Орк и эльф

Глава 9. Жизнь на юге

Узкие светлые улицы, стены из светлого камня, все это в купе с какими-то яркими тканями, растянутыми между противостоящими стенами с целью защиты от солнца и большим количеством людей было в диковинку. Рыночная площадь вообще была отдельным государством. Шумно и ярко. Так бы охарактеризовал это все Глоссэ. Сначала ему даже показалось, что в городе какая-то ярмарка или праздник, но оказалось, что нет и это все обычный день. Эльфа привлекли лотки с фруктами, среди которых он не узнавал ни один. Он заинтересованно замер напротив первого же прилавка, на котором были горками разложены странные розовые шарообразные соцветия, другие фрукты, то оранжевые и похожие на яблоки, то наоборот, темные, со сморщенной кожурой. Пахли они все сладко, и сотни новых ароматов кружили голову. Эльф не был уверен, можно ли дотрагиваться до них хоть пальцем, да и мужские руки могли его выдать, а потому завороженно стоял.

- Купите что-нибудь супруге, господин, - живо появился перед ним торговец, по изящной фигурке угадав, что перед ним не орчиха. - Хоть персиков или инжира! А может, вашу супругу интересуют серьги или браслеты? У моего друга в соседней лавке самые красивые украшения!

Орк кое-как увел эльфа прочь.

Сотни новых лиц, голосов, запахов немного пугали эльфа, но скоро он справился с собой и научился держать себя ровно и спокойно даже перед местными назойливыми торговцами, которые вовсю нахваливали свой товар и норовили сунуть ему что-нибудь в руки. В другой лавке Бургуул купил Глоссэ несколько красных фруктов с твердой красной кожурой. Эльф попробовал пальцем кожуру - она казалась твердой и не поддавалась, пока орк не разрезал ее маленьким ножом, и тогда на солнце ярко заблестели красные зерна, похожие на рубины.

- Попробуй, - произнес Бургуул, протягивая фрукт эльфу. - Только кожуру не ешь.

Эльф всё-таки куснул ее украдкой: она показалась горькой, зато зёрна давали сок, приятный, кисло-сладкий и вкусный.

- Спасибо, - тихонько сказал эльф и поклонился, как положено послушной жене.

- Из него ещё делают соус к мясу, - пояснил орк. - Из зёрен.

Эльф попробовал ещё несколько зёрен и так увлекся, подбирая их губами с руки орка, что не заметил, как съел почти все. Затем они продолжили прогулку. Со всех сторон бородатые эдайн хвалили свои товары, чаще предлагая Глоссэ посмотреть платья или украшения, однако их с орком сильнее всего заинтересовала лавка с оружием: здешние мастера умели изготовлять особую сталь с добавлением серебра. Эльф рассматривал сталь в то время, как орк рассматривал его. Торговец странно на них косился, но Бургуул быстро объяснил ему, что его жена с севера и она никогда такого не видела. Этот ответ вполне удовлетворил мужчину и тот успокоился. А Бургуул сделал себе отметку, что зайдет сюда позже, уже в одиночку, и обязательно купит Глоссэ такой кинжал. Ведь ничего больше эльфу как "женщине" было не положено. Эльф даже попробовал снять со стены саблю и сделать пару весьма отточенных выпадов, когда орк как можно быстрее отнял ее у него, объяснив, что здесь такое не принято.

После они вышли к воротам, за которыми виднелись стойла и слышалось ржание сотен лошадей, которых здесь продавали. На тонконогих грациозных коней Глоссэ мог бы любоваться вечно. Он и так подолгу стоял возле них, и ему хотелось протянуть руку, погладить и оседлать каждого. Позволить эльфу полюбоваться на коня, а то и проехаться верхом вполне было можно. Те старые клячи, что они продали здесь за бесценок, и в подмётки этим красавцам не годились. Осталось только убедить эльфа, что пользоваться придётся женским седлом, а не тем, к которому он привык.

