8
1342 Words
Аделин
Я зашла принять душ. Наполняла воду и на миг села, закрыв глаза. Вода тёплая — хоть тут я могла расслабиться.
Как же мне нравится видеть на лице человека ужас. Когда они пытаются это скрыть, а ты всё равно чувствуешь запах страха… и следишь, что будет дальше.
Я ещё этим сестричкам покажу. Они поплатятся за то, что сделали с моими ушами и смеялись надо мной. Думают, я не знаю, как они радовались? О, нет… я всё знаю.
Уши мои, конечно, до сих пор болят — всё-таки, суки, прокололи хрящ. И сколько же мне придётся терпеть эту боль? Хоть вроде и зажило, но всё ещё ноет.
Искупаясь, я вышла. Дерьмовый вкус этого убийцы и запах мне не понравились — так что пусть они сами его кушают.
Зайдя в комнату, я увидела, что Грей лежит на моей кровати. Он фыркнул:
— Ты чё там торчала два часа в бане? — и потянул меня к себе, держа за талию. — Для меня так старалась? От тебя вкусно пахнет, Аделин…
Я посмотрела на него и кивнула:
— А от тебя пахнет кровью… и вонючим запахом этого мертвеца. Может, искупаешься?
Он видел, что я недовольна, фыркнул, встал с кровати:
— Вот сука… — и ушёл, захлопнув дверь.
Я легла сразу в постель, не захотела даже волосы сушить. Мокрые, длинные, чёрные волосы, которые я так не любила собирать, рассыпались по подушке. Просто без белья, укутавшись в полотенце, я легла и натянула простыню…
Я устала. Слишком много думала. Хочу чего-то вкусненького… приятного, симпатичного мужика, который духом слабый, мягкий. Ведь мясо будет вкуснее… эээхх… Пока надо временно сдержать желание, а то опять запрут меня в подвал…
Закрыв глаза, я решила спать. А то утром без меня всё покушают и уйдут… Надо же с утра всех пугать своим присутствием.
Чьи-то руки гладили меня — я проснулась от прикосновений. Это был Грей.
Я нахмурилась, спросив, сколько времени.
— Час ночи, — прошептал он.
Я нахмурилась сильнее:
— Господи… зачем разбудил меня?
— Ты что, не хочешь меня? — его голос стал грубее. — Так лежишь… голенькая, сладкая… я не могу так это оставить.
Я фыркнула:
— А что ты делал всё это время?
Он спокойно ответил:
— Отец не спал. Оказывается, мы болтали.
Я напряглась и снова фыркнула:
— Он что-то узнал о нас?
— Нет, — сказал Грей. — Просто переживает за тебя. Ты слишком опасная для окружающих стала. Даже главную вену, где она находится, знаешь. Слишком много знаешь. Откуда такой талант, Аделин?
Он нагнулся ещё ближе… его дыхание было слишком близко.
Я фыркнула, в глазах блеснула насмешка:
— Что, анатомию не читал? Я успела как-то?..
Его губы скривились в хищной ухмылке. Рука резко, но не до боли, сомкнулась на моём горле.
— Вот… там ты меня и кусала. Помню. Значит, у***ь хотела, да, сука?..
В его голосе не было страха — только азарт. Простыня слетела с меня, как последний барьер. Я прикусила губу и улыбнулась, почти шёпотом:
— Разве ради любимой умереть жалко, Грей?..
Он замер на миг. В его глазах вспыхнул огонь.
— Не жалко… Но жить с любимой… это ведь лучше, чем умереть и оставить её кому-то.
Он приблизился, и воздух между нами стал густым, как перед грозой. Его губы накрыли мои — властно, требовательно, с силой, с той самой жаждой, что всегда горела в нём. Он прорвался в мой поцелуй, не боясь, что я могу укусить… будто даже ждал этого.
И в этот момент я поняла — мы оба давно перестали бояться друг друга.
Его руки двинулись ближе, словно изучая каждый сантиметр, задерживаясь там, где кожа теплее. Движения были медленные, выверенные, почти охотничьи… будто он хотел запомнить меня на ощупь. Моё дыхание стало неровным, но я не отводила взгляда — между нами снова начинала закипать та самая опасная жажда.
Руки нежно направились что он так хотел залесть, между ног.
Его руки скользили по мне медленно, почти задумчиво, как будто он хотел прочитать меня прикосновениями. В каждом движении было что-то упрямое и властное, но вместе с тем в них жила тихая, опасная нежность, от которой становилось только труднее дышать.
Он ухмыльнулся, оторвавшись от поцелуя, и прошептал с хрипотцой:
— Ты такая горячая сейчас… И мокрая...
