Костя ещё не вернулся, когда из телефона раздался звон будильника. Я лежала на постели, смотря в белоснежный потолок. Ночные размышления так увлекли меня, что я даже не стала переодеваться, вернувшись домой. Поднявшись с кровати и собравшись в школу, я позвонила отцу. Через несколько долгих гудков он поднял трубку:
— Алло.
— С добрый утром.
— Да уж, — устало отозвался Костя: — В общем, это он. Всё указывает на то, что ксертоньский маньяк покончил с собой. Предсмертная записка кажется весьма убедительной. Мы ещё разбираемся, но я почти уверен, что всё кончено. — он тяжело вздохнул, — У меня не получится вырваться или послать кого-то из ребят подвести тебя до школы. Здесь настоящий аврал. Ты можешь кого-нибудь попросить? Эдика там или ещё кого?
Идея казалась мне одновременно заманчивой и
