Иррегулярный интеллект

Главы VI - IX

Глава VI    Уже на следующий день после операции Дим снова ходил. Конечно, левая нога была не та, что прежде – а когда он вспоминал о правой руке, ему и вовсе хотелось плакать, – но всё-таки мальчик ощущал, что более или менее здоров. Если бы ему задали такой вопрос, Дим, пожалуй, ответил бы, что доволен тем, как обстоят дела.

    Но такого вопроса ему не задали. Здесь, как и в Школе, не в чести было задавать вопросы. Суровая, спартанская простота иррегулярного быта даже льстила Диму. А какое короткое, чёткое и лаконичное у него имя теперь! Звучит скупо и жёстко, как и подобает имени настоящего Иррегуляра, сопротивляющегося режиму.

    Ему выделили небольшой угол в общекомнате имени Льва Троцкого, очень похожей на ту, в которой он жил в Школе – только куда более грязной и заселённой отвратительными, по стандартам любого нормального человека, субъектами. Дим, однако, воспринимал их совсем по-другому – это была его новая семья. Он теперь находился дома, он чувствовал это сердцем и душой, и находил во всём свою прелесть. Немалое очарование крылось для него даже в непреодолимой вони, этом убийственном сочетании кислого запаха немытых тел, гниющих отбросов, несвежей пищи – последние два понятия не всегда были различимы – и нестиранной одежды.

    Если имелось желание, можно было задёрнуть занавески, и его койка на втором ярусе превращалась в маленькую укромную спальню, в которой он мог наслаждаться свободой и независимостью. Его дважды бесплатно кормили – оба раза это было мясо мутакрысы, – но, как объяснил Кавониус, рано или поздно Диму придётся самому добывать себе пропитание. Когда ему отрезали кусок ноги, по законам Иррегуляров считалось, что он как бы сделал взнос в общий котёл, а значит, получил право на доступ к кормушке.

    -  Но это только на самое первое время. – Кавониус значительно посмотрел на него.

    - Понимаю, – Дим подумал, что с моледиссемблерным клинком он бы вполне смог охотиться на мутакрыс. – Пополам делает это с лёгкостью, и я…

    Кавониус встал и заглянул Диму в глаза.

    - Ты что, ничего не понимаешь, парень? – прошипел он. – Эта койка раньше принадлежала Трегу – Пополам отправил его на охоту одного, как раз перед твоим прибытием. Если бы не Трег, мы бы попали в засаду мутакрыс, и тогда бы нас ничто не спасло – голодные, эти существа гораздо опаснее.

    - И что?.. – Дим заподозрил неладное. Кавониус наклонился к нему и перешёл на шёпот. – У Трега остались друзья, и кое-кто уже сейчас поговаривает, что его подставили, чтобы можно было тебя подселить. Если бы не Пополам…

    Кавониус многозначительно замолчал и отошёл в сторону, начав вполголоса разговаривать с Жуком. Словно невзначай осмотревшись по сторонам, Дим понял, что слова его нового друга правдивы. То и дело он ловил на себе выразительные взгляды старожилов, содержащие немалую толику подавленного гнева – и даже откровенной ненависти, смешанной с презрением. Чтобы мысли не превратились в слова – или, тем более, в дела, – нужно было срочно что-то сделать – и, благо новоявленный Иррегуляр являлся лучшим выпускником Школы, выход из сложившегося положения был ему хорошо известен.

    Вскоре Дим, громко объявив, что собирается отлучиться по малой нужде, покинул помещение. Едва очутившись за дверью, он стремительно, насколько это позволяли незажившие раны, пошёл в комнату, принадлежащую Пополаму. Он громко шлёпал ногами, обутыми в пластиковые ботинки, по затасканному линолеуму, подобранному, очевидно, на свалке, и мысленно репетировал будущий монолог. Это здорово помогало ему и раньше – планировать свои действия.

    Пополам принял его, хотя и не ждал. Он как раз находился в компании девушки, более известной как Тик-Так. Тик-Так обладала соблазнительной фигурой; с красивого личика смотрели глаза цвета расплавленного серебра, а волосы её были прямо как золото – когда она встряхивала ими на свету, те сверкали, подобно дорогим украшениям. Тик-так, по слухам, обладала встроенными биочасами – те позволяли клиенту самому устанавливать характеристики полового акта: его продолжительность, количество оргазмов, вероятную беременность. Как поговаривали злые языки, хирургически изменённая матка Тик-Так позволяла ей забеременеть и успешно выносить ребёнка даже от животного или от представителя иной расы. Иногда такие клиенты посещали Гейомию и заказывали не только «базовые», но и «особые» сексуальные услуги. Конечно, Тик-Так была девушкой Пополама – а чьей ещё она могла быть девушкой? – но она была проституткой.

