Аурика

Горький привкус полыни

       В день свадьбы, Аурика в свадебном наряде, сидела с бабушкой, ожидая приезда жениха. Она была так волшебно - красива, словно принцесса из сказки. Такая хрупкая, вся в белом, она походила, на весенний яблоневый цвет, такой же нежной и трепетной. Марфа смотрела на внучку, любуясь ею.

- Такая же красивая как мать, ну точно мать, в молодости,- говорила задумчиво Марфа, до этого, она никогда не упоминала о матери внучки.

- А какая она была, моя мать? - расскажи,- упрашивала девушка бабушку.

- Ни сейчас, как - ни будь, обязательно расскажу, пообещала Марфа.

  Они, обсуждали, будущую семейную жизнь внучки, Марфа напутствовала внучку, та, во всем соглашалась с ней.

- Ну, что ж  гляди девонька, тебе жить, али что, возвертайся домой. Аль не вижу старая,, как глазоньки твои горят, будто светлячки в ночи. Иди с богом, обиду на свою старую бабку не держи, можа вредничала когда, дак то ж, не со зла,- причитала Марфа, которой, так не хотелось

расставятся с внучкой.

- Да ты что ба, никак прощаться вздумала,- обижено, говорила девушка, - Ты это брось, мы вот с Василем как поставим свой дом, будешь у нас барыней жить.

- Да почто мне, барыней-то детонька, лишь бы у вас всё сладилось. А мне уж пора, скоро, в другое жилье перебираться, - грустно сказала она.

- Если ты будешь так говорить, я никуда не пойду,- обнимая бабушку, говорила, расстроившись Аурика.

- Ты что глупенька, кто ж от своего девичьего счастья-то бегает, что мне старой надо-то, лишь бы тебя видеть счастливой!- испугавшись, что внучка и впрямь, может передумать, сказала Марфа.

   Ко двору подъехала свадебная коляска, украшенная цветами и лентами, запряженная тройкой лошадей с бубенцами.

   Провожая Аурику до калитки, Марфа добавила,-

- Про мокрый коврик, на ночь не забывай! Счастья тебе, детка!- перекрестив в след уходящую внучку.

   Василь, помогая сесть в коляску невесте, смотрел на нее восхищено - влюбленным взглядом. Она была такой легкой и невесомой, будто призрачно- воздушное облачко. Он прижался к ней потесней, сжав ее руку, словно боясь, что она может вдруг исчезнуть,- испарится.

  Аурика смущено сидела за свадебным столом, и ей было немного страшновато, глядя на всех этих людей. Людей, некогда не признававших её и не принимающих, в свою людскую стаю. Как не признают и изгоняют из своей стаи, стая диких животных, заблудившегося и отбившегося от стаи сородича. Люди, для которых она была и останется, всегда чужой.

   Но рядом, сидел такой мужественный и сильный Василь, и она успокоилась. Её хрупкость и его надежность, идеально сочетались, словно сама природа создала их друг для друга.

   Невеста перехватила на себе, взгляд Николы, у него был ужасно несчастный вид. Она догадалась о причине его  непомерно - печального состояния. Она сочувствующе, полным сожаления, виноватым взглядом, смотрела на него. Этим взглядом, она как бы просила прощения, за то, что не он сидел рядом с ней за свадебным столом.

   Никола, с какой- то иступленной тоской смотрел на невесту своего брата, взглядом, полного отчаянья и безъисходности. Растаял последний лучик надежды, который ещё теплился в глубине его сердца. Он всегда знал, что у него нет никаких шансов, разве мог он соперничать со своим красавцем братом. Но сегодня, в белом наряде невесты, Аурика была так невинно - прекрасна, от нее невозможно было отвести глаз.

  Молодые светились от счастья. Приглашенные кричали:

- Горько!

  Ах, если б они только знали, как было горько на душе у бедного Николы.

   Когда гости уже разошлись, изрядно подвыпивший Фёдор, напутствовал сына:

- Жена должна быть во всем покорной мужу,- глядя исподлобья на притихшую невестку,-

- Жену надобно держать в строгости, а иногда и повоспитывать полезно, показывая свой увесистый, волосатый кулак, учил он Василя.

- Будет тебе батя!- решительно строго, сказал Василь, провожая отца до постели.

   Уставшая Мария, пошла в летнюю кухню к  мужу.

