Раскаяние альфы - У моей луны родился сын

Глава 6

Глава 6

Незаметно пробираясь вдоль дома, я останавливаюсь у окна комнаты моей сестры — она спит в своей кровати. Я стучу в окно и вижу, как она шевелится; она включает лампу, щурясь и оглядывая комнату, прежде чем повернуться к окну. Увидев мой жест, Ава широко раскрывает рот и настораживается, прежде чем броситься ко мне. Как только она распахивает окно, я передаю ей свою сумку, которую она ставит на пол, прежде чем взять Валариана, чтобы я могла залезть внутрь.

"Сестрёнка!" — восклицает она, обнимая меня. Я вдыхаю её аромат, слёзы текут по моим щекам, прежде чем я отступаю, чтобы посмотреть на неё. Я промокла до нитки, волосы стекают дождевой водой, но она, кажется, этого не замечает. Она прикрывает рот ладонью, прежде чем у неё вырывается всхлип. "Я надеялась, что ты вернёшься." Она с восхищением смотрит на ребёнка. "Он прекрасен", — удаётся ей сказать сдавленным голосом. Я тихо закрываю окно, пока она прижимает Валариана к себе, вдыхая аромат его маленькой головки.

"Боже мой, как же я по тебе скучала. Папа не позволял мне тебя искать; он держит меня в ежовых рукавицах", — говорит она, слёзы текут по её щекам. "Возьми сухую одежду, что угодно", — шепчет она, указывая на её комод.

Я копаюсь в её ящиках и нахожу тёплую одежду, стараясь быть тихой, чтобы не разбудить родителей в конце коридора. Надев её пижаму, я должна закатать пояс брюк, чтобы они держались. Моя сестра смотрит на меня, прежде чем снова разрыдаться.

"Ты такая худая", — всхлипывает она, падая на кровать, глядя на моё тело. Она права — видны почти все мои рёбра и торчат тазовые кости. Я так сильно похудела, это самый худой период в моей жизни.

"Со мной всё нормально, Ава. Всё в порядке", — пытаюсь я её успокоить, роясь в своей сумке в поисках подгузника. К счастью, между моей футболкой и одеялом, в которое он завернут, Валариан остался сухим.

Она лишь качает головой, глядя на моего сына, которого она укачивает. Я сажусь рядом с ней, и она подвигается, чтобы освободить мне место, прислоняясь к стене. Вместе мы смотрим, как мой сын засыпает у неё на руках. Положив голову ей на плечо, я внезапно рыдаю. Ава пытается меня утешить, но я чувствую, что она тихо плачет рядом со мной. Ава была моей лучшей подругой. Почти невозможно превзойти сестринскую связь, кто-то, кто знает ваши трудности, кто знает, каково это — расти с вашими родителями, кто-то, кто делит с вами каждый важный момент и каждую сердечную боль.

Как изменились времена!

Мне не хватало человеческого контакта. Единственные контакты, которые у меня были, это осуждающие взгляды или несколько слов, чтобы показать своё отвращение ко мне. Никто не спрашивал, как я — никому не было дела — и я была достаточно глупа, чтобы поверить, что Бета Маркус может мне помочь, достаточно глупа, чтобы думать, что мой спутник меня примет.

"Как мама?" — спрашиваю я её, и она качает головой.

"Она в порядке; она попросила развода у папы, когда он выгнал тебя. Но ты знаешь маму, она никогда его не оставит", — говорит она мне, и я киваю.

Это неслыханно, чтобы компаньоны разводились. Связь не позволяет компаньонам расстаться. Это их ослабляет; две души, вместе, или так должно быть.

Не для меня, по-видимому. Я не жду с нетерпением остаток своей жизни, ощущая присутствие своего спутника каждый раз, когда он будет с другой женщиной, которая не я. Я не жду с нетерпением воспитывать нашего сына в одиночку или оставаться в одиночестве. Когда Валариан начинает беспокоиться, я встаю и беру смесь для его кормления, прежде чем осознать, что у меня нет бутылки с водой. Ава берет бутылочку из моих рук.

"Сколько?"

"Четыре унции", — говорю я ей, и она кивает, открывая дверь в тот момент, когда ребенок громко плачет. Я пытаюсь утихомирить его, давая ему пустышку, но он ее выплевывает.

Моя сестра смотрит на меня с паникой. Она быстро пытается закрыть дверь, но та резко открывается и ударяет о стену, заставляя Валариана кричать еще громче.

Мой отец врывается в комнату, и его глаза мгновенно находят меня. Он издает рычание. Я отступаю в страхе. Ава встает между нами, пытаясь защитить меня от разъяренного отца, но он отталкивает ее в сторону, прежде чем подойти ко мне.

