы люди не шарахались, но и приближаться к нему не хотелось бы никому.

Три недели Володар вводил Таню в курс того, что они могут увидеть. Она прошла краткий курс Истории, экономики, религии, в уши встроили программу, которая позволяла понимать древние языки, но говорить на них нужно было учиться самостоятельно, на это не хватило времени, поэтому решили выдать Таню за иноземца, не понимающего языка. Вибрации голоса ей перевели в низкий регистр, он стал похож на мужской. Несмотря на то, что Таня находилась в тени красавца Володара, именно она была командиром их группы.

Сейчас путь их лежал в один из католических монастырей в горах Каталонии. На поясе у обоих висел меч, а Таня прихватила ещё и кинжал, оставшийся после памятной Варфоломеевской ночи. В пути могло случиться всё, что угодно, даже слугам Господа не всегда удавалось противостоять грешникам при помощи огненного слова. Кони являлись большим соблазном для многих, а два монаха, без охраны, были лёгкой добычей.

Они углубились в лес, солнце с трудом пробивалось сквозь кроны высоких деревьев, земля поросла густым мхом. Лес дышал прохладой, сыростью и мраком, а дорога сделалась каменистой и поползла наверх.

Проехали метров тридцать, когда по ушам ударил пронзительный свист. Монахи остановились, однако, лица их оставались спокойными, а острые взгляды фиксировали быстро спускающиеся с деревьев фигуры.

- Восемь, - тихо сказала Таня.

- Согласен, - подтвердил Володар.

Их окружили разбойники, не подходя слишком близко, они нагло посмеивались, в предвкушении расправы. Сан слуг Божьих их не впечатлял.

- Кого-то ждут, - предположила Таня, - ладно, и мы подождём.

Наконец, раздался мерный стук копыт, разбойники притихли, на их лицах, где не было ничего человеческого, только низменная похоть двуногих животных, появилось выражение почтения, граничащего с страхом.

На тропе появился всадник. Одет он был как знатный господин, и лицо с тонкими чертами можно было бы назвать красивым, если бы не гримаса кровожадной жестокости, впечатавшаяся в него намертво.

Володар с Таней переглянулись, кивнули друг другу одними глазами. Неожиданно Таня соскочила с коня и стремительно побежала к разбойникам, в руках ей блеснула сталь. Не останавливаясь, она резала одного за другим, на смерть, не оставляя ни одного шанса. Разбойники так растерялись, что не успели выхватить оружие. Через минуту все лежали на земле бесформенной кровавой массой, а она спокойно вытирала лезвия об грязную одежду последнего. Главарь застыл с открытым от изумления ртом, дошла очередь и до него, Таня быстро стянула его за ногу с седла, остриё меча упёрлось в грудь.

Володар спешился и кротким голосом обратился к разбойнику:

- Не желаешь ли исповедаться, сын мой?

- Вы убили всех моих людей, а после этого призываете к покаянию? - возмутился разбойник.

- Я прошу прощения за моего дикого служку, он так и не научился усмирять свои страсти. Будьте к нему снисходительны, он лишь недавно примкнул к нашему ордену, и обучить его не просто, ибо он совсем не говорит на нашем языке. За несколько месяцев, пока он был в монастыре, выучил лишь пару десятков слов. После я отпущу ему грехи именем Господа, - умиротворённо заверил Володар.

Разбойник засмеялся, глядя на Таню с уважением, и дерзко произнёс:

- Он бы не справился, будь мои орлы готовы к такому выпаду. Подобного от смиренных монахов никто не ожидал, да и выглядит он тщедушным!

- Вы правы, - охотно согласился Володар, - неожиданность и позволила перерезать Ваших товарищей так запросто.

- Святой отец, разве вы вправе убивать грешников? - то, что его не убили сразу, а разговаривают, дало разбойнику надежду, что он выкрутится. Однако, когда Володар приблизился, его охватил страх, лицо побледнело, руки задрожали, даже лезвие меча не могло его так напугать, как спокойный и твёрдый взгляд монаха, как будто смерть сейчас взглянула ему в лицо.

Володар тихо сказал:

- Мы здесь одни, не правда ли? Нет тех, кто не в силах будет простить меня, а милость Господа совершенна и бесконечна. Он в силах простить даже Вас! Разумеется, если Вы пожелаете исповедаться.

- Да, конечно, святой отец! - Таня отошла, а разбойник опустился на ватных коленях перед Володаром.

- И так, сын мой.

Разбойник покосился на Таню:

- А разве исповедь не должна проходить наедине?

- Вас смущает присутствие служки, который ни слова не понимает из того, о чём мы говорим? - в голосе послышались стальные ноты.

- Нет-нет! - спешно воскликнул разбойник, - в чём я должен исповедаться?

- Ты безгрешен? - Володар скептически улыбнулся.

- Я грабил, убивал, насиловал, не щадил никого, кто проходил через этот лес. Редким удавалось спастись, только если у них были быстрые кони или хорошая охрана. А пару дней назад здесь прошла процессия флагеллантов, мы набросились на них как бешеные собаки, срывая всё ценное, что на них было. Они не сопротивлялись, тела большинства истекали кровью, думаю, даже мы не смогли бы их изувечить больше, чем они сами себя в религиозном экстазе. Убивать мы никого не стали, но добычу забрали знатную!

- Куда направились эти люди?