     Опечаленный Никола ускакал на пастбище. Но, не доезжая до пастбищ, он спрыгнул с коня и упал в траву. Горьковатый запах полыни повис в воздухе, такой же горькой, как его горе. Обида и досада не давали покоя,  разрывая грудь. И он, как когда-то в детстве, зная, что никто не увидеть его слёз, рыдал, над своей потерянной любовью. Удачливый Василь, разве мало было ему девичьего внимания, разве мало девушек любили его. У Николы же, была одна, его единственная, чистая и тихая Аурика, и никто в мире не нужен был ему. Раньше, он мог, хоть иногда общаться, с ней и был счастлив этим, теперь же, он был лишен даже этого. Пожелай Василь, любая из девушек стала его, так нет, он выбрал именно его подругу, лишив его, единственного лучика света. Как вор, украл, то, что казалось Николе, принадлежало только ему. Лишил всякой надежды на будущее, он так надеялся, что Аурика, рано или поздно, будет с ним. Теперь, он потерял её навсегда. Ему так больно было, мирится с потеряй любимой, обида, как заноза сидела, в его сердце, причиняя невыносимую душевную муку. Слёзы приносили ему облегчение, и он не стыдился их. Он, конечно, мог поделиться своим горем с отзывчивым, добродушным Михаем, но Николе не хотелось, что б кто-то его жалел. Его горе было безутешно, и он остался один на один со своей бедой. И только рядом стоявший гнедой, сочувствующе тряс гривой и понимающе пофыркивал, как бы жалея, своего хозяина. 

                                                                                       Вместе с тобой жизнь,

                                                                                       Рядом с тобой свет!

                                                                                       Если нет любимой,

                                                                                       Жизни тоже нет!

   Молодожёны наконец, остались в доме одни. Василь ласково и нежно обнимал, свою изящную, хрупкую, словно фарфоровая статуэтка, супругу. Нежный шёлк её кожи и запах её невинного тела, сводил его с ума. Она была так трогательна своей ангельской чистотой и непорочностью, он приклонялся перед её стыдливой покорностью.

- Лебёдушка моя, женушка моя ненаглядная, моя, теперь моя навсегда. Никому слышишь, даже если у меня вырвут сердце, никому тебя не отдам. Хорошая моя, любимая, никого не знал лучше и прекрасней тебя,- осыпая жену поцелуями, вдохновенно говорил Василь.

   По пылающим щекам Аурики катились слёзы.

- Милая, никогда больше, слезинка не упадет с твоих красивых глаз. Возлюбленная моя, желанная, душа моя,- шептал Василь, целуя лицо супруги.

- Я так сильно люблю тебя, единственный мой, сколько себя помню, столько и люблю – её шёпот был почти не слышен, словно лёгкий шелест ночного ветерка. Её  глаза затуманились слезами в момент наивысшего блаженства близости с любимым.

- Ты мой свет, ты моя жизнь! Самая лучшая, самая желанная, - Василь, накрыл  её рот, сладостным поцелуем.

   Он безраздельно владел ею; теперь, она принадлежала ему, и только ему.

  Этой ночью, они имели то, что так страстно желали оба…

    Мать Василя, быстро подружилась с невесткой. Они быстро нашли общий язык. Аурика была послушна во всем, в руках у нее всё спорилось. Мария только подумала, а невестка уж сделала, словно угадывая её желания. У женщины всё больше времени оставалось на отдых.

   Легко, разве, обстирать и накормить трое здоровых мужиков, и справляться по хозяйству.

   О такой помощнице,- невестки, мечтать только можно. Василь с работы торопился домой, где ждала его горячо любимая жена. «Не представляю», - думал он, «Что было бы с моей жизнью, если б в ней не появилась, моя милая Аурика, которая наполнила радостью и смыслом жизнь». Если б было возможно, он не расставался ни на минуту, со своей молодой супругой, которую так безгранично любил. Его юная жена, была предупредительной и заботливой хозяйкой. Она всегда с порога, встречала своего уставшего мужа, милой, радостной улыбкой, от этой улыбки, у Василя поднималось настроение и усталость, как рукой снимало.

- Ох, и проворная, да расторопная у тебя жена, за ней не угонишься,- хвалила невестку, Мария.

- Повезло мне с женой,- с гордостью соглашался Василь, глядя с улыбкой на супругу.

