Раскаяние альфы - У моей луны родился сын

Глава 4

Глава 4

Мой сын плачет громче, и я протягиваю к нему руку. Глаза мужчины обращаются на него, прежде чем он принюхивается. Я смотрю на него в замешательстве и прижимаю сына к груди, как будто он собирается отнять его у меня.

"Это временно; пожалуйста, не вызывайте социальные службы," говорю я ему, и он склоняет голову в сторону. Его взгляд кажется более задумчивым, чем внимательным.

"Ваша машина на ходу?" — спрашивает он, глядя на нее, прежде чем пнуть шину.

"У меня нет бензина. Я уеду завтра, обещаю," говорю я ему в панике. Может быть, он городской чиновник? Я сомневаюсь в этом, учитывая его дорогой костюм.

Он смотрит на меня, слегка морща нос. "У вас знакомый запах," — бормочет он.

Я сглатываю, задаваясь вопросом, помнит ли он меня, но, похоже, нет, и я не хочу, чтобы он задавался вопросом, из какого я стаи. Мой отец и его Альфа не в лучших отношениях. Однако, возможно, если бы он мог устроить мне встречу с Альфой Валеном, он мог бы помочь мне с его сыном. Однако эта мысль тоже пугает меня — столкнуться с человеком, который меня игнорировал и даже отказался делать тест ДНК. Он отказался приехать и проверить — утверждая, что мои обвинения ложны — но если бы он просто встретился с ним, он бы увидел. Мы всегда можем почувствовать свою семью. Я пристально смотрю на бета, задаваясь вопросом, уйдет ли он, но он толкает дверь багажника дальше, прежде чем протянуть руку внутрь. Я отступаю, оглядываясь в поисках оружия на случай, если оно мне понадобится.

"Успокойтесь. Я не могу оставить вас здесь, зная, что вы спите в машине с младенцем," — говорит он, хватая автокресло.

"Я уеду; не забирайте моего сына," — говорю я ему. Он смотрит на меня, как на безумную.

"Я этого не сделаю." И его глаза говорят это. "Я хочу помочь." Он искренен.

"Вы хотите помочь?" — повторяю я, слегка недоверчиво. Я, должно быть, неправильно услышала.

"Пойдемте, вы можете остаться в доме стаи, пока я не поговорю с моим Альфой," — говорит он, указывая мне идти вперед. "Возьмите смену одежды. Мы сможем вернуться к вашей машине завтра," — говорит он.

Испуганная, я не двигаюсь. Так давно никто мне не помогал. Он вздыхает, прежде чем взять сумку и поместить в нее коробку с детским питанием, сумку для пеленок и несколько моих вещей в большую сумку.

"Давайте, разве вы не предпочли бы теплый дом холодной машине?" — спрашивает он. Я опускаю глаза на своего сына, задаваясь вопросом, стоит ли ему доверять. Он берет автокресло. Я выхожу, и он протягивает мне мой зонт, прежде чем закрыть багажник.

"Сюда," — говорит он, идя к своей машине. Я следую за ним к его электрик-синему спортивному автомобилю. Я всегда удивлялась, почему он не ездит на работу на машине. И почему он оставляет такую дорогую машину на вокзале?

Он устанавливает кресло, прежде чем почесать голову. "Вы знаете, как его закрепить?" — спрашивает он, и я киваю.

"Хорошо, установите его, а я подержу вашего..." Его глаза останавливаются на моем сыне.

"Сына," — говорю я ему, и он кивает, протягивая руки, чтобы взять его. Он берет его у меня, и я наклоняюсь, следя за ним, пока закрепляю кресло, прежде чем обернуться. Я забираю ребенка, пристегиваю его в кресле, прежде чем сесть рядом с ним. Затем бета передает мне сумку, прежде чем закрыть мою дверь.

Он включает отопление, когда садится, прежде чем бросить взгляд в зеркало заднего вида.

"У вашего сына странный цвет глаз — это напоминает мне глаза моего Альфы. Это единственный человек, которого я знаю с янтарными глазами, помимо его отца," — говорит он.

Я смотрю на мужчину, и он отводит взгляд, снова сосредотачиваясь на дороге. У него точно глаза его отца, но я молчу. Хотя это может быть мой шанс, он мог бы это понять, если бы увидел своего собственного сына. Мы чувствуем своих, и их сходство было неоспоримо.

"Кто ваш Альфа?" — спрашиваю я, делая вид, что не знаю.

"Вален, Кровавый Альфа," — говорит он, его глаза снова встречаются с моими в зеркале, оценивая мою реакцию на его слова. Я чувствую, как во мне поднимается волнения, зная, что я права насчет его личности.

"Он согласится, что вы привели ренегатку на территорию?" — спрашиваю я его.

"Его не будет, и я поговорю с ним завтра. Вы голодны?" — спрашивает он, и мой живот громко урчит при упоминании еды. Он смеется над этим звуком.