Они медленно обходили длинные ряды. В лошадях Глоссэ смыслил прекрасно, как всякий эльф, и к тому же чувствовал, каково здоровье и норов каждой лошади, поэтому тут очень и пробыли долго. За породистых скакунов заломили такую цену, что пришлось бы работать год, но чуть позже Глоссэ отыскал им двух коней спокойного нрава, здоровьем и грацией мало чем уступавшим тем, породистым. Торговец опешил, когда "супруга" орка вспрыгнула на одного из коней и ловко оседлала его, направив из стойла, а тот и не думал противиться.

Опять-таки слова о северянке сделали свое дело, хотя Бургуул и скрипнул зубами от такого своеволия. Особенно когда юбка задралась, оголяя гладкую ногу. Челюсти присутствующих тут же отвисли и самые чувствительные поспешили отвернуться. Бургуул тут же сорвал эльфа с коня, прося прощение у всех и спросил о дамском седле для жены, которое ему тут же продали и даже переседлали лошадь, что так приглянулась Глоссэ.

- Прости, не смог удержаться, - тихонько прошептал эльф на ухо орку, когда тот схватил его.

Сидеть на детском седле было непривычно - он привык обхватывать круп коня ногами. Но все же эльф был в восторге и сделал несколько кругов вокруг всего базара, прежде чем спешился. Они расплатились и отправились дальше. Солнце стояло высоко и палило нещадно.

- Может, укроемся где-нибудь в чайной или вернёмся к твоему другу?

Орк улыбнулся и повел эльфа за город к полусухому пруду с мутной водой, но густой растительностью по меркам пустыни вокруг и финиковой пальмой, склонившейся над ним. Там они привязали коней и сами устроились в тени колючих кустов. Громко трещали какие-то местные птицы, издалека доносился шум города, но эльф все равно был счастлив и обнял орка в порыве чувств.

- Жаль, что ты не увидел здешнюю весну. Когда вся пустыня покрывается маками как алый ковер.

- Да уж, полгода такой жары я не перенесу. А какова здесь зима? Наверное, похожа на наше лето?

- Почему? Поживем здесь, может, и до следующей весны. Летом здесь тоже есть чем заняться. А зима... Что-то такое, да.

- Боюсь, за такое долгое время я себя как-нибудь выдам... А чем мы будем заниматься? Я умею разве что охотиться да быть воином, а в королевскую стражу в женском обличье меня вряд ли возьмут.

- А зачем тебе работать? Можем вообще здесь остаться на всегда. Купим домик. Я буду работать как и работал раньше. Сопровождение караванов прибыльное дело. Хватит работать один-два раза в году. А ты будешь ждать меня здесь, друг присмотрит за тобой.

- Ох, я не смогу сидеть сложа руки, обычно ведь жены смотрят за домом и растят детей, - эльф погрустнел. - Впрочем, я смогу работать у твоего друга в кузнице - буду его подмастерьем.

- Можешь возиться с его детьми. Малик, конечно, уже сам во всю носится по столице, его не удержишь, а вот малыш, что скоро родится...

Эльф кивнул. Да, по крайней мере, он будет с сородичами и быстро найдет общий язык с кузнецом и его женой; его мать, лесная эльфийка, и вовсе была ему почти родной.

О том, что дитя кузнеца было немного со странностями, Бургуул решил промолчать. В конечном итоге, не все было так страшно. Просто иногда Малик стихийно подколдовывал. Вспыхнувшие тряпки или взбесившийся верблюд - мальчик переодически шкодил и крупно. Но в конечном итоге, чего можно было ожидать от детей ифрита, да и вообще, орк надеялся, что с возрастом он станет спокойнее.

Сильнее всего Глоссэ хотел бы собственных детей, - жаль, что подобное было невозможным, да и он был слишком счастлив с Бургуулом, чтобы что-то менять. Поэтому они пока что решили остаться у кузнеца и присматривали домик по соседству. Эльф помогал в кузнице и по дому, как и хотел. Бургуул же нанялся сопровождать каторжников из города в близлежащие рудники. Это, конечно, приносило меньше прибыли, чем если бы он ходил с торговыми караванами, как делал это раньше, но зато он мог проводить больше времени с Глоссэ, не оставляя того на долго.