   Свекор же, недолюбливал, худенькую, молчаливую невестку.

- Девок, поди, в деревни мало, он какую тощую взял, поди, откорми такую,- ворчал Федор.

- Короткая у тебя память Фёдор Степаныч, забыл никак, какую меня в дом привёл?- вступилась за невестку Мария.

- Поговори мне ещё, давно не битая ходила?

- Батя!- строго, угрожающе оборвал его Василь.

  И тот, тут же умолкал.

   Василь так страстно и безоглядно, любил свою молодую супругу, он буквально не мог, ею надышатся. Ему было очень приятно, возвращаться с работы домой, и видеть счастливое, цветущее лицо Аурики. Он поклялся себе, что никому и никогда не позволит, омрачить их безоблачного счастья. Их жизнь не была омрачена даже самой незначительной ссорой, мелочным спором или тенью неуважения. Бесконечно долгие минуты счастья, нежности и признательности царила в их отношениях.

   Иногда с пастбища, приезжал Никола, Василь ревниво косился на брата, не позволяя, даже поздороваться с Аурикой, догадываясь, о его чувствах к ней. Но Никола, едва взяв продуктов, тот час уезжал. Ему было достаточно взглянуть на бывшую подружку, знать, что с ней всё в порядке. Пусть, хоть и не моя, думал он, но ему приятно было видеть её счастливой.

    Аурикины беды остались позади, в семейной жизни, она нашла тихий приют и счастье с любимым. У неё был такой заботливый и любящий муж, который буквально пылинки сдувал с неё. Она  знала, с таким мужем, ни то, что словом, и взглядом обидеть никто ее не посмеет. Выходные дни, Василь проводил рядом с любимой женой, помогая по хозяйству. А вечерами, они шли прогуляться к реке, не забывали заглянуть и к старой Марфе.

  Федору было неприятно смотреть на сына и видеть, как его некогда разбитной сын, превращается в тряпку, как считал он. Но он побаивался сына и поджав губы, недовольно

косился на молодожёнов, срывая зло на терпеливой, безропотной Марии.

   Иногда, Аурика забегала проведать свою старую бабушку. Глядя на Василя с Аурикой, можно было только позавидовать их счастью. Марфа откровенно радовалась за внучку, не зря, молилась о её счастье. Когда внучка навещала её, она говорила ей,-

- Вот видишь, и дождалась ты своего девичьего счастья, вон какого завидного мужа отхватила, и подумать никто не мог. Вот родишь дитя, и избавишься от своей болезни, и буду я уж спокойна за тебя.

    Девушка смущено роняла голову на бабушкино плечо и  радостно смеялась.

  Марфа вдруг как-то погрустнела, глаза её потухли.

- Ну что ж ты грустишь всё, бабушка?- спросила Аурика, глядя на неё.

- Не спокойно, что-то.

- Ну что ты бабуля, меня так Василь любит, в его взгляде, в каждом слове, во всех его движениях, столько любви… Я и подумать не могла, что есть любовь такая, не земная любовь.

- От того и беспокойно на душе, не спугнула бы людская зависть счастья вашего,- озабочено, с грустью в голосе сказала Марфа.

- Да разве мой Василёк позволит кому, и не думай даже, - успокоила её внучка.

       Мария полюбила тихую, худенькую невестку и относилась к ней, как к родной дочери.     Однажды Мария заметила, что Аурика как-то вдруг загрустила и осторожно поинтересовалась:

- Доченька, что-то ты последнее время бледная такая, не Василь ли, тому виной?

- Ну что вы, маменька, как можно. Просто не можется что-то последнее время, - ответила она.

- А что ж, молчишь-то, как неможется?

- Голова кружится по утрам, а то и вовсе, стошнит вдруг.

- И как давно?

- Да уж третий месяц пошел, думала, пройдёт.

- Да как, пройдёт-то милая, беременна ты, ребеночка значит ждешь.

- Как это?- испугано смотрела на неё Аурика.

- Как, как, замужем никак, что пугаться-то. Дело привычное, бабушкой значит, стану, - радовалась, обнимая невестку, Мария.

 Аурика не знала, как лучше сказать об этом мужу. И как – то за ужином, решилась.

-Вас иль, знаешь, а у нас ребеночек будет, кого бы ты хотел? - просто сказала она.

- Что? Не может быть?! - радостно воскликнул он.

