Точно не Шелухин, определила спящая. Похож, да не он. Мануил это, больше некому. И стоило ей про личность мертвеца догадаться, как тот вдруг зашевелился, перестал покойником прикидываться.
Сначала моргнул, но не враз обоими глазами, а по очереди – одним, потом другим, будто дважды подмигнул. Потом медленно облизнул свои красные губы еще более ярким влажным языком. Вроде ничего особенного – подумаешь, облизнулся человек, но ничего страшнее Пелагия в жизни не видывала и застонала во сне, заметалась головой по сену.
Мануил же раскрыл глазищи широко-широко, стал манить сестру желтым пальцем. И шепчет:
– Поди-ка, поди.
Ей бы бежать со всех ног, но странная сила качнула вперед, потянула к сидящему.
Твердая, грубая ладонь погладила обезволевшую Пелагию по щеке, по шее. Было и сладостно, и ст