    Пополам затянулся сигаретой, в которой к табаку явно был примешан наркотик, и, повернувшись к незваному гостю светлокожим профилем, раздражённо спросил:

    - Полуметр, да? Какого рожна тебе надо?

    Диму не стал ломать голову над составлением текста ответа. Воспитатели давно приучили их к тому, что всегда следует повторять собеседнику его же собственные слова.

    - Я хочу быть членом общества, а не какой-то дрянью, Пополам.

    Великан ухмыльнулся и переглянулся с Тик-Так. Та звонко рассмеялась.

    - Да ты смышлёный малец, как я погляжу.

    - Я уже совершеннолетний, – ответил Дим как можно более твёрдым голосом.

    - Да, действительно, – Пополам стряхнул пепел в кружку с надписью: «Трезвость – путь к спасению». – Что скажешь, Тик-Так, найдём для парня какую-нибудь работёнку почище?

    Могучая рука сжала девушку в своих объятиях. Тик-Так весело рассмеялась в ответ и затянулась сигаретой своего мужчины – в этот миг её тонкие пальцы переплелись с толстыми, словно стальные поручни, пальцами Пополама. Тот тем временем разглядывал Дима, словно ища в мальчике какие-нибудь скрытые таланты.

    Наконец, двуцветный великан сказал, повернувшись лицом к своей возлюбленной:

    - Слушай, а если его посылать в город за покупками или там передать что-нибудь?

    - Ой, ну что ему можно доверить, – Тик-Так выдохнула дым в открытый рот Пополама и стиснула его губы своими на добрую минуту. Когда их пьянящий поцелуй окончился, светлокожий профиль вновь повернулся к Диму и подмигнул ему.

    - Ну, хотя бы воду – для начала. Сможешь воду не расплескать, парень?

    - Воду? – Диму это не казалось особенно сложным.

    - Да, – кивнула Тик-Так, – воду. Чистая вода сейчас – большая редкость. В некоторых районах она ценится очень дорого. Вот такая кружка, наполненная до краёв, может стоить тысяч пятнадцать в "декретках".

    - Декретки – а что это?

    Тик-так и Пополам рассмеялись, поражённые наивностью их собеседника. Девушка, взмахнув изящной ручкой, ответила за обоих:

    - Бумажные деньги, утверждённые президентским декретом взамен палладиевой монеты. Говорят, это временная мера.

    - Ага, – хохотнул Пополам. – Уже лет пятьдесят говорят.

    - Если бы некоторые самцы не размножались так быстро, монет бы на всех хватало, – Тик-Так ласково обхватила шею своего парня и поцеловала его в коричневые губы правого профиля.

    - Люблю тебя с обеих сторон, – игриво проворковала девушка и, развернув лицо Пополама левой стороной, снова впилась в его губы. Наконец, они оторвались друг от друга – ровно настолько, чтобы избавиться от «третьего лишнего».

    - Вечером я сам зайду за тобой, – сказал двуцветный гигант. – Поведу тебя к серьёзным людям.

    Истолковав последовавший небрежный жест как прощание, Дим удалился.

Глава VII    Тусклая лампочка без абажура, освещавшая общекомнату имени Льва Троцкого, то и дело мерцала – порой свет и вовсе тух, вызывая ругань игроков в «бриг», сгрудившихся за карточным столом. Проводку давным-давно источили неутомимые зубы мутакрыс, способные одинаково легко перегрызть как человеческие кости и сухожилия, так и изолированные кабеля.

    Дим, лежавший на своей койке, уставившись в потолок, ругался про себя, в то время как его товарищи-революционеры, азартно щёлкали картами. Игра казалась Диму слишком сложной, это был совсем не тот «бриг», к которому он привык; предшествовавшее партии политическое собрание понравилось ему гораздо больше. В Школе они пользовались специальной колодой, разделённой на четыре масти; карты с определённым количеством значков в форме космического корабля того или иного класса, раздавались на всех игроков. При розыгрыше первой взятки оппонент сдающего выкладывал карту вслепую – если твоя не соответствовала ей по масти, ты проигрывал, если же значки совпадали, то побеждал тот, кто положил карту с большим количеством значков.