 Он схватил свою обожаемую, худенькую супругу на руки, и осыпая поцелуями, стал кружить по комнате.

- Ну конечно родная, ну конечно же, я хочу, чтобы у нас было много мальчиков и девочек, первая, должна быть девочка, обязательно похожая на тебя. Подари мне любимая еще одну маленькую Аурику.

  От этой новости, Василь был на седьмом небе от счастья.

- Милая береги себя и нашего ребёночка, больше отдыхай, и лучше кушай. Пожалуйста, не огорчай меня, я так тебя люблю и нашу маленькую Аурика, вы всё, что у меня есть, вы моя жизнь, - говорил он, целуя руки жене.

   Мария освободила невестку от ведения домашнего хозяйства, позволяя  лишь выполнять лёгкую работу по дому.

   Аурика с Василием реже стали видеться, все мужчины, были заняты на строительстве нового дома. Вас иль торопился выстроить новый дом, для своей возлюбленной, супруги  к рождению ребёнка. Иногда он забегал ненадолго повидаться с женой. Он гладил, заметно округлившийся живот жены, под рукой, что – то зашевелилось.

- Ой, смотри, нет, ты это видела?! – трогательно,  по- детски, радовался Василь, - наша маленькая Аурика, нежный наш бутончик, приветствует своего папочку, - умиляясь, с улыбкой говорил он.

  Аурики нравилось ощущать внутри себя, новую жизнь. Она думала о том, как они с Василём будут любить и заботится о своём ребенке, у их ребенка будет всё, чего так всегда не хватало ей. У ребёнка, будут любящие его родители и никто, никогда, не подумает обидеть и унизить его, ни о таком ли счастье, мечтала для себя она.

 Быстро росли стены дома. Аурика заметно округлилась. Мария, глядя на невестку,  говорила:

 - Не иначе как внучкой меня порадуешь, недолго ждать осталось.

  Завершение нового дома, шумно праздновали. Дом, как и обещал Василь, был большой и  красивый, он был украшен резными ставнями, коньками на крыше, в нём были просторные комнаты и резное крыльцо. Все признали, что дом Василия, был лучшим в деревне. В этот вечер, вино лилось рекой, все, то и дело поднимали бокалы за новый дом, за будущего наследника, за хозяев дома. Не исключением был и Василь, радуясь, что всё так удачно  складывается для них с молодой женой.

  Аурика как обычно положила на ночь у кровати, мокрый коврик. Она всегда это делала незаметно, когда муж ложился первым спать, и также незаметно, вставая первой, убирала его. Но, сегодня она не дождалась мужа. Василь, пришёл поздно, пьяным, и шатаясь, сдвинул коврик под кровать.

    Уставший Никола, в этот вечер остался дома, и лёг ночевать в летней кухни. Этой ночью, он долго не мог уснуть, что – то тревожило его душу в предчувствие чего - то, чего он не мог понять.

   Никто не видел, как спящая Аурика, в ночной рубашке вышла из дома.

   Ближе к утру в сарае надрывно мычала корова. Мария разбудила пьяного мужа, чтобы посмотреть, в чём там дело. Когда они выходили во двор, в калитку входила растрёпанная и босая Аурика. Они смотрели на неё, с широко раскрытыми  глазами, словно видели привидение.

-  Ведьма, точно ведьма, - сглатывая слюну, полушёпотом сказал, недолюбливающий невестку  Федор.

   Он побежал в дом и расталкивая не протрезвевшего сына, кричал:

- Иди, полюбуйся на свою жёнушку, не зря люди брешут, ведьма она и есть ведьма.

   Не проснувшийся ещё до конца, полупьяный Василь, недоумевающе смотрел на свою драгоценейшую супругу. Единственно, что мог осознать он, так это то, что его любимая жена, возвращалась под утро с улицы, в грязной ночной рубашке, и растрёпанными волосами, - откуда?

   Аурика, никого не замечая, входила в дом.

   Василь грубо рванул её на себя:

 - Говори ш***а, где таскалась, от кого ш****а забрюхатила?! – не помня себя от ярости, он выкрикивал оскорбительные, ругательные слова, в лицо жене.

    Девушка вдруг очнулась от сна и испугано, не понимая, что от неё хотят, смотрела на мужа и не узнавала его. Она не понимала, почему она стоит посреди комнаты, ночью, и почему так грубо и зло, в гневе кричит на неё Василь. Это последнее, что видела Аурика. Когда Василь стал наносить ей удары, падая, она успела лишь обхватить живот руками, защищая своего ещё не появившегося на свет ребёнка.