Эльф успевал так сильно устать за день, что едва дожидался его и любил дремать на коленях у орка, но поближе к ночи непременно находил силы для более приятного времяпровождения. Ему понравилось это место, понравился кузнецу, который был талантлив, спокоен и уравновешен, и он охотно делал украшения, оружие и мелкую утварь по его приказу. Учился он быстро, и как всё эльфы был довольно ловок и аккуратен. С его матерью они могли болтать часами, вспоминая прошлое и порядки в родном лесу, и чем дальше, тем сильнее оно казалось эльфу какой-то темной прошлой стороной его жизни. Глоссэ вскоре привык к жаре и как-то даже повеселел. Местные фрукты и в особенности сладости ему очень понравились. Да и вообще, эльф смог влиться в жизнь местных, пусть она и сильно отличалась от того, к чему привык он.

По ночам в местных чайных устраивали настоящие представления, расцвеченные сотнями огней. Танцовщицы, фокусники, местные богачи, что кидали им монеты... Эльф радовался им, как ребенок, хоть возвращаться впотьмах бывало небезопасно. Но выбираться туда они любили, хоть ему и не стоило себя выдавать

- Ты скучаешь по матери? - однажды вечером спросил Бургуул.

- Очень! Но и радуюсь. Потому что, как думаю, она не приняла бы моего решения. И потом, она так предана владыке, что не согласилась бы покинуть лес. А мне туда вход заказан: стоит войти, и меня схватят как предателя. И потом, я часто с ней переписываюсь, стараясь рассказывать только самое безопасное.

- Может стоит попробовать как-то завуалированно сообщить? Может, она не будет против. Да и ты ничем не рискуешь особо.

- Попробую, - вздохнул эльф. Предложение не вызвало у него воодушевления, но он все же отправил с почтовым голубем письмо, сообщив, что сердце его обратилось в сторону мужчин, и в орке он нашел верного друга и опору в жизни.

- Вряд ли она будет в восторге, Бургуул. Наверняка напишет мне, что ты специально приманил меня, чтобы подороже продать в гарем. Я-то знаю, что это не так, но она...

- Она будет переживать. Но ты в силах убедить ее в обратном.

- Ты прав, друг мой. Лишь бы она не убедила владыку, что я нахожусь в страшном плену, и нужно выступить мне на подмогу со всей армией. Впрочем, я не королевский сын и ради меня поход предпринимать не станет... Это радует.

- Если бы лесной король освобождал каждого пленененого эльфа с армией, то от вашего королевства ничего бы не осталось.

Эльф довольно рассмеялся и обнял орка.

- Это и к лучшему. Но... Кто знает? В детстве я любил себе воображать, что я его внебрачный сын.

- Ну, про вашего царя какие только сплетни не ходили.

- Ты думаешь? Вот и мне кажется, что у меня неспроста такие широкие брови. Но да, владыка не слишком любит и своего законного и родного сына, раз отпустил его в одиночку так далеко, так что говорить обо мне?

- Тебе это нужно вообще? Зачем тебе отец сейчас?

- Конечно, незачем, да ещё и такой строгий, как он! - эльф засмеялся ещё сильнее. - Это просто размышления вслух, только и всего.

- Он строгий? Мне казалось, ограниченный.

- Я не очень понимаю это слово. Но он непримирим и временами безжалостен, это верно. Но у нас не царство строгости, на праздниках эльфов царит веселье, льется вино, и можно позволить себе многое...

- И даже переспать с мужчиной?

- Что ты говоришь такое! Нет, конечно же! Может быть, потанцевать с девушкой...

- Потанцевать? Это преступление?

- Нет, но в иные дни это недопустимая вольность.

- И как часто эти ваши праздники? Раз в сто лет?

- Дважды в год, с началом каждого сезона.

- Ну, это хоть что-то. Хотя я ожидал от эльфов большего разврата, наверное. Люди такое любят, хотя никогда не признают, что основной вкус праздника в том, чтобы уединиться с какой-нибудь веселой вдовушкой на сеновале.

Глоссэ покраснел. Сама мысль о том, что когда-то его неприступный владыка мог также завлечь, например, его мать в свои покои под предлогом уединиться, заставила его сильно разволноваться.

