Моё тело их война.

6

Рафаэль долго сидел рядом, пока я не перестала дрожать. Его руки были тёплыми, надёжными — в них я, хоть на короткое время, чувствовала себя в безопасности.

Он вытер с моего лица слёзы, наклонился и тихо сказал:

— Я вернусь вечером. Обещаю. Я поговорю с кем нужно. Я всё улажу. Никакой гад не посмеет даже приблизиться к тебе. Поняла?

Я кивнула, но не сказала ни слова. Потому что сердце всё ещё било в груди, как барабан на войне.

Когда он поднялся и направился к двери, я встала, подошла к нему, схватила за руку.

— Ты вернёшься, правда? — прошептала я. — Обязательно?

Он обернулся, заглянул мне в глаза и мягко коснулся моих щёк.

— Клянусь. Я не оставлю тебя.

Но внутри меня что-то всё равно сжималось. Я не хотела, чтобы он уходил. Рационально — я понимала, что он делает это ради меня. Эмоционально — я была девочкой, оставшейся ночью одна в доме, где слышится чужое дыхание в темноте.

Я смотрела, как он уходит. Как дверь мягко захлопывается за ним. Как затихают его шаги внизу.

И тогда пришло ощущение пустоты. Словно он унёс с собой всё тепло.

Я осталась одна.

Но я ещё не знала, что меня ждёт к вечеру.

Что этот день ещё только начинается. Что то, что казалось самым страшным... было лишь первым актом.

Весь день я ходила, как в тумане.

Ничто не радовало — ни свет, ни запах кофе на столе, ни даже музыка, которая обычно наполняла мои утра. Всё внутри было сжато в узел, натянутый до боли.

Он не выходил из головы.

Его взгляд — пронзительный, как холодное лезвие.

Голос — чёткий, глухой, давящий.

Слова — словно клеймо на коже.

Я пыталась отвлечься, хоть как-то. Поговорить с сотрудниками, проверить поставки, сделать вид, что я контролирую ситуацию. Но всё валилось из рук. Я не могла сосредоточиться. Даже дыхание казалось чужим.

Странно почему так?..!!.

Но среди всего этого хаоса я убеждала себя:

> «Рафаэль не даст меня в обиду. Он сильный. Он знает, как со всем этим справиться…»

И ещё:

> «Мой отец — он не просто человек. Он — шишка, фигура. Его уважают. Его боятся. Он знает, как решать такие вопросы. Я — его дочь. Он не допустит, чтобы со мной случилось что-то плохое…»

Я повторяла это мысленно снова и снова, как мантру, как защиту от паники, от образов, от ощущения, что всё вот-вот рухнет.

Но всё равно... каждый скрип, каждый телефонный звонок, даже ветер за окном — всё казалось зловещим.

Я не знала, что Рафаэль делает, с кем говорит, к кому идёт.

Я не знала, где мой отец и насколько он погружён в это.

Я не знала...

Но чувствовала:

К вечеру что-то произойдёт.

Что-то важное. Возможно — страшное.

Наступил вечер.

Я сидела у окна, ловя отблески закатного света, когда услышала шаги в коридоре — уверенные, спокойные. Дверь открылась, и Рафаэль вошёл, неся в руках цветы, а за ними — две коробки с бантами.

Я удивлённо посмотрела на него.

— Что это?.. — прошептала я.

Он улыбнулся так, как только он умел — мягко, с теплотой, и кивнул:

— Оденься. Пойдём потусуемся. Надо тебе настроение поднять.

Я потянулась к коробке, открыла — и ахнула.

Внутри лежало платье. Не просто красивое — шикарное. С открытой спиной, телесного оттенка, будто соткано из воздуха и блеска. Оно словно струилось в руках. Вдоль линии талии и плеч сверкали дорогие камни, тонко вшитые, как звёзды на шёлке.

— Рафаэль… — выдохнула я, улыбаясь. — Ты что… это серьёзно?

Он засмеялся, довольный, и сделал приглашающий жест:

— Ну? Как тебе? Надень. Посмотрим, как сядет.

Я повернулась, начала переодеваться, нарочно медленно, немного позируя, наслаждаясь его взглядом — в нём было восхищение, нежность, что-то почти мальчишеское.

Он наблюдал молча, но глаза говорили всё.

Я встала перед зеркалом, начала наносить новый макияж, бросая в его сторону короткие взгляды.

— А куда мы идём? — спросила я, подводя губы.

— Посидим… — ответил он лениво, с тем своим полуулыбчивым тоном.

— Посидим? — усмехнулась я. — Рафаэль, ты такой загадочный сегодня. И вообще… — я повернулась к нему, напрягшись — внутренний страх ещё не ушёл. — Ты решил, что делать с тем человеком?.. Кто он? Что сказал? Кто он вообще?

Рафаэль слегка помрачнел, но быстро надел привычную маску — расслабленное лицо, чуть ленивое, с лёгкой усмешкой. Он отмахнулся, как от назойливой мухи.

