Небо для нас

Лиза. Ч2 продолжение

У Ромы недавно появился недостаток - хорошая и дорогая машина. Лиза предпочла не думать о том, откуда их взять и почему она меняет их, как перчатку. Не нужно спрашивать. Так что девочке было интересно, какой марки автомобиль будет у нее в следующий приезд. Иногда Лиза отказывается ехать с ним, ужасаясь тому, как быстро он едет по городу ночью, когда дорога свободна от пробок. Но теперь он несся вперед с головокружительной скоростью, игнорируя правила дорожного движения и зашкаливающий спидометр.

По улицам столицы выстроились в ряд фонари, заливая оранжевым светом окружающее пространство. Блэк прорезал ночь пулями, выпущенными из Торы, и полетел по безлюдной трассе. Сбой в звуке в динамиках автомагнитолы, но вместо ожидаемой поп-ритмов и непринужденной манеры вождения практически каждой иномарки слышался изумительный голос Виктора Цоя.

Лиза смотрела на Романа из-под ее опущенных ресниц и улавливала все черты, которые отражались в проходящих мимо неоновых вывесках и лампах. Его взгляд задержался на внешности хищника, его подбородок и губы опустились и застыли на четырех пуговицах Торы на белой рубашке.

Ромку легко спутать с молодым бизнесменом или жизнерадостным человеком, который зря тратит деньги родителей. Мало кто чувствовал исходящую от него магнетическую силу, а редкая женщина заметила напряженные линии сексуальных губ и металл в ее глазах. Военная роль и грациозные движения ловко скрывались под гражданской одеждой. Никто не знает, насколько он опасен, он может не только постоять за себя, но и лишить жизни других людей. Они редко говорили об этом, но Лиза знала, как Роман ненавидит ружья, но она продолжала ловить их. Другого пути быть не может. Его создание - смысл существования.

Лиза снова посмотрела на сосредоточенное лицо, сузив глаза. Здесь что-то не так. Она попыталась успокоить бьющееся сердце и сказала ему, что что-то не так. И я заметил: на белой ткани рубашки были черные пятна.

- Ду! У тебя на плечах кровь! - сказала Лиза и испуганным голосом повернулась на звук автомагнитолы.

«Ничего подобного», - помахал он, - мы идем домой, я снова перевязаю себя повязкой. Наверное плохо прошито. Или потерянные болты. Я использую имбирь.

- Какие? В качестве?

- Лиз, я не буду рассказывать тебе подробности. Стрела была тангенциальной, слегка касалась. Не бойтесь, это еще ничего.

- Какая «мелочь»! "Ты действительно ранен", - сказала Лиза. По крайней мере, в то утро я не чувствовала себя неловко.

- Я очень спешил к вам, хотел сдержать обещание. Что ж, Джинджер, в любом случае, поехали. Все хорошо.

Лиза почувствовала угрызения совести. Ей было больно, как маленькой девочке, и Рома в то время рисковал своей жизнью. Я выбежал из машины, пытаясь спрятаться, и уставился в серо-голубые глаза с зелеными пятнами на радужной оболочке. Лиза никогда раньше не чувствовала себя Торой. Он бежит со своей любовью, волнуется, переживает, жалко себя, и это человек, чья душа разрывается днем и ночью, подвергая себя риску, идя на острие ножа и зная, что следующий шаг может оказаться последним.

Когда Лиза вошла в квартиру, она забежала в свою комнату, быстро сняла неудобное платье, надела свою любимую футболку, повесилась на свой черный пиджак и почти коснулась колен. Я нашла Рому на кухне. Он принес из ванной аптечку и внимательно изучил ее содержимое.

«Снимай рубашку», - приказала Лиза.

Роман проигнорировал его слова, внимательно изучая аптечку, ища стерильные бинты и ветерок.

Она сблизилась с ним. Ромка отвлекся от карьеры. Она на мгновение застыла, этого было достаточно для Лизы. Дрожащими пальцами она расстегнула блузку, стянула юбку с талии легких джинсов и спустила рукава. Белая ткань упала на пол. Я увидел повязку на плече рома, на которой были отчетливо видны пятна крови, и приличная гематома под сердцем стала фиолетовой.

- Обиделась? - Вой? - спросила девушка.

