Эдмонд. История долга

2

Захожу в подъезд и слышу мужские голоса. Они говорят на громких тонах. Поднимаюсь на наш этаж и вижу, что дверь от нашей квартиры открыта, а скорее сломлена. Я не успеваю все обдумать, страх за сына берет вверх. В ужасе я кидаюсь внутрь и нахожу леденящую душу картину.

Федя на коленях, описавшись, с кровавым носом, молит двух громил не убивать его.

Я останавливаюсь на месте на дрожащих ногах, удерживаясь об стену. В противном случаи я точно повалюсь. Перед глазами все плывет. Страх за сына. Где он? Мысленно задаюсь вопросом. Девочка, которой я плачу деньги, должна была проводить его домой к 5, он должен быть дома. Боюсь озвучит вопрос вслух. Не хочу привлекать внимание незнакомцев на ребенка. Эти амбалы выглядят слишком устрашающе. Прячусь у стены. Хочу понять кто эти люди.

— Я все верну Эдмонду Леопольдовичу, клянусь сыном, верну, даже с процентами, - хнычет муж, а меня бросает в адский котел.

Кожа начинает зудеть и покалывать от нервозности и непонимания. Сжимаю сумочку до боли в костяшках.

Один из них приставил ко лбу Феди пистолет и я вскрикиваю, когда слышу очередную угрозу. Этим я выдаю себя и свое укрытие. Второй замечает меня, хватает и резко закрывает мне рот, чтоб я не истерила. Все происходит так быстро. Перед глазами все плывет.

— Смотри кого я тут нашел, — обращается он к другому, — заткнись, — бездушно приказывает он мне, а я плачу ему в руку, омывая ее своими слезами.

— Так, что ты там говорил? Когда вернешь? — первый продолжает свой диалог, полностью игнорируя мое присутствие в комнате.

Мой муж не смотрит на меня словно меня и нету. Он даже не посмотрел, когда меня больно схватили и прижали.

— Не знаю, не знаю, — сопит муж, как настоящая тряпка, — я не знаю. Игнат пропал, не выходит на связь.

— Опять твои сопливые оправдания, босса не ебет, где Игнат, это твои проблемы, я заступился за вас обоих и отвечаете оба, — он обводит дулом лицо мужа, — головой, — припечатывает в конце.

После этого он получает еще один сокрушительный удар в глаз, который мигом заплывает красным. Я кричу в ладонь Второго, но все бесполезно. Его вторая рука пригвоздила меня на месте намертво.

— Не расслышал твоего ответа, когда ты вернешь 6 лямов, — первый вовсю напирает, тыча дулом мужу в рот.

Молчание затягивается. Тот, что держал мужа на мушке щелкает по предохранителю. Показывая, что его терпение кончается. Муж белеет, сливаясь со стеной. Я и вовсе готова потерять сознание.

— Я могу предложить что-нибудь взамен, — наконец подает голос Федя переводя взгляд на меня.

До этого момента он даже не смотрел на меня.

Я с недоумением смотрю на него. Он же смотрит с мольбой в глазах. Какого черта он смотрит на меня? У меня нет таких денег, даже если я продам все свои серебряные украшение, которых у меня совсем мало. Даже если мы продадим всю старую технику нашего дома и всю мою одежду. 6 миллионов рублей. Офигеть. Да за такие деньги я должна пахать, как чернорабочий без выходных и ночей. Или он думает, что я одолжу у своих подруг. Он однажды обмолвился об этом, сказав:

— Хватит играть в мученицу, вон попроси своих мажористых подруг подкинуть тебе немного бабла, хоть отдыхать куда-нить поедем.

Как же я тогда на него разозлилась. Но я никогда не собиралась ни у кого ничего одалживать. Пусть сам себе зарабатывает на отдых.

А на счет этого долга, я ошарашена информацией. Домой этих денег он точно не приносил. И я ни гроша ломаного не видела.

Мысли хаотично прыгают с одной крайности в другую.

Может все же попрошу у подруг на этот раз. Буду молить и выслушивать их недовольные фразы, мол они же говорили мне, что Федя меня не заслуживает. Но в конце они поддержат меня и соберут эту сумму. Сестре тоже позвоню.

Эти люди не выглядят дружелюбными. Они точно убьют его за эти деньги. Лучше все же взять взаймы. Спасти мужа, мою семью.

В голове уже представляю разговор со всеми, и меня начинает тошнить от собственной никчемности. Но страх за мужа перевешивает все.

— Точнее выражайся, я уже устал от твоего сучьего нытья, никчемный кусок дерьма, — первый снова бет его носком своего ботинка, призывая не тормозить и скорей выкладывать суть.

Я отшатываюсь словно это меня ударили, а не мужа. Его боль проносится по мне. В душе ноет от сострадания.

— Вон жену мою, Яну возьмите. Она у меня девка огонь. Сиськи третий размер, талия песочные часы, рабочий ротик, охуенная женщина, клянусь сыном, она пиздата, одна ночь с ней, как день в раю, — муж осыпает меня грязными комплиментами.

Он обманывает этих двоих нагло теряя всякую честь. Даже сыном клянется. Я никогда не делала ему минет, да и никому никогда не делала. Я толком сексом то и с ним не занималась. Что он выдумывает? Зачем такое говорит? Мой рот крепко закрыт, не то бы я все отрицала. Он обрисовал меня, как отменную шлюху с панели, теперь эти двое изнасилуют меня, а мне потом жить с этим. От этих мыслей я заливаюсь новыми слезами. Да как он мог так меня кинуть. Задыхаюсь от обиды и боли.

Первый оставляет мужа и проходи ко мне.

— Разденься, — командует он.

Второй отпускает меня, и я быстро отскакиваю от них. Кричать не собираюсь, он тычет дулом пистолета перед моим лицом. Голой я еще жить смогу, а вот с дыркой в голове вряд ли. Но смогу ли я жить изнасилованной?

— Нет, не буду, — качаю отрицательно головой.

Второй одним махом срывает с меня одежду, и я начинаю кричать от страха и унижения. На мне все еще остается мое белье, но жуть, как неприятно.

— Заткни ее, — командует первый, жадно осматривая меня.

И второй влепляет мне увесистую пощечину. Я теряю зрение на несколько секунд. Рот наполняет вкус метала. Кровь. Оседаю на стену, но чьи-то руки держат меня ровно.

— Хороша, — заключает первый, — но я не могу решать за ДОМа, он сам решит, как с ней быть, брать ли твой откуп от долга или нет. Поэтому мы заберем ее завтра для окончательного решения босса. Только приведи ее в порядок, Федорушка. Босс не любит грязных шлюх, он к ней даже не подойдет если она будет в таком виде.

Это они меня до такого довели. Я не была вся в слезах с размазанной тушью и кровавым лицом. Да и грязной шлюхой никто не смеет меня называть. Федя мой первый и единственный мужчина.

Федя покорно соглашается и все время повторяет «будет сделано». От этого еще гаже.

Два гардероба покидают наш дом. Федя смотрит на меня своим одним здоровым глазом, который я собираюсь выколоть. Я сижу на диване, полностью убитая и душевно раздавленная.