Эдмонд. История долга

5

Яна

Минуты тянутся, как часы. Он все еще молчит, но изучает. Он внимательно осмотрел каждую часть моего лица, немного остановился на ранке над губой. Опустил взгляд на окровавленную руку, словно нашел связь откуда кровь. Сделал пометки двинулся дальше. На мне сексуальный наряд, как у самой элитной проститутки. Миллиметр за миллиметром он опускает свой взгляд, проходя по всему моему телу. Оставляя за собой рой мурашек.

Выгляжу нелепо. Словно подарок на день рождение большого мальчика. Чего только стоит этот ободок с бантом. Слава небесам, что меня не заставили выпрыгивать из торта.

— Сними с себя все, и этот несуразный головной убор, — одна фраза от которой меня начинает колотить, но я упорно стою на месте, — проблемы со слухом? – искренне спрашивает он.

Его голос такой методичный, что совсем не вписывается в напряжении бурлящие у меня внутри.

— Сначала обговорим условия, — откуда во мне столько силы воли? Кто ты и куда делась Яна?

Знаю, даже не говорите. Когда твоя жизнь проходит перед глазами, последнее, что тебе остается это хвататься за любую возможность. Дышу через соломинку, настолько критично мало воздуха.

— Дерзкая, — он слегка кривит губы, которые у него к слову, очень пухлые.

Мозг прошу остановись, хватит нести всякую чушь лишь бы абстрагироваться отсюда, нужно быть в теме, не отключайся, пожалуйста.

— Не люблю таких, — продолжает он, возвращая мое внимание.

Его голос звучит спокойно. Глубокий тембр, с ноткой хрипотцы, видимо от сигар.

— Я здесь не по своей воле, да и не я взяла у Вас в долг, — я наконец вспоминаю, что собиралась ему сказать.

Хвала всем святым на небесах. Мои мысли вернулись в мою светлую головушку, так продолжаем.

— Мой м.., — замолкаю на полуслове, — Федя взял у вас 6 миллионов рублей, которые обещал вернуть…

— Евро, — отрезает он и с меня сходит вся моя спесь.

Плечи опускаются, а ноги подкашивают. Подбородок начинает трястись от волнения и нахлынувших слез. Поток мыслей резко врезается в услышанное. Информация сбивает с ног. Бьет по сознанию. Обрушивается словно лавина.

— 6 миллионов евро? — глупо повторяю я, словно это, что-то изменит.

6. Миллионов. Евро. Вот дерьмо. Простите за мой французский. Но, иными словами, я не могу описать всю глубину проблемы, в которую я попала. Он продолжает бесстрастно наблюдать за моими яркими проявлениями эмоций от услышанного.

— Я… я не знала, — с придыханием вырывается у меня чистая правда.

Федя даже об этом умолчал. Он обманул меня. Снова. В который раз.

— Ну вот и узнала, — отвечает он и на его лице ни один мускул не шевелиться.

Да что за бесчувственная машина. Он же видит, что информация довела меня до сердечного приступа, но ему все равно.

— Он не сможет оплатить такую сумму, — говорю скорее себе, чем ему.

Сумма в рублях хоть как-то помещалась в моем понимании, и то застряло в горле. А вот евро, тут без вариантов. Может сразу меня здесь застрелить, да я не смогу ему оплатить этот долг даже за всю свою жизнь. И обзвонив всех знакомых тоже, не соберу такое необъятную сумму.

— Стрелка тикает, время идет, а я не привык тратить свое время на пустые разговоры, — напоминает он о себе, и я снова возвращаю все мое внимание на него.

Впиваюсь взглядом в его лицо. В груди колит. Я даже не могла представить, что все так обернется. Это конец. Безысходность нависла над головой, как топор палача.

— Вы же понимаете, что это смешно? – я пытаюсь слегка улыбнуться, получается глупо, словно я какая-то контуженная, — как вы себе представляете 6 миллионов евро за одну ночь. Уму не постижимо. Может я бедная, но не тупая.

Я качаю головой сама себе удивляясь.

— Шесть ночей, — отвечает он, и немного сгибает шею в бок, разглядывая меня с другого угла, словно что-то на моем лице может поменяться, — у тебя десять секунд, чтоб принять мое предложение.

Я сглатываю так громко, что кажется меня слышно даже за дверью. Мои мысли снова покинули орбиту, я не знаю, что ответить. Разве стоит соглашаться платить за долг Феди? А по-другому никак. Он либо убьёт меня или его. Или нас обоих. Расправится даже глазом не моргнет. А дальше? Оставить сына сиротой? Мысли о сыне сжимают мое сердце до крови. Если он меня просто отпустит, я убегу, даже не оглядываясь. Но такие, как этот хищник лишь оживляется при виде убегающей жертвы.

— Точно шесть? – оттягиваю я время, чтоб хоть, как то найти выход из ситуации.

— Свободна, — произносит он и поворачивается спиной ко мне, — Антон забери, — выкрикивает он кому-то явно стоящему за дверью.