- Что? Не можешь представить своего царя бегающим за местными девами?

- Нет, если честно. Он же такой... Строгий... Неприступный.

- А ещё он царь, этого уже достаточно. Более того, он крайне ограниченный и считает всех остальных ниже себя.

- Ну... Он имеет на это право. На его месте и я бы бегал за девами... Если бы была к ним склонность...

- При чем тут девы? Его отношение к другим в целом я имею ввиду.

- Но владыка же и правда лучше всех?

- В чем именно? Что отличает его от тебя или меня?

- Красота, ум, знатное происхождение...

- Красота? Можно поспорить. Ум? Определенно нет. Знатное происхождение? С каких пор это личное достоинство?

- Не говори так про моего владыку, я вырос с этим идеалом и для меня никого прекраснее нет! - запальчиво возразил эльф. Потом добавил: - Быть может, ты и прав, мне сложно это осознать. Я, в конце концов, столько времени провел с этим идеалом.

- А теперь забудь. Прекрати смотреть на кого-то другого.

- На тебя хотя бы смотреть можно? - спросил эльф, обнимая его. Взглянул в орочьи глаза. Откинул вуаль с лица, готовясь его поцеловать.

- Да, но делать из меня божество - определенно нет. Я твой супруг, - произнес орк, целуя эльфа.

- А если ты божество в постели? - рассмеявшись, игриво прошептал эльф.

- Ты так считаешь?

- Определенно. Хотя я ни с кем и не сравнивал... И не хочу.

Он заключил его в тесные объятия и обнял, гладя широкую спину.

- И ты не хуже, поверь, - прижал к себе Глоссэ Бургуул.

Эльф удовлетворённо вздохнул. Дом кузнеца был хорош и просторен, и обходились с ним хорошо - но временами ему хотелось уединения. Полного и абсолютного. Хотя не то что бы он стеснялся собственных пристрастий, да и все были в курсе их с орком отношений... Глоссэ мотнул головой, сбрасывая с нее накидку, и с намеком кивнул в сторону их общей спальни.

Так они провели всю зиму и начало весны у кузнеца и его семьи; жизнь на юге была хороша, но Глоссэ втайне сильно тосковал по лесам, полям и всей скромной природе северных краев. К тому же он часто ловил на себе жадные взгляды южан, когда ходил на базар или на простую прогулку, и побаивался их. Поэтому он втайне мечтал вернуться, о чем решился наконец сообщить орку. Бургуул вернулся однажды вечером с большого базара, где он работал - помогал разбирать товар и охранять его.

- Вот бы снова увидеть хоть одну ель... Кто бы мог подумать, что я однажды соскучусь по прохладе, хвойным лесам и северных птицах, зверях и прочей живности? - вздохнул он. - Мы, конечно, часто гуляем, да и природа тут хороша, но...

- Наскучил юг? Кто бы мог подумать. Ты же столько времени проводил в собственном лесу. Большую часть жизни, если тебе верить.

- Лес - он всегда разный, - возразил Глоссэ. - Меняется он, меняются деревья, появляются новые животные или растения, зима сменяет лето.

- Таки здесь то же самое - просто ты не проникся пока местным очарованием. Но я не стану держать тебя взаперти, - решил Бургуул. Ему подумалось, что Глоссэ наскучил женский облик, который к тому же накладывал на их прогулки множество ограничений. - Если хочешь, мы можем отправиться куда-нибудь подальше. Тут много интересных мест - но они могут быть опасны. К примеру, в старый город. Не слышал о таком?

Эльф отрицательно покачал головой, и орк рассказал ему то, что сам слышал от других стражников и торговцев с рынка, где работал сам. Иногда они сопровождали караваны, которые пересекали один из оазисов, которые простирались вдоль русла реки, которая текла мимо города с востока. Когда он поинтересовался, отчего бы путешественникам с товаром не следовать вдоль них всё время, ведь там по меньшей мере есть растения и вода, то услышал решительный отказ. Вода наполняла русла пересохшей реки раз в сезон дождей, оставшееся же время растения питались этими водами, но жить там не решался никто. В той стороне среди оазисов этих и находился старый город - место, где раньше обитали люди, а теперь - духи мертвых. По словам стражей, там во дворце правителя, который ныне стоял покинутым, были скрыты несметные сокровища, но к ним было не добраться. И стоило орку попробовать расспросить всех о нем подробнее, южане бледнели и отказывались, называя место "дурным" и "проклятым". 