- Я не помню. Во время боя ничего не чувствуешь, постоянно повышается адреналин. Нет боли, вы двигаетесь как робот, смотрите вокруг полностью автоматически, краем глаза ловите движение, нажимаете на спусковой крючок, бросаете нож, не думаете о действии. Запомни одно: либо ты, либо ты. Третьего не дано. И все действуют одинаково. Я и мои мальчики - организм, машина для убийства..

Лиза дрожала, и роман никогда не говорил с ней открыто, очень честно, без сглаживания острых углов правды. Я ему поверила, открылась и решила впустить его в свой страшный мир. Его пальцы легли, покрылись синяками и замерзли. Она положила ладонь на грудь и почувствовала легкое покалывание.

- У меня есть пуля. Бронежилет. Ну ребра целы. На этот раз это сработало, - пробормотал Роман, не обращая внимания на действия девушки.

- А что, если не сработало? - удивленно спросила Лиза.

- Падение, - получила циничный ответ, она снова нежно провела ладонью по гематоме, переместила руку Ромки к животу, прижалась лицом к груди. Она много дышала, ее сердце билось и казалось, что Лизка получила условный сигнал.

- Да ..., - стон-умоляющий, хриплый голос.

Лиза была пьяна, дрожала, боялась своего мужества, но не могла остановиться. Дрожащие теплые губы начали исследовать кожу, неуклюже, но невыносимо мягкой. Ощущения открываются, нервы обнажены, по венам течет электрический ток, сильно разряжает сердце. Моя голова повернулась, в ушах звенело.

Лиза подняла голову, посмотрела в голубые глаза с зелеными лоскутами и не заметила, что ее полные сексуальные губы могут найти и удержать ее губы. Она позволила ему завладеть своим ртом, и Рома упал в пучину удовольствия и безумия. Ему казалось, что его тащат на дно джакузи, и у него нет сил сопротивляться. Она стонет, обнимает себя, играет языком, страстными движениями танцует. Поцелуй рос, обжигал, дразнил. Они прижались друг к другу, как путешественники, которые много дней шли по пустыне и наконец нашли желанный оазис охлаждающей воды.

Тупой стон - говорит сдавленный сундук в ответ на Торитерию; Сейчас Тора сидит за кухонным столом и обнимает Романа ногами. Ее рука скользнула под хлопковую футболку и нежно ласкала ее крошечные розовые соски, когда она касалась пальцами, привыкшими нажимать на курок пистолета, а не ласкать женское тело.

Лиза застонала, бесстыдно рычала, обвила руками твою спину и сжала твои груди. Поцелуй углубляется, оставляет нежность, уступает место страсти и затемняет осознанность сквозь шелковый балдахин. Между ног стало очень жарко, трусики намокли, Лиза переместилась к бедрам и впервые почувствовала физическое возбуждение. Ромка вырвался из ее рта и приземлился ей на шею. Она нежно погладила его Тору, намереваясь стянуть мокрый кусок кружева, и надела трусики. Он готов сказать, сделать, показать, спросить ...

«Нет», - простонал Роман Холлоуэй. - Нет, Лиза, нельзя.

Он внезапно отвернулся от нее и прыгнул на безопасное расстояние.

- Почему? Лиза плакала.

- Я не могу. так что будет с тобой и мной

- Я всегда буду ждать тебя. Я знаю как и знаю, что тебе нужно идти Так я живу И ты всегда будешь ко мне возвращаться.

«А в двадцать станешь вдовой?» Если не сегодня, то завтра я действительно встречусь с ним. Я себя не жалею Но как ты?

- Всегда! «Я умру, когда ты уйдешь, и я оживлю, когда увижу тебя», - сказала она. - Рим: «Я люблю тебя. Мне больше никто не нужен.

Лиза снова попыталась отвлечься от разговора, провела языком по губам к горлу, оставляя влажный след поцелуев на коже и вдыхая дурманящий аромат туалетной воды. Роман посмотрел в ответ и сжал руку Лизы, как будто она была в ловушке. Это казалось вопиющим нарочно, поэтому он оттащил ее от себя. Она прижалась к стулу и закрыла глаза.

- Рыженькие, родители нас никогда не поймут. Давно потеряла отца, исчезну - он заплачет, скоро успокоится. И ты его семья, ты знаешь А потом мы собираемся у***ь ее, и мы собираемся уложить ее от сердечного приступа. А знаете, кто виноват?

- Конечно я.

