Мандариновый латте с послевкусием неприятностей

Глава 6

– Где эта тварь?! – услышала Люба грозный рык Маркова еще до того, как вышла из лифта на этаже, где располагалось ее рабочее место. Потом что-то резко загремело, а дальше раздался звон чего-то разбитого. – Где эта скотина?! Убью! До конца своих дней ущерб отрабатывать будет!

Девушка, спешно стаскивая на бегу пуховик, хотя сегодня она точно не опаздывала, несмотря на то, что чуть не проспала, влетела в приемную, где бушевал ее руководитель.

– Явилась, мразь?! – он подлетел к ней и занес уже было руку, чтобы ударить ее, но вдруг остановился. – Радуйся, что я девушек не бью, какими бы тварями они не были! – прорычал он. – Ты уборщицей будешь у меня работать до тех пор, пока не отработаешь все убытки!

– Что я сделала? – испуганно пролепетала Люба, не понимая, что произошло – ведь она только пришла на работу и еще ничего не успела сделать.

– Что ты сделала? Что ты сделала? – он продолжал орать, бешено вращая глазами. – Ты только что уничтожила мою компанию! Все то, что мы годами создавали с отцом! Уничтожила в хлам!

– Но как, Савелий Егорович? – Люба была готова разрыдаться – она не понимала, как могла провиниться еще, кроме того злосчастного сока.

– Ты еще спрашиваешь – как? – он подлетел к ней с включенным смартфоном и сунул ей под нос какой-то чат. – Читай, что мне пишут инвесторы! Те самые, первую встречу с которыми ты мне чуть своим мерзким пойлом не испортила! Не получилось тогда? Решила грязные игры подстроить?

– Я ничего не пыталась сорвать, Савелий Егорович! – Люба замотала головой, и из ее глаз все-таки полились слезы. – Мне нужна работа у Вас, чтобы лечение племянницы оплатить!

– Тем, кто тебя подослал, будешь сказки рассказывать! Если время после отработки останется! – не унимался Марков. – А пока объясни мне, какого хрена ты им отчет отправила, что моя компания убыточная? Какого хрена ты это сделала? Я тебе зарплату маленькую положил, и ты к конкурентам перекинуться решилась? А? Отвечай, тварь!

– Я ничего никому не отправляла-а-а-а, – зарыдала в голос Люба, отчаянно тряся головой. – Я только на работу пришла-а-а-а-а! – она бросила пуховик и вылетела из приемной, на ходу размазывая слезы.

– Куда пошла?! – взревел Марков, но девушка его уже не слышала, захлопнув за собой дверь туалета.

Она действительно не понимала, про какой отчет говорит ее начальник, потому что никому и ничего она не отправляла, ни единого документа, который мог бы что-то рассказать о компании – Татьяна Александровна четко ей сказала, что никакие документы она не должна никому отправлять, что бы ей не говорили – все личные и деловые переписки ведет сам Савелий Егорович.

В дверь туалета аккуратно поскреблись. Люба распахнула ее, думая, что это так решил вдруг сменить гнев на милость Марков. Но там возвышалась Татьяна Александровна.

– Так, моя дорогая, сопли и слезы вытираем, – своим коронным голосом и выражением произнесла она. – И выходим давать свои объяснения спокойно, без истерики, потому что то, что случилось сегодня, ни в какие ворота не лезет, как минимум.

– Я же не делала ничего! – снова зашлась в рыданиях девушка. – Я только что приехала на работу! Только что! И сегодня чуть не проспала, потому что полночи думала, как в апельсиновый сок для Савелия Егоровича могло попасть что-то мандариновое! Тем более, что я даже знать не знала, что у него аллергия на эти фруктыы-ы-ы! – она заревела еще сильнее, уже не в силах больше сдерживаться с эмоциями.

– Но отчет инвесторам был отправлен сегодня утром с твоего компьютера! – Татьяна Александровна уперла руки в бока и внимательно уставилась на девушку. – А от этих инвесторов зависела возможность компании выйти на международный рынок и взять несколько крупнейших контрактов на мировых курортах.

– Да какой отчет? Я не касалась никаких документов для инвесторов! – Люба сорвалась на крик. – Потому что я даже вникнуть до конца не успела в то, что я должна делать и в то, чем занимается компания! А на совещании с какими-то инвесторами я только и делала, что кофе подавала, когда Вы мне подсказывали!

– Ты не кричи здесь, – голос Татьяны Александровны стал жестким. – Сейчас от тебя и только от тебя зависит, ты вылетишь отсюда и пойдешь под суд или действительно останешься здесь, но будешь отрабатывать причиненный ущерб в должности уборщицы до тех пор, пока весь его не покроешь. Где ты была утром сегодня?

– Вот, смотрите! – девушка сунула под нос женщине телефон. – В нем есть вся геолокация, потому что после случая с моим братом и его женой, когда их дочь осталась круглой сиротой, мои родители помешались на том, что должны знать, где находимся мы с Варей! И все наши передвижения по геолокации записываются! Можете проверять, где я была! Здесь все есть!

– Ты телефон могла оставить дома, а потом, когда отправила отчет, вернуться домой и уже разыграть приезд, – женщина отодвинула своим коронным жестом аппарат Любы и внимательно взглянула на девушку.

– А Вы хоть представляете, сколько времени занимает поездка из моего района до этого места? Особенно по утрам, когда у нас не протолкнуться? – голос Любы опять сорвался на крик. – Вы же все живете здесь, недалеко, наверное? Или с мигалками ездите? Вы же небожители! А я сюда два часа еду! Как я могу успеть вернуться? И во сколько отчет был отправлен? Если уж знаете, что это произошло с моего компьютера?

– Полтора часа назад, – задумчиво протянула женщина.

– Посмотрите, где я была полтора часа назад! – отчаянно крикнула девушка, снова суя телефон под нос собеседнице. – Я в пробке толкалась, чтобы сюда доехать! Потому что на такси не заработала, которое может объехать все пробки!

– Иди на свое место и с него никуда не уходить до тех пор, пока не получишь разрешение на это, – женщина произнесла жестко последние слова, взглянула на Любу таким взглядом, что девушке захотелось тут же осыпаться пеплом на пол, и выплыла из туалета, высоко неся свою голову с великолепной прической.

Люба быстро умылась, восстанавливать макияж на лице не было никакого желания, наспех вытерла лицо салфетками, проверила, чтобы не осталось потеков туши, и вышла следом за Татьяной Александровной. Она вернулась в приемную, удивилась тому, что ее пуховик был заботливо пристроен на диван для посетителей. Хотя, возможно, пока она билась в истерике, кто-то успел его обыскать, и села за компьютер. Включать его она не стала, понимая, что работать ей, скорее всего, сегодня уже не дадут – слишком большой проступок по мнению окружающих она допустила. И простить его никак нельзя.

Не успела она даже сделать вдох, как дверь кабинета Маркова открылась, и на пороге возникла Татьяна Александровна.

– Тебя переводят в уборщицы. Срок контракта – до погашения нанесенного ущерба, – отчеканила она. – Удерживать будут девяносто процентов зарплаты. На проезд до работы и обратно тебе будет хватать, а вот обеды ты будешь брать с собой.

– Но я не могу так, – Люба почувствовала, что глаза снова наполнились слезами. – Мне надо помогать родителям оплачивать лечение Вари.

– Это не мое решение, – объявила женщина. – В твоих интересах найти того, кто тебя мог подставить, – склонилась она к самому лицу девушки. – Потому что я тебе верю, но брать на себя твою вину не стану. Верю, потому что ты не из тех людей, кто продастся за что-то.