    «Бриг», в который играли в канализации – здесь на такое слово не обижались, – был куда более сложной игрой: разделённые на пары, картёжники долго торговались, обязуясь взять то или иное количество взяток. Масти имели свои названия: «флот Лиры», «эскадрилья Денеб» и тому подобное. Карты делились на классы, и один корабль был сильнее другого – но система, по которой они «гасили» друг друга, оставалась загадкой для Дима. Похоже, каждая масть давала своему классу преимущество, если он имеет парой определённый корабль – и противостоит определённому типу вражеского корабля.

    Дим, сперва чувствовавший себя полным убожеством в компании настолько образованных людей, вскоре, однако, успокоил себя тем, что вот-вот придёт Пополам и уведёт с собой туда, где его ждёт ответственное задание и лучшая жизнь. Однако время шло, а светлокоже-чернокожий великан всё никак не появлялся. Дим подумал с горечью, что он, должно быть, просто забыл о своём новом подручном или ему просто не до этого.

    А вдруг от выпускника Школы попросту отделались? Они все – взрослые люди, обладающие богатыми знаниями о мире – зачем им Дим? Может, они просто хотят его съесть? Страх, его всегдашний спутник, налил свинцом колени и облил неприятной испариной лоб, а потом, словно решив окончательно уничтожить Дима, стал подкрадываться к его горлу, постепенно перекрывая доступ воздуха в лёгкие. Дим задыхался…

    Дверь, прогремев, открылась настежь – вошёл Пополам. Бросив на игроков обжигающий взгляд, он спросил – будто сирена заревела, – где находится Полуметр?

    Слёзы радости  увлажнили щёки Дима. Он спрыгнул с койки и, не обращая внимания на общежителей, подбежал к Пополаму.

    - Пойдём, – сказал тот, – Ргот не любит ждать.

    Головы присутствующих обернулись; они таращились на Дима во все глаза, будто мальчик спустился к ним с небес. В действительности так всё и было, ведь никто из них не проявил такой самоотверженности, как он, никто не согласился отдать собственную ногу ради спасения угнетённых бедняков. Он – уже фигура в Сопротивлении!

    Высоко задрав нос, Дим, чуть прихрамывая, приблизился к двери. То, что Пополам, двинувшийся следом, прикрыл за ним тяжеленную дверь, стало для Дима лучшей наградой за утраченные части тела и имени.

    Подземный коридор, освещённый лампами, чей свет ежесекундно вздрагивал от перепадов напряжения, повернул несколько раз, прежде чем они подошли к лестнице, вмурованной в стену. Вверху виднелся люк с дактилоскопическим сенсором – такие же замки стояли на всех дверях в Школе. Значило ли это, что там живёт кто-то вроде Воспитателя – или даже Директора? Очевидно, да.

    Дим стоял у лестницы в замешательстве, боясь сказать Пополаму, что не сможет взобраться самостоятельно – искалеченные конечности его слишком ослабли. Боясь, что великан накричит на него или накажет, мальчик устремил в него заискивающий взгляд, в то же время пытаясь придать лицу виноватое выражение.

    - Не бойся, – рука, мощная как поршень гидравлического пресса, обхватила его за талию и подняла, будто пушинку. Единственной рукой и обеими ногами Дим держался за Пополама, пока тот лез вверх. Запор открылся, едва к нему прикоснулся палец коричневой руки, тут же откинувшей крышку люка в сторону.

Глава VIII    Ргот, повелитель Иррегуляров, принял своих гостей в помещении, которое, по меркам Канализации, вполне заслуживало того, чтобы его называли тронным залом. Можно было, конечно, сказать, что речь идёт всего лишь о крытом ангаре, расположенном где-то на окраине Туфы, который бездомные переоборудовали для собственных целей, но так мог говорить только тот, кто ничего не знал о грязи, мраке и ужасе, скрытом в недрах мегаполиса.

    Здесь же, в лучах солнечного света, пробивавшегося сквозь несколько маленьких окошек под потолком, любой подданный ощущал, что стоит перед королём. И Ргот был достоин того, чтобы его называли королём: сидя на троне, покрытом голографической позолотой, он пристально разглядывал посетителей, пока его пальцы гладили волосы Тик-Так, усевшейся тут же в ногах.