— Забудь об этом. Ты ещё до сих пор думаешь о нём?

Он подошёл, наклонился ко мне, целуя в висок.

— Всё уже хорошо. Правда. Я решил. Всё в прошлом.

Ну давай, по-быстрее, красивая. Хочу, чтобы весь зал на тебя смотрел, а ты была только со мной.

Он снова улыбнулся, но где-то глубоко в его взгляде скользнула тень.

Я не стала настаивать. Но внутри что-то кольнуло —

что-то не отпускало.

Мы поехали в один из самых известных ресторанов в центре города — легендарное место, куда ходят только влиятельные, богатые, те, кто привык быть на вершине.

Заведение встречало нас, как королевскую чету. Всё сияло — от полированного пола до золотых акцентов на стенах. Просторный зал тянулся высоко вверх, и прямо над нами висела огромная люстра, сверкающая, как чистейший алмаз. Тысячи крошечных огоньков отражались в зеркальных поверхностях, создавая ощущение, будто мы попали в мир, где всё дышит роскошью и безупречным вкусом.

Рафаэль держал меня под руку — уверенно, грациозно, как джентльмен. Его взгляд не сходил с меня — он смотрел так, будто хотел запомнить каждую черту, каждое движение, как будто я была для него единственным светом в этом сверкающем зале.

Мы сели за наш столик — отдельный, уютный, с лучшим видом на сцену. Он делал всё, чтобы я забыла о страхе. Шутил, говорил комплименты, внимательно следил, чтобы мне было вкусно, уютно, тепло. Он смеялся своим особенным смехом, и я впервые за день почувствовала, что могу дышать легко.

Когда часы пробили восемь, началась вечеринка.

Сцена вспыхнула огнями, заиграла живая музыка — сначала танго, потом вальс, затем перешли к более дерзким ритмам. Светящиеся фонари рассыпались по залу, лампы мерцали, как звёзды, и атмосфера становилась всё ярче, пульсирующей.

Мы танцевали — близко, смело, по-настоящему. Рафаэль двигался грациозно, красиво, всё его тело словно говорило: «Ты здесь, ты жива, ты свободна». И я, впервые за долгое время, действительно отдалась моменту. Забыла обо всём.

Но у каждой сказки — свои часы.

Когда стрелка приблизилась к девяти, я вдруг ощутила, как реальность снова подбирается ближе. Дом, обязанности, ограничения, вопросы без ответов — всё это напомнило о себе.

Я посмотрела на Рафаэля. Он продолжал улыбаться, но в его взгляде я увидела то же, что чувствовала сама — нежелание прощаться. Нежелание возвращаться в мир, где есть угрозы, где тени живут за углом.

— Мне пора… — тихо прошептала я.

Он кивнул, вздохнул, но не стал возражать. Только взял меня за руку и задержал её на секунду дольше обычного.

— Обещаю, это был не последний вечер, — сказал он. — У нас ещё будет много таких… Только не отпускай меня слишком далеко. Ладно?

Я кивнула. Но внутри меня уже росло странное чувство:

Что-то всё равно не даёт покоя.

И как будто…

Что-то ещё впереди.

Рафаэль довёз меня до дома.

В машине стояла особая тишина — не тягостная, а наоборот, ласковая, будто воздух сам стал мягче. Мы сидели близко, не говоря ни слова, и просто чувствовали — как сильно не хотим прощаться.

Я повернулась к нему, коснулась его руки, провела пальцами по его щеке. Он поймал мою ладонь, прижал к губам, и мы слегка прижались друг к другу — тело к телу, дыхание к дыханию.

Я его хотела. Как всегда.

Но он был, как и всегда, спокоен, собран, властно-нежен. Он смотрел на меня с тем самым взглядом, в котором — желание, забота, и… ответственность.

— Надо идти, — прошептал он, — я знаю.

Машина мягко остановилась у моего дома — массивного, с высокими воротами и колоннами, словно охраняющего старые тайны семьи.

Я вздохнула, не желая выходить.

Рафаэль заметил мою тень на лице и сказал, улыбаясь:

— Ну ладно, иди. Я не зайду.

— Почему? — нахмурилась я, как обиженный ребёнок.

Он вздохнул, открыл свою дверь, обошёл машину и, не говоря ни слова, снял пиджак. Подошёл ко мне, и накинул его на мои плечи, аккуратно прикрыв открытую спину платья.

— Чтобы отец не видел… — тихо сказал он, почти шёпотом.

Я смотрела на него снизу вверх. Этот жест…

Он был заботой. Любовью. Покровом.

Я схватила его за рубашку, резко потянула к себе, и наши губы встретились в горячем поцелуе — жадном, страстном, словно мы оба не хотели отпускать этот вечер, эту секунду, эту надежду.

И вдруг…

Щёлк.

Тихий скрип.

Дверь открылась.

Я замерла. Рафаэль слегка отстранился, повернул голову.

Страх и шок!!! Неожиданно

Он стоял там.

В проходе, в темноте, освещённой только светом из дома.

Он.