"Я считаю это за 'да'," — говорит он, и мое лицо краснеет. Я даю своему сыну пустышку, его янтарные глаза смотрят на меня в темноте машины.

"Как вас зовут?"

"Эверли," — отвечаю я.

"Странное имя. Из какой вы стаи, или вы родились ренегаткой?"

"Нет, я раньше была в стае," — отвечаю я. Я отказываюсь говорить, в какой; не секрет, что стая моей семьи и стая Кровавого Альфы постоянно воюют.

"Ваше имя? Я могу сказать, что у вас кровь Беты," — говорю я ему.

"Маркус, и да, я Бета Валена," — говорит он, прежде чем заехать в дров-ин. Я достаю свой кошелёк.

"Мне не нужны ваши деньги," — говорит он, прежде чем сделать заказ. "Что вы хотите?"

Я ничего не говорю, чувствуя себя неловко, поэтому он заказывает два одинаковых блюда.

"Он спит?" — спрашивает он, и я смотрю на своего сына. Я киваю, когда он останавливается у следующего окна.

"Пересаживайтесь вперед," — говорит он, и я снова смотрю на своего сына, беспокоясь.

"Я не кусаюсь, перелезайте," — говорит он, похлопывая по пассажирскому сиденью. Я отстегиваю ремень безопасности, прежде чем пересесть вперед. Быстро пристегнув ремень, я замечаю, что у него нет отметки на шее; он еще не нашел свою пару. Укус на шее всегда означает, что кто-то, мужчина или женщина, был "отмечен" своей парой.

Он открывает подстаканники и ставит туда напитки, прежде чем передать мне бумажный пакет.

"Вы можете поесть в машине," — говорит он. Я благодарю его и открываю коробку с его гамбургером, позволяя ему его достать.

Маркус паркуется на обочине, прежде чем включить внутренний свет, чтобы мы могли видеть, затем поворачивается в своем сиденье, чтобы посмотреть на меня. "Ешьте. Я не причиню вам вреда."

Я открываю коробку с гамбургером, запах которого заставляет мой желудок таять. Мои руки дрожали, когда я брала гамбургер.

"Вам холодно?" — спрашивает он, увеличивая обогрев.

Я киваю. Это ложь. Мне было хорошо в машине; дело в том, что я не ела горячую еду уже целую вечность, или даже просто настоящую еду, которая не консервированные спагетти или злаковые батончики. Я кусаю гамбургер, и всхлип едва не вырывается; я быстро подавляю его, чтобы он не услышал. Я медленно жую, наслаждаясь вкусом и теплом. Подняв глаза, я вижу, что он смотрит на меня, поедая свой гамбургер.

Я краснею, смущенная тем, что он на меня смотрит. Он, должно быть, считает меня жалкой. Я чувствую себя жалкой, принимая помощь от незнакомца.

"Спасибо," — говорю я ему, делая глоток холодной колы. Она пенится в моем горле и на языке, но так вкусна.

"Где ваша семья?" — спрашивает он с любопытством.

"Он моя единственный семья," — говорю я ему, глядя на своего сына.

« Они вас выгнали, не так ли, за то, что у вас нет пары? »

Я сглатываю и опускаю глаза.

« Моя мать была матерью-одиночкой, а не отступницей. Мой отец умер, и она воспитывала меня одна. Ей было тяжело, но у нее была стая. Должно быть трудно, когда у тебя никого нет», — говорит он. Я молчу. Что я могу сказать? Я опозоренная дочь Альфы?

Мы едим в тишине, и впервые за долгое время я чувствую себя сытым, но он все равно протягивает мне свои картофель фри, говоря съесть их, прежде чем снова завести машину. Через двадцать минут езды я понимаю, что мы приближаемся к моей бывшей стае, пока он не сворачивает на дорогу в противоположном направлении.

Еще двадцать минут езды по его территории, и он останавливается перед большим трехэтажным домом. Я едва могу разглядеть его в темноте ночи, но могу сказать, что он выглядит современно.

«Все в порядке? Пересечение границы не вызвало у вас недомогания?»

Я качаю головой. Это странно. Обычно отступники чувствуют себя плохо, пересекая границу, но не я.

«Хм. Странно», — бормочет он.

«Вы уверены, что мне можно здесь остаться?»

«Да, здесь никого нет, и вы можете остаться в моей комнате сегодня ночью; у меня патруль стаи, так что меня не будет дома».

Я киваю. «Альфа не будет против?» — спрашиваю я.

«Нет, он даже не узнает, пока я не увижу его завтра. Сегодня он в городе на вечеринке; у вас будет все место в вашем распоряжении», — говорит он, открывая свою дверь. Я выхожу, обхожу машину и беру своего сына. Маркус берет сумку на плечо и кладет руку мне на поясницу, показывая на входную дверь. Я смотрю, как он отпирает дверь, прежде чем он жестом приглашает меня войти.