    Дим замер, поражённый видом тайного властелина отверженных туфанцев: голова, неестественно крупная и почти идеально яйцевидная, казалась нарочно созданной для того, чтобы генерировать и хранить гениальные мысли. К тому же она являлась совершенно безволосой. Не выбритой наголо, не облысевшей, а именно безволосой. Почему-то, даже сам не зная, почему, Дим был совершенно уверен, что на этой голове за всю жизнь не появилось ни единого волоска. В центре лба находилось нечто вроде шишки или большого мозоля, наверняка, возникшего в результате неусыпного умственного труда.

    Шишка эта напомнила Диммору слышанную им в Школе от одной из Воспитательниц сказку о покорившей Вселенную сверхрасе – последние её представители, полубоги от рождения, якобы до сих пор тайно существовали среди людей.

    Тело Ргота, затянутое в синий бархатный костюм, богато украшенный драгоценностями из палладия, было на удивление маленьким, почти таким же, как у Дима. Тот немедленно заподозрил, что подобное сложение, вероятно, является отличительной чертой всех гениальных людей.

    Лазер, вспыхнув, пронзил, подобно игле, разделявшее их пространство и прошёлся по Диму, словно ощупывая его. Посмотрев на источник, из которого исходил луч, выпускник Школы едва подавил изумлённый вопль – это был левый глаз Ргота!

    - Удивлён, мальчик? Это – протез, он может испепелить тебя, если ты злоумышляешь, – ласково произнёс Ргот. – Я вставил его в далёкой молодости, и до сих пор он безупречно служит мне. Второй мой глаз содержит инфравизор, а в клыки вмонтированы раскладные иглы, впрыскивающие в противника яд из ампулы, расположенной в челюсти. Удивлён? Ты ещё не видел Модулера…

    Дим даже не знал, что ответить, а когда попытался сказать хоть что-то, Пополам его просто заткнул оплеухой, от которой подкосились ноги. Когда говорил король, здесь было принято молчать.

    - Но все эти устройства – просто игрушки по сравнению с моим врождённым даром, третьим глазом, – Ргот прикоснулся сухонькой ручкой к выступу на лбу. – Я – потомственный Иррегуляр, родившийся в подполье, и при рождении мне сделали операцию, оказавшуюся успешной – мой биоимплант позволяет генерировать ультразвуковое и инфразвуковое излучение. Благодаря волнам первого типа я вижу твои внутренние органы, мальчик, а перейдя в режим «инфра», я способен повергнуть тебя в ужас.

    При этих словах Дим ощутил вспышку животного, словно пропускающего его нервы сквозь мясорубку, страха. В глазах его заблестели слёзы. Ему захотелось убежать из этого зала, упасть на колени, нет, целовать пол у ног Ргота…

    - Ну, ладно, будем считать, что я представился, – насмешливый голос владыки вернул Дима в реальность. – Теперь – твоя очередь.

    - Дим. Дим-полуметр.

    - Ага, тебя уже отпополамили…А полное имя ещё помнишь?

    - Диммор, – это слово, как пуля, сорвалось с уст мальчика.

    Ргот снисходительно улыбнулся.

    - Когда-то и я носил другое имя… Возможно, ты ещё вернёшь себе своё – или заслужишь новое… Или ты хочешь остаться Полуметром?

    Тик-Так звонко рассмеялась, и смех её был словно пощёчина. Ргот умел их наносить чужими руками, используя то Пополама, то Тик-Так. Кто знает, что ещё у него есть в запасе?

    - Я хочу быть полезным людям…

    - Господин Ргот.  – Огромная голова чуть покачнулась на хлипких плечах; благожелательная улыбка, впрочем, не оставляла старческое лицо.

    - Да, господин Ргот… я хотел помочь людям – доставить воду в другой район.

    Король отщепенцев помолчал несколько мгновений, задумчиво разглядывая Дима, а потом ответил:

    - Когда ты выйдешь отсюда, то действительно этого захочешь… Пока же я вижу лишь желание стать шестёркой… Модулер!

    Откуда-то из тени выступил человек, вернее, существо, отдалённо похожее на человека, а возможно, некогда и являвшееся им: причудливая конструкция из хрома, стали, биоимплантов и плоти, как своей, так и синтетической. Модулер всё ещё сохранял антропоморфность, однако отличить его от биоробота, неодушевлённой куклы, мог лишь очень искушённый наблюдатель.

    - Что вам угодно, господин?

    - Мальчик хочет доставить пакет воды жаждущим.

