Феникс

11

Тишина, нарушаемая лишь постукиванием по многочисленным клавишам конспектирующих студентов и спокойным голосом лектора, клонила ко сну Чона, который прошедшей ночью провел с тату машинкой и тремя клиентами. Благодаря дополнительным часам работы, он смог успешно продлить контракт с владельцем тату-салона, отдав довольно крупную сумму по новой подорожавшей арендной плате. Теперь он был спокоен на счет салона, но бессонные ночи, зачастившие в последнее время, и состояние Тэвона отчётливо отражались на его настроении и поведении. Он, с рождения не особо развлекающийся безрезультатным сотрясением воздуха, становился еще более молчаливым и мрачно закрытым. Тишь эта, окутанная некой опасностью и ясно дающая знать о скором извержении вулкана, как высокая сейсмическая активность, настораживала друзей, коллег, но только не саму причину этих изменений — Тэвона. Тот словно абсолютно ослеп, оглох и потерял любую связь с миром. Его пугающая отчуждённость, абсолютное отсутствие всякого присутствия уверенно и разрушительно поселила в груди альфы боль в отчаянном страхе скорой потери, что теперь медленно распускала свои губительные корни, схватив в плен жизненно важные. Теперь смерть альфы, ставшая вопросом времени, мутной тенью следовала за ним. А друзья приходили в еще больший страх. Каждый из них шутками или прямолинейно спросил, в чем проблема, как могут помочь, а ответом послужило лишь благоверное молчание Чона и суетливое замешательство Тэвона. Со стороны даже без диплома психолога было заметно, что они оба ничего не понимали. И эти потерянные дети, как тикающие бомбы, разрывали души хенов.

И сейчас Крис, наблюдая за спящим Ю Чоном в аудитории, раздумывал о предстоящей беседе. Старший отдавал себе отчет, что уже пора, нужно немедля вмешаться и разобраться, помочь, спасти мелких, упорно отказывающихся от протянутых рук. В кармане завибрировал телефон, на дисплее засветилась фотография спящего Вона, всегда успокаивающая своей мирной атмосферой. Немного подзависнув, Крис чуть не пропустил звонок, успев ответить на последнем гудке.

— Крис? — встревоженный голос, который не часто приобретал такую тональность, заставил напряженно выпрямить спину.

— Слушаю, — возможно, не к месту спокойно ответил Крис.

— У тебя сейчас с Ю Чоном совместная пара, так ведь? — это был риторический вопрос, так как Вон, не дождавшись ответа, продолжил свою речь, слишком скованно и не слаженно. Так непривычно — слышать рассеянные нотки безликого отчаяния. Если омега чем-то расстроен, это всегда выражается в истерии, на грани срыва, но никак не в пессимистичной беспросветности. — Он не отвечает на звонки, наверно телефон на беззвучном режиме. Тут… тут Тэвон упал… в обморок он сейчас в медчасти, в главной. С ним все хорошо, честно, ничего серьезного, он удачно упал, был в лифте и его моментально доставили к нам, Сок был рядом, все обошлось. Ты не беспокойся и Ю Чона тоже успокой, медсестра установила истощение, не сильное, правда.

— Все будет хорошо, мы сейчас подойдем.

Сам Крис не знал, по какой причине так резонно закончил разговор, даже не сказал слово утешения, в котором впервые в его памяти омега так сильно нуждался. Сама ситуация была неприятна до скрежета зубов, а волнение Вона обескуражило окончательно. До чертиков хотелось наконец покончить с этой пассивной агрессией и игрой в молчанку.

— Ю Чон, — тихо произнес Нам, несильно толкнув младшего. Тот нехотя оторвался от парты, сонно ожидая чего-то. Словом, его сон как рукой сняло, стоило Крису рассказать о случившимся. Ю Чон пулей вылетел из аудитории, создав отвлекающий студентов шум, Ким последовал за ним, но извинившись сперва перед лектором и группой.

Впрочем, он так и не сумел догнать его и, когда он дошел до мед части, его встретил лишь Вон с глазами-блюдцами и Сок. Как выяснилось позже, Тэвон успел слинять, пока Вон говорил по телефону, узнав об этом из уст Вона, Ю Чон бросился бежать домой, туда, куда скорее всего омега пошел бы первым делом.

Оказавшись в объятьях альфы, слыша как сильно бьется сердце после бега до медпункта, омега тихо изрек:

— Кризис настал, завтра им точно не удастся избежать вопросов и, возможно, это поможет им взглянуть правде в глаза.

— Говоришь так, будто это плохо, — непривычно серьезный голос Сока раздался по пустому коридору. Крис незаметно глянул на него краем глаза, сразу же почувствовав нечто отвратное. Видеть такого серьезного Сока не хотелось. Словно плотное темное полотно, скрывающее нечто мерзкое от глаз людских. Лицезреть такое не было сил.

Крис плавно переключился на омегу в собственных руках.

— Когда рушится воображаемый мир людей, построенный, чтобы скрыть подлинный — это больно. Их глаза, которые они так сильно охраняли розовыми линзами очков — первое время ослепнут от серости и обыденности. Особенно первое время. Особенно, когда сами они в глубине души понимают правильность происходящего, — ответил Вон.

— Реальность не всем по вкусу, — все также мрачно, но предельно открыто изрек Сок. Крис еле совладал с собой. Ему казалось, что слова Чона были адресованы ему.

— Их не уберечь? — спустя неловкое затишье сказал Чон.

— Никак.

— Главное это умение жить при свете и не умирать во мгле, — добавил свою реплику Нам. Его огромная ладонь давила на спину Вони, прижимая его теснее.

— Так проведи нас, кротов неумелых, сквозь эту бренную жизнь, мастер Нам, — в шуточной манере изрек Сок. Затем, став перед парочкой на одно колено, принес присягу чести писклявым голосом, первым сорвался Вон, услышав слова этого засранца. Смех тихий, сдержанный, как и ожидалось от омеги благородных кровей, значительно снял напряжение Криса, он подыграл Соку со всей серьезностью на физиономии. Это лишь продолжило смешить омегу. Реальность Сока, высасывающая душу живьем и, возможно, по этой причине скрываемая мастерски самим носителем за маской безбашенности, была отталкивающей для всех, но для Криса, которому не часто, но все же приходилось встречаться с истинным лицом, была мерзкой вдвойне. Потому что нет ни храбрости, ни сил бороться с ней, раз сам Сок решил малодушно прикрыть это лучезарной улыбкой.

Сейчас Чон снова смеялся в голос, скрученный от собственной шутки в пополам, Крису оставалось ответить уместной реакцией — бархатным смехом, и притворяться невидящим истинное лицо товарища. В данный момент Крис понимал младшего Чона, как никто другой в их компании.

Это, действительно, чертовски больно — смотреть правде в глаза, когда она тошнотворная. Предпочтительнее прятаться за надежными розовыми очками. И пока альфа удачно поправлял свои, сползшие с переносицы, точно такие же разбились стеклами внутрь у Ю Чона в пяти кварталах от университета, в квартире, заполненной тревожным запахом Тэ.

                                                                         * * *