- Здесь, не далеко, есть монастырь, где флагелланты находят временный покой, там им дают кров, еду и исцеление, чтобы их тела могли дольше служить Господу.

- В чём ещё ты желаешь исповедаться?

- Я пил кровь поверженных врагов, сжигал целые деревни вместе с жителями, участвовал в колдовских обрядах, принося кровавые жертвы.

- Ты искренно каешься во всём этом?

- Да, святой отец!

- Если я отпущу тебя, чем ты думаешь заниматься дальше?

В глазах разбойника появилась наглая уверенность в том, что ему оставят жизнь, и он заявил:

- Милость Господа бесконечна, не правда ли?

- Да, сын мой, - подтвердил Володар.

- Я всегда буду давать ему шанс подтвердить это! Я соберу шайку и буду грабить на другой дороге, этот лес мы уже покрыли дурной славой, мало кто осмеливается здесь проезжать. Уже несколько дней нам нечего было есть.

Володар выхватил меч и пронзил разбойнику грудь.

- Но..святой отец.. - прохрипел разбойник, в глазах его застыли боль и изумление.

- Твоё покаяние не было искренним, - вздохнул Володар, - возможно, Господь и сможет простить тебя, но я слабый человек. Прощай, сын мой.

Он закрыл глаза умершему разбойнику.

- Красиво Вы его исповедовали, - усмехнулась Таня, - а не тот ли это монастырь, который нам нужен?

- Да, других поблизости нет. Вы так быстро прирезали этих разбойников, я и глазом моргнуть не успел, - с укором сказал Володар.

- Пока бы Вы моргали, они прирезали бы нас. Я ещё не готова умирать, - парировала Таня.

- Всё-таки, Вы меня сильно недооцениваете, - Володар горестно покачал головой, на лице появилось недовольство и отчуждённость.

Володар привык брать вопросы защиты на себя, и ему было неприятно вмешательство девушки. А Таня, в свою очередь, прекрасно понимала, что он справился бы с разбойниками одной левой, но не собиралась скромно потупив глазки стоять в сторонке и ждать, когда этот прекрасный принц её спасёт. Она была главной и не хотела, чтобы когда-то в этом возникло сомнение.

Володар продолжал занудствовать:

- Вы сейчас лишили жизни многих людей, а ведёте себя так, как будто зарубили курицу на ужин. Неужели не испытываете душевного смятения?

- Не-а! - равнодушно ответила Таня, - это даже не курицы, а злобные паразиты. Курица, всё-таки, полезное существо! Не поверите, когда на них смотрела, у меня заболела голова, а прирезала и сразу полегчало!

Они опять сели на коней и продолжили путь.

- Расскажите мне об этом монастыре, Вы же там бывали?

- Я как раз собирался это сделать, - сухо ответил Володар, - так вот, монастырь был построен тайно и в глухом месте, чтобы до него не так просто было добраться, на средства богатых флагеллантов, ну и, конечно же, на пожертвования раскаявшихся грешников. Служители ордена собирают огромные толпы, когда следуют через населённые пункты, вопя о покаянии и истязая себя с остервенением. На самом деле, их истязание давно вышло за рамки покаяния.

- Что Вы хотите этим сказать?

- Когда человек постоянно и долго подвергает себя мучениям, тем более при таких обстоятельствах, когда они воздвигаются в высшую добродетель, религиозный экстаз, то, в конце концов, это становится желанным и начинает доставлять удовольствие, даже наслаждение. Вы меня понимаете?

- Ммм..

- Монастырь, то место, где флагелланты не только отдыхают и залечивают раны, но и предаются разнузданным страстям. Никто их не видит и не знает об этом. Вообщем то, монастырь женский, флагелланты прикрываются монахинями, а сами заходят туда как гости. Женщины заботятся и ухаживают за ними. Скоро эту свору разгонят, а монастырь сгорит. Я не могу точно сказать, когда именно это произойдёт, однако, прибыв сюда через пару лет, я увидел вместо него лишь обгорелые развалины.

Дорога становилась всё круче, а на камнях повсюду были видны бурые пятна.

- Очевидно, Татьяна Григорьевна здесь совершенствуется в лекарском искусстве, - предположила Таня.

- Я встречал её здесь, даже участвовал в её постриге. В католичестве ей дали имя сестра Аглая. И она действительно оказывала помощь в лечении флагеллантов.

- Что ж, не плохая практика для врача, - пробормотала Таня.

Вскоре деревья расступились, перед ними предстала каменная громада монастыря, он был гармонично вырезан из скалы, и был величествен и великолепен! Высокие каменные стены легко могли выдержать длительную осаду врага.

Они подъехали к главным воротам, с другого конца монастырской стены находились ещё одни небольшие ворота, выходившие на ровную, но более узкую дорогу, скорее тропу. А с фасада каменная стена висела над глубокой пропастью.

Перед воротами всадники остановились. Володар тихо сказал:

- С этого момента, Таня, Вы замолкаете и делаете только то, что я Вам прикажу. Любая Ваша инициатива при незнании местного уклада и менталитета, может привести к нашей гибели. Однако, Вы по-прежнему можете защищаться по мере сил, я легко смогу объяснить это Вашей дикостью и необузданностью, Вы уже должны были понять, что в этой эпохе силу уважают.

- Я поняла, - коротко ответила девушка.

Ворота с поспешностью открылись, к ним на встречу выбежали монашки с радостными, но обеспокоенными лицами.