Бешеная. (Не) мать моих детей

1. А...

Как же хорошо осенью в лесу! Не той осенью, когда противный дождь моросит на голову, а под ногами чавкает ржавая вода. Не тогда, когда тебе холодно и некомфортно. Нет. Хорошо в безветренную, относительно сухую погоду, когда ничего не мешает заниматься любимым делом и гулять, любуясь яркими осенними красками. Корзины постепенно наполняются грибами и ягодами. Скоро придется возвращаться к машине и перекладывать туда свою добычу, чтобы вернуться назад, за новой порцией. даров леса.

Сегодня я была довольна, как никогда. Такой богатой добычи у меня давно не было. Корзины наполнялись очень быстро, что ягодами, что грибами. Уже дважды возвращалась я к машине, перекладывая туда добычу. Подгоняла машину ближе к месту сбора, но уходила все дальше и дальше. Так захватывал меня этот короткий осенний сбор, от которого зависел весь год. Как реализую собранное сейчас, так и буду жить остальную часть сезона. А что не продастся сейчас, то будет продаваться потом в сушенном или закатанном виде. Так что работы мне предстояло очень много.

Выстрел и следующий за ним короткий, полный боли крик застали меня в процессе сборки в зарослях черники. Можно было только догадаться, что это было, но на всякий случай я упала на землю и заползла поглубже в довольно высокие заросли. Молилась только об одном – не нарваться бы на дрыхнущего в тех же кустах медведя, следы которого видела совсем рядом с этим местом. Даже корзины за собой утащить успела и как раз вовремя.

На поляну вывалилось трое. Два быковатого вида мужика выволокли на поляну одетого в деловой костюм человека, и с силой поставили его на колени. Стало понятно, кто кричал, ведь в плече мужчины зияла дыра от выстрела из которой текла кровь. И вдруг я поняла, что стала невольным свидетелем казни. Твою же мать! Что же делать?! В этой ситуации оказаться совершенно беспомощной было хуже всего. Да и, кажется, помощь ему моя уже не понадобится. Тут выхода нет, человека не спасу, а себя загублю.

Пока я обдумывала, как смыться под шумок и оказаться незамеченной, два быка пинали свою жертву, изрыгая из пастей целый поток нецензурной брани. Пленник, руки которого были связаны за спиной, даже закрываться не мог, поэтому пара сокрушительных ударов прилетели ему по лицу. Кровь из разбитого носа брызгала в разные стороны. Кажется, у него были выбиты зубы. Да уж, перешел кому-то дорогу, вот теперь и огребает.

Пока я в кустах продолжала сливаться с местностью, а эти двое все еще метелили свою жертву, внезапно худшие мои подозрения о том, что в этих кустах есть еще кто-то, оправдались и мимо, заставляя окаменеть и перестать дышать, протопала смрадная туша и глухо зарокотала, глядя на мечущихся там за кустами людей. Сонный медведь пока не понимал, что происходит, но был явно рассержен тем, что его потревожили. Увидев, какое счастье на них надвигается, двое быков на мгновенье замерли, а уже в следующее стремглав бросились прочь из леса. Жертву свою бросили на милость лесного прокурора.

И медведь не стал их преследовать, лишь послал вслед грозный рев, ведь на земле, совсем недалеко, лежала более доступная добыча. Он коротко забурчал, побрел в сторону лежащего в стороне мужчины. Тот тоже замер, но запах крови вряд ли оставил бы ему хоть один шанс, если бы я не выскочила из кустов, вскинув руки с зажатой в ладони винтовкой, и вереща не своим голосом. Медведь, наверное опешил. Выскочило нечто в защитной сетке, жуткой маске, с какой-то непонятной, тоже затянутой в защитную сетку, хренью в руках. Да я бы и сама с себя, скорее всего, обделалась. Что уж сказать о не таком уж и большом медведе?

Когда жирная бурая задница исчезла в кустах, я склонилась над израненным мужчиной и быстрым движением перерезала путы на его руках. Он не сдвинулся с места, только тихонько простонал, выплевывая изо рта кровавые брызги. Видимо, хорошо ему досталось от карателей.

– Да поднимись же ты, я сама тебя до машины не дотяну, а там и твои друзья вернутся чего доброго! Поднимайся, иначе брошу!

