Этап

1.

Задержанный сидел спокойно, и бесстрастно смотрел на участкового.

— Имя, фамилия? - тот посмотрел исподлобья. Через пять часов Новый Год, а приходится сидеть тут с этим непонятным типом, и когда его заберут – неизвестно. Мороз, метель, дороги занесло так, что отвозить разве что на тракторе. И телефонные линии оборвало, а мобильная связь в такое время перегружена.

Хороший, отличный праздник выходит!

— Что это? - поинтересовался лейтенант Смирнов, для всей деревни – просто Миша, рука закона и представитель власти здесь, на краю света.

Он спрашивал про непонятный предмет. То есть на вид – ни дать ни взять игрушечное оружие, что-то подобное в новомодных мультиках можно увидеть. Яркое, на вид пластмассовое. Обычное китайское барахло. Но задержанный бросился к оружию так, словно от этого зависела его жизнь. Чуть не пришиб Андреевну, милейшую старушку.

— Бластер. - Задержанный посмотрел спокойно в глаза милиционера. - Оружие, лейтенант.

Псих, понял Смирнов и чуть не застонал от досады. Вот ведь невезение! Псу под хвост весь праздник!

— Связи нет, выехать отсюда не получится. - Задержанный словно читал мысли. - Всё верно?

— Верно, - согласился Смирнов. - У нас каждый Новый Год так. Не отвлекайтесь. Имя, фамилия, дата и место рождения.

— Николаев Сергей Васильевич, шестьдесят пятого года рождения, родился и учился в Омске, погиб в Новосибирске тридцать первого декабря две тысячи девятого года.

— Вы издеваетесь? - Смирнов, в свои тридцать пять, всякого повидал. И домой, в деревню, вернулся вполне осознанно – здесь лучше. Здесь свой дом, всё своё, и психов нет, как в той столице. И вот на тебе, свалился на голову!

— Нет, лейтенант. - Николаев, или как его там, не выглядел психом. Ну ни капли, ведь в людях-то разбираться Смирнов уже обучен! Но ведь именно Николаев чуть не зарубил Андреевну, чудо, что именно в тот момент туда зашёл Смирнов. - В этой комнате есть число тридцать шесть?

— Какое число? - лейтенант начинал злиться.

— Тридцать шесть. В виде надписи, или числа. Две цифры подряд, три и шесть. Есть?

Никогда ещё желание ударить человека в зубы не было у Смирнова таким сильным.

— Я не сумасшедший, лейтенант. - Николаев успел поседеть, заметил Смирнов. Рановато. Откуда он взялся, в этом нелепом наряде – чёрный берет, коричневый плащ, тяжёлые, чёрные сапоги? Это зимой! Когда на улице минус сорок и метель! - Извините, что испортил вам праздник. Отдайте мне оружие, - попросил он.

Смирнов усмехнулся, взял, осторожно, названную бластером штуковину. Ну точно, китайская поделка. Вон, обшарпанная пластмасса, болтики, которыми всё это скрутили. Он прицелился из “оружия” в приоткрытую форточку и нажал на спусковой крючок, или как эта штука называется у игрушки. Ничего не случилось. Ах да, не снял с предохранителя. Смирнов повернул пластмассовый язычок и снова нажал. Вспыхнула лампочка внутри, игрушка издала низкий рокочущий звук. Очень мило.

— Ребёнку купили? - поинтересовался лейтенант, протягивая игрушку человеку. Тот молча кивнул и принял свою вещицу. Повесил на ремень – смотри-ка, там даже кобура для этого. Ясно, не псих. То есть, не в этом смысле псих.

— Почему вы хотели у***ь Лукину Василису Андреевну?

— Показалось, лейтенант. - Николаев не выказывал ни страха, ни удивления. - Не беспокойтесь, не убил бы. Здесь есть число тридцать шесть?

— Нет. - Смирнов оглядел комнату. И впрямь, откуда ему быть? Главное, чтобы этот успокоился. А то, хоть и в наручниках, а дел натворить может, сразу видно. И отчего-то расхотелось сдавать задержанного. И вообще считать его опасными типом. Преступников Смирнов навидался. А этот держится совсем не так. Но... ладно, всё по правилам. Отправить запрос, получить сведения о человеке, а дальше пусть им другие занимаются. Но наручники пока снимать не будем. - Сейчас вы встанете и пройдёте вон в ту комнату. Я вернусь через полчаса.