   Мария, пыталась было вступится за невестку, но муж не отпускал её, цепко держа в своих железных объятиях.

- Пущай воспитывает, - прорычал тот.

  Никола проснулся от шума и криков. Он вскочил с постели, сердце бешено колотилось в предчувствие беды. Он увидел горящий свет в окне дома, и побежал на этот свет, вбежав в дом, он увидел как Василь, наносил ногами удары, лежащей на полу Аурике. Мощным ударом кулака Никола свалил брата на пол.

- Аурика, милая, хорошая моя, как же так, как же  я не уберег тебя от беды, - склонявшись над ней, и гладя её по волосам причитал Никола.

   Она тихо стонала.

- Потерпи родная, я сейчас, - дрожащим голосом сказал он и побежал во двор.

   Никола стал лихорадочно запрягать коня в телегу:

- Что уставились, помогите, ну же, скорей! - кричал он, на оторопевших родителей, - сена, сена побольше стелите.

  Василь пошатываясь, встал, и здесь же, на полу, увидел нежно – любимую жену. Она лежала в луже крови, откуда-то изнутри доносились слабые хрипы. Он смотрел на неё, застекленевшим взглядом, что вдруг случилось с его дорогой, любимой супругой. «Нет, это не он! Это не мог сделать он! Он не мог позволить и слова грубого, не то, что пальцем тронуть ее. Василь опустился перед ней на колени:

- Аурика, жена моя возлюбленная, чистая моя, славная, что с тобой? Душа моя, ну скажи хоть словечко, только не молчи, это я, твой Василь, - умолял он жену, поглаживая её лицо руками.

   Она молчала. Василь, как – то странно посмотрел на свои руки, они были в крови. Он встал, и глядя на не подававшую признаки жену, вдруг как – то дико, неистово, стал истерично хохотать. От этого смеха, мурашки пробегали по спине.

   Вбежавший Никола, резким движением, грубо оттолкнул обезумевшего брата.

- Господи, никак умом тронулся, глядя на сына, - сказала Мария.

   Аурику бережно положили в телегу на сено. Никола, погоняя гнедого, выехал в открытые ворота. Он видел, как медленно угасала его любимая. Он гнал, пришпоривая коня.

- Ну же, давай быстрей! Ну же, надо успеть, только бы успеть, - умолял он гнедого.

- Родная моя, это не должно было случится, нет, с кем угодно, только не с тобой. Ты так любила жизнь, ты умела радоваться каждой травинке, каждой новой распустившейся почке, каждому цветку. Почему это должно было случиться именно с тобой. Ну почему ты, мать природа, которую она так самозабвенно любила, не защитила, не уберегла её?!. Кто, как не она, имеет право на жизнь! - в отчаяние, вслух говорил Никола.

 Аурика вдруг застонала. Никола остановил коня, спрыгнул с телеги и подошел к ней. Он взял, её руку целуя, она приоткрыла веки, и еле слышно прошептала:

- Прости меня, мой чуткий, добрый друг.  Прости за боль, что причинила  тебе . Без твоего прощения не смогу спокойно уйти, - слабым, тихим голосом просила она.

  У Николы сжалось сердце от боли, глядя на мертвенно – бледное лицо Аурики:

- Мне не за что прощать тебя. Я радовался твоему счастью, жаль, что так недолго. Не говори ничего, молчи, пожалуйста, береги свои силы. Живи! Ты только живи любимая!

  Аурика опять потеряла сознание, и они продолжили путь.

- Господи! - умоляюще взывал он, - если ты только есть, услышь меня! Не позволь ей умереть! Если тебе нужна, чья то жизнь, забери мою, но только спаси ее. Не отнимай её у меня. Жизнь без неё хуже смерти. К чему жизнь, если в ней не будет моей тихой, моей любимой Аурики.

   «Только бы успеть, только б успеть», - стучало у него в висках.

   Наконец они подъехали к больнице. Аурику куда-то быстро унесли.

   Никола не помнил, сколько прошло времени. Открылась дверь и прямо перед собой, он увидел лицо женщины, видимо няни.

- А Вы кто ж будете? – спросила она и не дождавшись ответа, добавила, - ясное дело, дочка у Вас, дочка!