Я прошептала:
— Хватит разговоров… а то нас услышат.
Он ухмыльнулся и медленно навис надо мной, в его взгляде мелькнула тень вызова, будто он проверял, действительно ли я этого боюсь… или жду.
Он резко рванул полотенце, сбивая с меня защиту, будто разрывал последнюю преграду между нами. В движении было столько решимости и дикого нетерпения, что воздух вокруг словно стал тяжелее.
Он даже не стал раздеваться. Я молча наблюдала за ним, всматриваясь в каждое его движение… но одно всё же бросалось в глаза — твердый стоячий член из штаны. Он поцеловал мою шею — медленно, горячо, будто метил каждое место. Его губы скользнули ниже, к груди… всасывая соски, и он впился в неё, втягивая в себя тепло и вкус моей кожи. Его жадность только распаляла меня сильнее, и я поймала себя на том, что уже не хочу, чтобы он останавливался.
Он вошел мне резко, жадно, без тени сомнения. Я ахнула, но его ладонь легла на мои губы, приглушая звук.
— Тихо, сука… а то услышат, — прошептал он с горячим дыханием у самого уха.
Мне хотелось закричать, выплеснуть всё, что переполняло, но чёрт… в доме все спали. И от этого запрета, от этой тишины желание только росло, сжимая меня изнутри.
Мне приходилось сдерживать звуки, и эта вынужденная тишина сводила с ума. Его напор был резким, неумолимым, и каждое его движение становилось всё быстрее, требовательнее, будто он намеренно испытывал моё терпение и волю.
От этой неистовой близости я хотела его ещё сильнее.
— Хочу съесть тебя… ещё сильнее, — прошептала я.
Он поцеловал меня, но я, не удержавшись, впилась зубами в его язык. Почувствовала вкус крови, но он не отстранился. Вместо этого слегка отшвырнул меня и, улыбнувшись, произнёс:
— Ах ты, сука… больно же. Может, мне засос поставить на твоей шее?
Мои глаза, уже затуманенные страстью, глянули на него вызывающе.
— Не смей… я больше не буду, — тихо сказала я.
Он развернул меня, снова притянул ближе, и в его движениях уже не было ни капли сдержанности — только жажда и желание довести меня до предела. И начел дальше трахать.
Он фыркнул, его взгляд сверкнул почти хищно.
— Вот сука… ты прям…кончаешь....
Он схватил мои мокрые волосы, потянул их назад, заставляя меня поднять голову. В этом движении было и владение, и вызов, и какой-то дикий азарт, от которого внутри всё сжималось.
После бурной близости он лёг рядом. Мы уснули.
В какой-то момент я услышала, что кто-то открыл дверь… чьи-то шаги…
Но слишком сонная и уставшая, я не могла понять — это сон или реальность.
Я продолжала спать в объятиях Грея.
Утром я проснулась опять одна.
Может, это Грей ушёл… подумала я.
Встала, взглянула на телефон — уже девять. Пошла в ванную, умылась, привела себя в порядок. На теле — засосы, яркие, синие, особенно в области груди. Хорошо, что не на шее.
Я надела красивое чёрное платье, накрасилась, расчесала волосы.
Пошла позавтракать.
Ммм… да… жареное тушёное мясо и салат. Я поела. Дома никого не было, все на работе. Только сообщение от отца: я осталась дома.
Я нахмурилась — зачем? Но всё равно пошла в кафе.
Пока ехала в кафе, в сердце что-то тревожно играло, странное, гнетущее чувство.
Зашла — как всегда, много людей. Подошла к кухне и увидела недовольные лица братьев и сестёр. Все были напряжены, задумчивы, без настроения.
Смотрю — отца и Грея нет… Сердце забилось сильнее.
— А… где отец? — спросила я.
Они нахмурились, промолчали.
— Чего вы молчите?! Где отец и брат?!
Лира фыркнула:
— С утра ему стало плохо. Сердце… Держался за грудь и упал без сознания. Пришлось скорую вызывать. Его забрали. Грей там.
Я задрожала.
— Что? Как?!
— Не знаю, — кивнула она. — Они в больнице…
Дальше я уже не слушала. Выбежала на улицу, набирая Грея. Он не брал. Я звонила снова и снова, пока, наконец, он ответил — холодно, без настроения:
— Аделин, потом поговорим.
— Что с отцом?! — крикнула я в трубку.
Он не ответил, просто оборвал звонок.
Я почти бежала, направляясь в государственную больницу.
_______________________________________Дорогие мои это начало, дальше будет еще жарчее, и мрачнее.....
- Writer