И он встал. С трудом, ни с первого раза, но поднялся на ноги и я нырнула ему подмышку, помогая передвигаться. С грустью посмотрела на оставленные в кустах корзины. Пока этого отнесу, зверье может растаскать все, а бросать такую богатую добычу совершенно не хотелось. Но унести все и сразу я бы не смогла, ибо мужчина был очень тяжелым и я едва не скулила от тяжести, хотя он не так уж и сильно вис на мне. Ничего, сейчас закину его в машину, а там и за корзинами сбегаю, благо, недалеко уйти успела.

“Нива” моя, старая и усыпанная “рыжиками”, стояла в прогалине, так же как и я сама, укрытая маскировочной сетью, и мы относительно быстро добрались до нее. Не хочется вспоминать, как я засовывала эту тушу в машину, ведь силы моего спасеныша были практически на исходе. Его еще хватило дойти до машины, даже стоять, пока я открывала пассажирскую дверь, но вот приподнять ногу для того, чтоб сесть, уже не смог. Просто упал на колени, негромко мыча от боли.

– Ну что же ты, давай, последний рывок! – гаркнула я, раздраженная тем, что мы теряем огромное количество такого драгоценного времени.

– Не могу, – едва слышно прохрипел он, держась, кажется на одном голом энтузиазме.

– Нет такого слова, есть не хочу! – брякнула я любимую поговорку своей матери, которая никогда не давала мне спуску, даже в самых сложных для ребенка жизненных ситуациях. – Давай же, поднимись, осталось совсем чуть-чуть!

И, на удивление, он приподнялся, заскулил сквозь стиснутые зубы и едва ли не на четырех костях забрался на пассажирское сиденье, которое я специально отодвинула как раз под его немаленькие габариты.

– Вот и молодец, – пробубнила на вдохе и закрыла его в машине. Не дай бог угонет еще. А мне эта машина жизненно необходима, – подожди меня здесь. Нужно кое-что забрать. Я быстро.

Я накинула маскировочную сеть на машину, пряча ее от посторонних глаз и стремглав бросилась обратно в лес, в надежде, что мои корзины никто не прикарманил. Но, не забывала при этом оставаться максимально осторожной, ведь эти двое могли и вернуться, просто проверить, закончил ли медведь то, что начали они. Так что двигалась я, особенно возле поляны, максимально тихо и бесшумно. Излишняя осторожность никогда не помешает. Мой жизненный девиз! Не знаю, сколько раз это спасало если не жизнь, то минимум мою честь. Вот и осторожничала.

Хотя, в этот раз, кажется, напрасно. Мои корзины, как ни в чем не бывало стояли в кустах, рядом со сброшенной винтовкой. Я похватала свои вещи и той же бесшумной походкой метнулась назад к дому. Машина моя все так же оставалась на том же месте, что и раньше, и я выдохнула с какой-то долей облегчения. Ну, по крайней мере, мой спасеныш не является профессиональным угонщиком.

Я загрузила корзины и рюкзак сзади, сложив заднее сиденье и легко запрыгнула на водительское сиденье. Бросила взгляд на сидящего рядом мужчину. Он, казалось впал в какое-то болезненное забытье. То ли спал, то ли потерял сознание.

– Эй, – я аккуратно тронула его за плечо. Не хватало, чтоб еще помер у меня в машине. Куда я потом труп девать буду? Хватит того, что кровью своей весь салон мне изгваздал, – ты там живой?

В ответ он только негромко что-то промычал. Что именно, я не разобрала, но поняла, что надо срочно что-то решать. Пассажир был крайне слаб.

– Давай ка я тебя в больничку отвезу, – буркнула едва слышно и вдруг его пальцы, словно стальной хваткой обхватили мое запястье. От неожиданности едва не добавила ему локтем в многострадальный нос, но вовремя остановилась. Еще добью ненароком.

– Не надо больницу. Любые деньги дам, – казалось, он на мгновенье пришел в себя полностью и обратился ко мне со смесью паники и мольбы в голосе, – просто спрячь меня где-нибудь и раны перевяжи. Мне всего на пару дней.

– Ну, хорошо, ты только руку отпусти, а то не сможем с места сдвинуться.

Он послушно отпустил мою руку и я смогла, наконец, завести машину и вывести ее на незаметную лесную дорогу, по которой обычно приезжала в эти места. Куда я вообще ввязалась-то? Что за человек находится рядом со мной? Не принесет ли это мне еще больших, чем уже есть, проблем? Ответов на эти вопросы у меня, к сожалению, не было.