"Пожалуйста, папа, пожалуйста!" Я умоляю. Он хватает меня за волосы, и я кричу. Ребенок в моих руках тоже, пока я стараюсь не уронить его. Мои рефлексы хотят оттолкнуть его руки; вместо этого я держу своего сына, как будто моя жизнь зависит от этого, позволяя волосам болезненно натягиваться.

"Мама! Мама!" Ава начинает кричать в панике, прежде чем я слышу шаги, стучащие по плитке в коридоре.

"Пожалуйста, папа! Мама, помоги мне! Мама, пожалуйста!" Я умоляю ее, когда она врывается, рот открыт от шока, когда мой отец начинает тащить меня к входной двери за волосы.

Моя мать хватает его за руку, умоляя его. "Джон, пожалуйста, отпусти ее; у нее ребенок на руках."

Он отталкивает ее в сторону, прежде чем тащить меня по коридору к входу в дом.

"Папа, пожалуйста, на улице идет дождь", умоляет Ава. Моя мать тоже отчаянно пытается его остановить. Моему отцу все равно; он рычит на них, игнорируя их мольбы и мои крики. Он уже открыл входную дверь, когда моя мать толкает его.

"Джон! Это наша дочь! Я тебя умоляю", — умоляет она, со слезами на глазах и текущими по лицу.

"Эта женщина не моя дочь", — рычит он, его клыки выступают.

"Папа, пожалуйста, на улице ледяной холод", умоляет Ава.

"Я сказал нет! Я не буду иметь изгоя в дочерях!" — кричит он, его лицо краснеет от гнева.

"Тогда возьми его, пожалуйста. Я останусь снаружи; просто не выгоняй его. Пожалуйста, папа, это твой внук", — я рыдаю.

Он рычит на меня и выталкивает наружу. Он собирается захлопнуть дверь перед моим носом, когда я пытаюсь в последний раз.

"Пожалуйста, просто посмотри на него, папа. Он заболеет. Всего одна ночь. Потом я уйду", — я умоляю.

Моя мать протягивает руки к Валариану, но мой отец отталкивает ее за собой.

"Джон, дай мне хотя бы его взять! Дай мне взять моего внука!" — кричит моя мать.

Он отпускает меня, опуская взгляд на моего сына, прежде чем уставиться на мою мать, которая рыдает и протягивает руки к нему — те же руки, которые держали меня, когда я была маленькой, теперь протянуты в пустоту для моего сына.

"Отдай его ей, но ты остаешься снаружи. Ты здесь не желанна", — говорит он, прежде чем уйти. Моя мать спешит взять Валариана, прежде чем коротко обнять меня.

"Я присмотрю за ним; я буду рядом с окном", — говорит она, и я киваю.

"У Авы есть его детская сумка", — говорю я ей. Моя сестра сжимает мои пальцы, кивая. Слезы текут по ее щекам, а губы дрожат.

"Все будет хорошо, Ава. Со мной всё будет хорошо", — говорю я сестре за ней, прежде чем мой отец кричит на них, заставляя их вздрогнуть.

"Извини, мне нужно идти", — говорит моя мать, закрывая дверь. Я киваю. Занавеска в гостиной открывается, и загорается лампа. Я вижу, как моя сестра бросается на кухню, а моя мать садится на диван с ним у окна, чтобы я могла его видеть.

Наклоняясь, моя мать приоткрывает окно, чтобы поговорить со мной. "У него твой нос", — говорит она, грустно улыбаясь мне, и я улыбаюсь, садясь на стул снаружи на крыльце. Я дрожу; фланелевая пижама моей сестры промокает, когда дождь дует на меня, где я сижу, слушая и наблюдая, как моя мать через окно кормит моего сына.

По крайней мере, он в тепле и сухости, думаю я. Свернувшись на стуле, я подтягиваю колени к груди, пытаясь согреться и защититься от холода и сильных порывов ветра.

Проходит немного времени, и я начинаю неконтролируемо дрожать, и мои зубы стучат так сильно, что кажется, они вот-вот сломаются. Моя мать стучит по стеклу, где покоится моя голова — я вижу, как ее сердце разрывается, глядя на меня, сидящую на холоде, под бурей.

"Превратись, милая. Превратись, чтобы согреться", — говорит она, положив ладонь на стекло.

"Я ещё не обращалась", — говорю я ей, и она смотрит на меня с грустью.

Превращение — это что-то важное у оборотней; это обряд посвящения. Твой волк должен представлять твое будущее в стае. Я ещё не обращалась, но когда это произойдет, это не будет праздноваться, как у большинства волков; это будет сделано из необходимости.