- Нет, Лиза, это я. Потому что я стар и не думаю, что потерял твое будущее. У твоего отца на тебя большие планы. - Роман загнул свои короткие волосы и попытался их поправить. Нервные и надломленные жесты не ускользнули от Лизки. - Лучше бы снайпер «привез» меня в Чечню вместо Сереги. Всем будет легче.

- Нет! - Лиза встала перед ним на колени и стала выглядеть виноватой и растерянной. - Нет, я бы точно умер с Цейссом. Мы вас ждали. Я обещал, я поклялся Я люблю тебя и буду любить тебя.

Его ладонь нежно накрасила его лицо. Лиза не могла сдержать слез. Эти слова срываются с онемевших губ поцелуя. Она открыла его и призналась, что даже его подушке не доверяет.

Рома потребовал, чтобы он поднялся с пола, встал на колени и медленно поцеловал ее нежные влажные глаза и вытер слезы губами. Нежность вливалась в нее горячей рекой, и мне хотелось остаться в этой позе навсегда.

- Рыжие, ты не дашь мне уйти. Ты сводишь меня с ума. Прошу не надо. Он не будет работать. Ты пойдешь в школу, полюбишь кого-то, выйдешь замуж, родишь внуков своему отцу, а я сделаю то, что у меня лучше всего получается - буду драться.

- Ромка, я не хочу замуж! Я буду ждать тебя, как раньше », - взмолилась девушка, понимая, что Рим был жестким и все уже решено для них двоих.

«Как и раньше», - пробормотал он, встал с Лизой, подвел ее к другому стулу и снял с пола ее рубашку. Она застыла на несколько секунд и посмотрела на удрученную Лиззу.

«Не уходи», - сказала Лиза и сдержала слезы.

- Это необходимо. Прости, Джинджер », она вышла из комнаты, не обернувшись, и упала на пол, долго плакала истерически, с болью в горле, ударилась кулаком об пол и ничего не могла изменить; понять, как заснуть.

Лиза проснулась утром с головной болью. Она лежала на кровати в спальне своих родителей, а Ромка лежал рядом с ней, аккуратно поправляя прическу и делая замысловатую прическу. Он выглядел виноватым и тщательно закрыл глаза. Лиза повернулась к нему и хотела спросить о Хьюго, но уловила еле заметный запах женских духов. Сандаловое дерево. Мускус. Слишком хорошо. Навязчивый. Странный. Сердце упало камнем, ожесточилось и отказалось биться.

- Ты был вчера. Почему ты вернулся вопрос сорвался с бледных губ.

- Убедитесь, что у вас все в порядке. Прощай - тихо, без эмоций, опустошенный.

«Попрощайся с тем, кто использует Кензо», - засмеялась Лиза, скрывая жгучую боль в своем сердце.

- Лиз, да. Я не оправдываюсь.

- Естественно. Я маленький дурак, который заранее нарисовал свое будущее. А вам нужен тот, у кого нет больших планов. Снял вечерний выходной - без проблем. После того, что случилось вчера, вы пошли к кому-то другому. Немедленно. Разве вы не хотели быть учителем?

«Лиза», - сказал Роман. Он впервые резко заговорил. - Я вам ничего объяснять не буду. Придет время, все поймешь сам. Я ухожу, не знаю, когда вернусь. Скорее всего упадёт. Не делай глупостей. Сдайте вступительный экзамен. И не злись, ладно?

Маленький, неопытный, глупый - единственный ответ - не скрывать горечи негодования, криво улыбнуться и не думать о том, как хорошо было другому цыгану и что она не хотела его; Она перешла к более грамотному и доступному.

Очевидно, Роман постепенно вставал с постели, шел к двери, замерзал и передумал уходить. Вернись. Он сел рядом с Лизой и сначала поцеловал ее в нос. Затем она стала прикрывать глаза и щеки легким поцелуем. И снова он сдался без боя. Он хотел простить ей все - здесь и сейчас - чтобы она снова смогла ощутить вкус полных губ, развалиться и снова стать цельной, когда Рома страстно ласкает ее тело.

- Мои рыжие волосы, мне очень жаль. Я возвращаюсь, иду и умываю студента. Не оставляй меня на высоте и в сухости. Ты самый лучший, лучший Мой, мой, мой, - пробормотала она между быстрыми поцелуями, тяжело дыша и пытаясь компенсировать свое вынужденное чувство вины.

Девушка кивнула и не могла понять смены характера героя. Она осталась, она лежала в растерянности и пыталась выяснить, как ей выжить. Рома дал понять, что они не будут вместе. Никогда.