— Нет, прошу, подождите, — на эмоциях выкрикиваю громче, чем планировала.

— Назови мне хоть одну причину слушать тебя дальше? Ты и так потратила больше дозволенного.

Слышу, как открывается дверь позади меня. Мужчина, теряя интерес, снова отворачивается, не получая от меня ответа. Мой рот намертво закрылся. В горле засуха. В голове пустота. Ни единой мысли.

Вот же черт. Думай голова, думай. У меня совсем нет времени и единственное, что приходит на ум это раздеться в одну секунду, ну не совсем до гола, до трусиков и бюстгалтера. Короче снять лишь халат и этот бант. Его охрана уже меня видела, ничего с меня не убудет если он тоже посмотрит.

— Эй, Вы, — зову я его, и закусываю язык от такой дерзости.

Он продолжает свой путь не оборачиваясь и я поступаю так, как никогда бы не поступила в здравом уме. Я присвистываю, привлекая его внимание.

Он поворачивается ко мне с офигевшим выражением лица. Теперь я вижу хоть какие-то эмоции на этом каменном фейсе. Он поражен тем, как я его позвала и тем более, как поступила. Ненормальная, вот кто я. Теперь мне точно не выйти живой отсюда.

Быстро расправляюсь с халатом, бросая его в сторону, следом летит ненавистный ободок.

В комнату заходит Антон, и хватает меня за локоть. Думает мое тело не понравилось его боссу.

Я уже прощаюсь с жизнью, как слышу:

— Оставь, выйди, — командует босс и Антон тут же подчиняется.

Он снова подходит ко мне. На этот раз его взгляд сантиметр за сантиметром изучает мою грудь. Не знаю, как с лицом, но в своем теле я уверена. Лицо у меня обычное. Глаза голубые, рот обычный, нос стандартный. А вот груди у меня пышные, подтянутые, красивой формы. Кожа светлая. Талия у меня действительно очень тонкая. Ноги у меня длинные. И попа орех. Когда молодой дурочкой была в 18 в модельных агентствах подрабатывала, пока не поняла, как там по карьерной лестнице поднимаются, вот и сбежала оттуда пятками светя в объятия своего Феди, ходячая беда.

Мужчина ходит по кругу. Останавливается за моей спиной. Я не вижу его лица, лишь ощущаю его дыхание на своей шее. Он опустился к моему уху, и сейчас моим телом овладел табун мурашек. Они бешено гоняются по коже, а я стою истуканом вся на нервах.

— Твоя дикость меня заводит, — произносит он, — а теперь на колени, — отдает он приказ.

— Но… — пытаюсь сопротивляться.

Все мое естество противиться происходящему.

— Твой муж заверил моих парней, что у тебя рабочий рот, пришло время показать себя в деле, Я-н-а, — он так произносит мое имя словно высасывает мою душу из каждой буквы.

Я падаю на колени, больно ударяюсь о мраморный пол. Перед глазами пелена слез. Я сдаюсь. Не могу вывести эту битву. Она мне точно не по зубам. Я слабачка. Да и мой муж настоящий свин. Этот человек думает я профессиональная сосалка, но сейчас он поймет, что я никудышная идиотка и покончит со мной на месте. Он не простит ложь Феди. Лучше бы я сразу ему призналась, что из меня никакая шлюха, я лишь на спине лежать умею и то 3 минуты. Вот что мне сейчас делать. Слезы скатываются и собираются на подбородке. Я шмыгаю носом, чтоб собрать свои сопли. Это никак не останавливает ледяного человека.

— Любишь драматизировать? – спрашивает он стоя передо мной.

Каждый его вопрос такой искренний, что я путаю его сарказм с сочувствием.

Я вижу лишь пряжку его ремня на уровне своих глаз. Не получая ответа, он расстегивает свои брюки, а я слежу за каждым его плавным движением. Не смотря, что он глыба, он двигается очень складно. Меня завораживают его длинные пальцы, никогда таких не видела у мужчины. Очень красивые, если можно так говорить о мужских пальцах. Так мозг, прием, ты тут вообще. Нас в рот сейчас возьмут, а ты тут Оду о пальцах воспеваешь. Ненужная серая жидкость.

Вижу мужские черные трусы с золотой эмблемой BRIONI на поясе. А еще я вижу явно эрегированный мужской орган. И мне окончательно срывает крышу от страха. Он такой огромный, что точно меня придушит. Он в мое в*******е даже не поместиться куда уж там в рот. От страха я каменею. Руки холодеют, так что не ощущаю пальцев. Кончики покалывают от онемения. Мужчина одним ловким движением выпускает его наружу и тот вываливается, ударяя меня по носу и губам. Он такой тяжелый, что это даже больно.

— Чего застыла, приступай к работе, — напоминает он мне.

Работа? Для него это работа. Ах, да. Он же считает меня шлюхой. Какая из меня шлюха. Вон наша соседка баба Люда более раскрепощённая, чем я. У нее в свои 60 даже бойфренд есть, и она порой издает такие душераздирающие звуки, что даже наша стена краснеет от смущения.