— Пойдёте к Лукиной? - поинтересовался Николаев, поднимаясь на ноги. Не возражает, ведёт себя необычайно спокойно и уверенно. Точно, не преступник. Да и откуда бы ему взяться, в сапогах и плаще в таком месте? - Лейтенант, посмотрите, нет ли там числа тридцать шесть.

— Далось вам это число! - Смирнов сдержал улыбку. Во пунктик у человека. - Посмотрю.

- - -

Через полчаса Смирнов пришёл, мрачнее прежнего. У Андреевны уже хлопотали две соседки. Сразу стало ясно: нечего там сидеть. Со старушкой уже всё в порядке, но застолье отменяется. Вот зараза! Пришёл домой, заглянул в холодильник, заглянул за печь – да, небогато. То есть богато, но не празднично.

Что нашёл, то взял с собой. Такой вот получается Новый Год: сидеть до утра, а то и дольше, с непонятным человеком. Телевизора в участке нет, но есть радио.

— Лейтенант, там было число тридцать шесть? - спросил Николаев громко, чтобы услышали.

— Не заметил. - Если честно, то и не пытался заметить.

— Отмечать будете? - поинтересовался Николаев. Вот чёрт! Он же за дверью, как может видеть? - Как Василиса Андреевна?

Разве он называл её по имени-отчеству? Ах да, называл.

— Уже лучше, - сухо ответил лейтенант. А, и чёрт с ним. Плитка есть, чайник есть, значит – голодать не придётся. Можно, конечно, зайти в любую другую хату, там всюду будут рады: знают, что жена с ребёнком в городе, не сидеть же дома одному! Но – всю дорогу Смирнов думал, откуда мог взяться в сенях этот Николаев. На одежде не было ни снежинки. Не прятался же он там весь день, Андреевна на улицу не выходила.

Чертовщина. И не преступник, говорит очень уж интеллигентно.

— Выходите, - приказал лейтенант. - Значит, будем с вами встречать. Такая вот петрушка.

— С удовольствием, - согласился Николаев. - У меня ещё рюкзак был. Наверное, там остался, у Лукиной. Если вернёте, могу добавить на стол.

— Это потом. Ну что, наливать?

— Наливайте, - одобрил Николаев и пригладил короткую шевелюру. Двумя руками и цепью. - А за рюкзаком лучше сходить, там у меня закуска есть, лейтенант. Хорошая закуска, Михаил Алексеевич, тут такой не купить.

— Откуда вы... - лейтенант проследил за его взглядом. Острое зрение! Под стеклом – вырезка из газеты, заметка про самого Смирнова, всё верно. Но шрифт мелкий, и от Николаева далеко! - Ясно, откуда. Наблюдательный вы человек.

— Оттого и живой ещё, - кивнул Николаев, и снова потёр свой ёжик.

— Сами ж сказали, что умерли, - не удержался лейтенант. И потом уже подумал: зря, а ну как сейчас буйным станет?

— Умер, точно помню, - признал Николаев. - А теперь вот снова жив. Так вы наливаете, Михаил Алексеевич?

Непривычно, что по имени-отчеству. Ведь Николаев на пятнадцать лет старше будет, если про возраст не соврал. Да и зачем ему врать, спрашивается?

— Давайте, рассказывайте, - решил лейтенант. По радио по этому сейчас идёт всякая мерзость. Под Новый Год что-то хорошее пустят, так заведено, а пока что слушать нечего.

— Что вам рассказать?

— Да всё. До утра нам сидеть, или пока не свалимся. Откуда в сенях взялись, например, расскажите.

— Всё – так всё, - пожал плечами Николаев и в третий раз пригладил волосы. Лейтенант хотел было съязвить, да язык не повернулся. Хоть и кинулся этот Николаев на старушку с топором, а всё равно не преступник. Не похож. Впрочем, в любом случае этим другие займутся.