- А как же мать? - сказал встревоженный Никола.

- Мать, мать сможете забрать, - грустно ответила она.

- Как, уже?!- ничего не понимая, смотрел он на неё.

- Дак ведь умерла она, мать  то, - закрывая дверь, сказала няня.

- Как умерла? Это не правда, это не может быть правдой. Она не может умереть, - всё ещё не веря в то, что услышал, кричал, стуча в дверь, Никола.

   Он стучал и стучал, никто не открыл ему.

- А как же я, как мне теперь быть? Как жить без нее? – подавленным от горя голосом говорил он.

   Никола, не помня себя от горя, кинулся бежать, сам не зная куда, забыв про коня и телегу. В поле он остановился, жгучая боль обиды, и безмерного отчаяния железным обручем сдавливала грудь.

  Никола стоял посреди поля на коленях:

- Как ты могла со мной так поступить?! Как ты могла оставить меня?! Разве много просил я от жизни? Лишь бы ты жила, лишь бы знать, что ты есть. Как мне теперь жить, ты была смыслом всей моей жизни. Никого и ничего, не было у меня дороже, чем ты. Зачем оставила этот мир, зачем покинула меня? Аурика, моя милая Аурика, как жить в этом мире, зная , что уж больше никогда, в нём не будет тебя, -  он говорил так, словно эти слова, могли воскресить её.

   Его горе искало выход, он рвал и греб всё, что было под рукой. Никола надрывно кричал и его крик, был похож на рёв раненого зверя.

- Ну почему меня не было рядом, что бы защитить тебя, я бы отдал жизнь, лишь бы ты сейчас была жива. О жестокий мир, почему я до сих пор жив, если в этом мире нет места для моей любимой. К чему мне моя никчемная жизнь, если в ней уж нет моей Аурики. Небо, верни мне её! Верни, пожалуйста, мне мою любимую, - не помня себя от горя, причитал несчастный Никола

   У Николы был изнеможенный, жалкий, побитый вид. Его горе было безутешно. Никола потерял счёт времени, он поднял голову. Среди вырванной с корнем травы, на голой испаханной его руками земле, он увидел росток. Он был такой маленький и хрупкий, и он пробивался сквозь землю, он тянулся к солнцу, он хотел жить. Никола посмотрел на него с сочувствием и жалостью. Он вдруг вспомнил о том, что точно так же как этот росток, стремится к свету и жизни, такое же маленькое, беззащитное существо, так нуждающееся в любви и заботе, которое имело право на жизнь.

   В нём жило столько не востребованной любви… Теперь он точно знал, кому он будет отдавать и дарить её всю, без остатка. Тому нежному, крохотному существу, которое только, что появилось на свет, и так нуждалось в нём.

   Груз вины, за смерть Аурики, ему придется нести всю свою жизнь.

   Старой  Марфе, не суждено было узнать, ни о рождении правнучки, ни о трагической смерти внучки. Этим утром, соседка, покупающая у нее тёплое, козье молоко, нашла её мёртвой в постели. Ушла Марфа, и унесла с собой тайну рождения внучки.

   После той трагической ночи, никто не знал, что случилось, с обезумевшим Василём, и жив ли он вообще. С тех пор его никто не видел.

   Отдельно от общего кладбища, недалеко от берёзовой рощи, стояли две одинокие, ухоженные могилы, они были огорожены красивой, резной оградкой. Рядом росла стройная, одинокая берёзка. Никто не знал, откуда она здесь взялась. Берёза склонилась над могилами, как бы в поклоне.

  К оградке медленно приближались три силуэта. В них угадывались две мужские и одна женская фигура.

  Одним из мужчин был постаревший, с белыми, как лунь, волосами, цыган Михай, он шёл опираясь на тросточку. Другим невысоким мужчиной был Никола, его волосы слегка тронула седина. С ними шла высокая, стройная, с тёмно - каштановыми волосами и чёрными, умными глазами, - девушка.                                                 

  Она училась на четвёртом курсе мед. института. В институте она была всеобщей любимицей и неоспоримым, негласным лидером среди сокурсников. Аурика была точной копией своей матери, и лишь каштановые волосы выдавали в ней отца. У неё была внешность матери и характер отца. Она точно знала, чего хотела от жизни и всегда имела это.

                       Конец первой части