Потому Бургуул решил потихоньку проведать те места сам, в одиночку, но далеко не заходить. Риск был большой, и вел он себя аккуратно, оставляя на деревьях заметки; за поясом у него был меч, сбоку и в кармане - пара кинжалов, а за спиной - топор и мешок, в котором хранился запас воды и еда на один перекус: он ведь не планировал забираться в самую глушь. Но тропы если и попадались, то все они были звериными, и орк скорее держался в стороне - боялся встретить пуму или стадо диких оленей, которое затоптало бы его, если бы он их спугнул. Оазис сперва показался маленьким: можно было увидеть его весь на просвет, но чем дальше орк шел вдоль русла реки, тем чаще ему казалось, что кругом, несмотря на день, сгущается темноту, а за деревьями мелькают странные тени, принадлежащие отнюдь не птицам или мелким обезьянками, которых тут было в избытке. Словом, он ощущал, что находится словно бы под надзором. Будто наблюдение это ведет кто-то разумный. А дальше под ногами все чаще начали встречаться следы давнего присутствия тут людей - обломки камней, корнями деревьев вывороченных из мостовой, вытесанные из камня столбы, какие устанавливают на границах своих участков богатые люди. Виделись и сами строения - вдалеке, все затянутые местными вьющимися растениями, местами обратившиеся в развалины. А затем начали встречаться тени. И орк понял, что Старый Город жив, но вовсе ему не рад, а тени - его жители. Умершие или убитые кем-то. И когда этих теней кругом стало чересчур много, он понял, что лучше всего будет вернуться назад, и огромных сил стоило ему не обратиться в бегство, зная и почти физически ощущая, что кто-то беспрерывно смотрит ему в спину.

Глоссэ на протяжении этого рассказа сидел, постепенно бледнея и иногда от избытка чувств прижимая руки ко рту. Едва Бургуул окончил свой рассказ, Глоссэ вместо благодарности едва его не придушил.

- Ты! Отправился туда! Один! Ничего не сказав мне! А если бы ты не вернулся?

- Сдается мне, ты просто-напросто завидуешь. Но пойми, я и так старался держаться втайне, а если бы отправился с тобой, нас вдвоем могли бы заметить...

- Нет. Я, вообрази себе, на самом деле волнуюсь за тебя. И не хочу тебя терять.

- В следующий раз отправимся туда вместе, - примирительно сообщил орк, кладя свою лапу на ручку эльфа. Тот недовольно её отдернул. От идеи навестить проклятое место он был не в восторге.

- Туда? Вдвоем? Только ради каких-то мнимых сокровищ? Но Бургуул, ты говорил, что нам двоим вполне хватит того, что ты заработаешь тут за сезон, если потом экономно расходовать. А если нет, то давай и я займусь чем-нибудь.

Орк закатил глаза.

- Разве ты не понял. Мертвые. Та шаманка научила тебя с ними обращаться. Разве ты боишься? Разве не хочешь попробовать настроить их на более мирный лад?

- Мог бы, но к чему мне это?

- Только подумай, Глоссэ. Затерянный мир. И мы в нем - одни. И мы станем безгранично богаты. Как бы ты не говорил, что рад довольствоваться малым - и я в это верю - но подумай, сколько красивого там может быть?

И мало-помалу речи его возымели влияние: Глоссэ, как все эльфы, был падок на драгоценности. Глаза его загорелись, и он наконец нерешительно кивнул.

- Хорошо, - согласился он. - Попытаемся отправиться туда. Но если я почувствую, что мертвецы неподвластны мне? Если моих сил не хватит, мы немедленно отправимся назад. Я, конечно, люблю тебя и сильней всего мечтал бы погибнуть в один с тобой день, но явно не столь ужасающим образом, как смерть от рук сотен мертвых.

На этом они и условились, собрав с собой еды на три дня и оружие, отправиться туда.