Коробка с атласной лентой лежала на моей кровати, как ядовитый плод в сказке. Солнечный луч, пробивавшийся сквозь жалюзи, играл на алой упаковке, превращая тени в кровавые полосы на стене. Я стояла на пороге, вдыхая запах свежевыглаженного белья и чего-то ещё — горьковатого, как миндаль, напоминающего о маминых духах, которые Ирина приказала выбросить в первую неделю своего переезда.
— Открывай, — раздался голос Макса из-за спины. Он прислонился к дверному косяку, скрестив руки на груди. В его чёрном свитере с высоким воротником он напоминал тюремного надзирателя из старых фильмов.
Лента развязалась с подозрительной лёгкостью, будто её уже разворачивали. Под слоем папиросной бумаги лежало платье — огненно-красное, с открытыми плечами и разрезом до бедра. Ткань переливалась, как свежая ра
