Вокруг царила гробовая тишина, нарушаемая только порывами ветра и безмятежными трелями островных птиц. Я чувствовала, что жива, и как мощная зелёная стена с каждой минутой поглощает в свои недра моё недвижимое тело, приводя сознание в невообразимый и молчаливый ужас. За пару дней лианы медленно и методично оплели мои конечности, лишив возможности двигаться и шевелиться, а потом, наращивая слои, почти превратили меня в часть монолитной зелёной изгороди, оставив подвижными только глаза, чтобы я могла наблюдать за своей медленной агонией…
– Эни! Эни!
Сквозь безмятежную тишину послышался отчаянный зов Егора, но ответить ему я не могла, горло сковал колючий плющ, больно впиваясь шипами в кожу. Своими острыми шипами ошейник причинял мне не только физическую боль, к ней примешивались и душевные