    - Алчущим, мой господин, – Модулер рассмеялся. Если у Дима и были насчёт него какие-то сомнения, сейчас они исчезли – безумие и извращённость чужды роботам, а смех этот издавало существо, явно утратившее всякие представления о разумности и морали.

    Словно подтверждая эту мысль, Модулер вдруг швырнул на пол кисть собственной правой руки – она отвалилась, словно перчатка, и, проехав до середины зала, продолжила своё движение, явно при помощи скрытого электромотора. Лазерный луч, вырвавшийся откуда-то из-под потолка, осуществлял питание этой машинки, стремительно ползущей, подобно сороконожке, на множестве маленьких стальных лапок – те при каждом шаге по металлопластиковой поверхности издавали цокающий звук.

    В дальнем углу оказался потайной сейф – его крышка сдвинулась под нажатием пальцев самодвижущейся руки. Взобравшись по стене, рука набрала код и, когда сейф открылся, вынула оттуда пакет с полупрозрачной жидкостью – а потом проделала всю процедуру в обратном направлении.

    - А ну, иди ко мне, моя дорогая, – Модулер наклонился и под смех присутствующих с лязганьем присоединил руку обратно. – Что там у тебя, где тайник?

    - У него полость в левом бедре, – ответил Ргот с высоты своего трона. – И не забудь сделать внушение, а то ещё сдаст нас Полисрегулярам…

    Бедро Дима открылось, обнажив кровоточащую, ещё не зажившую рану. Пакет тут же скользнул в тайник, и Модулер закрыл его, кое-как примотав повязку обратно.

    - Ты не бойся, – проскрежетал голос, исходящий, вероятно, из микродинамиков. – Полисрегуляры боятся всяких болячек, и копаться в тканях не станут. Теперь посмотри мне в глаза, сейчас ты кое-что увидишь…

    Дим подозревал, что совершает глупость, но всё же подчинился. Когда что-то больно укололо его, мальчик вскрикнул, но Модулер не позволил ему вырваться. В глазу механизированного Иррегуляра вспыхнули светодиоды, и Дим увидел прямо перед собой, словно воочию, несчастных, иссушённых жаждой людей, умоляющих полицейских дать им хотя бы каплю воды. Но сытые, розовые лица блюстителей порядка не проявили и капли милосердия. Они обрушили на спины и плечи просителей электродубинки. Зашипел излучатель-моледиссемблер, разделяющий сморщенные от обезвоживания тела на куски, истекающие кровью…

    Видение исчезло. Дим, потрясённый этим невиданным зрелищем, даже не слышал объяснений Модулера, что это была проекция непосредственно на сетчатку глаза, а не галлюцинация.

    - С ними это всё случилось на самом деле, я показал тебе запись реальных событий!

    Голос Модулера, казалось, доносился сквозь вату – наркотик, который он впрыснул Диму, уже начал действовать. Мысли становились лёгкими, будто невесомыми, и яркими, прямо ослепляющими, а боль в искалеченной руке стихала. Силы прибывали с каждым ударом сердца – Дим чувствовал лёгкость в движениях, способность преодолеть любые трудности. Глядя в чуть плывущее перед затуманенным взором лицо Ргота, он спросил:

    - Господин! Куда мне идти?

Глава IX    Мужчина и женщина находились вместе несколько часов. Начав с грубоватых ласк, постепенно перешедших единоборство с классическим и неизбежным финалом – семяизвержением, – они лежали теперь в постели, совершенно изнемогшие. Их тела едва соприкасались, и никто не мог найти в себе силы, чтобы начать всё снова, хотя женщина – и мужчина чувствовал это – не была удовлетворена. Она молчала, едва сдерживая своё недовольство, в то время как он, высокий и полный, лениво смотрел в окно, где птеродактили кружили над волнами в поисках добычи.

    Дом, который не принадлежал мужчине, возвышался на небольшом утёсе, поросшем причудливым лесом из деревьев с красной, голубой, розовой листвой и ядовитыми для человека плодами. По прихоти заказчика, известного писателя, который сейчас отсутствовал, дом возвели на кронштейнах, выдающихся далеко вперёд над обрывом. В результате всегда можно было посмотреть вниз на беспокойные воды Огненного моря, а при желании – и совершить рискованный прыжок вниз с высоты двадцати метров.

    Впрочем, смельчаки редко отваживались на подобные прыжки – и очень немногие из них выжили, – так как в воде кишмя кишели хищные твари. Ихтиозавры, жуткое и уродливое порождение местной фауны, безуспешно пытались противостоять стаям бесчисленных генетически модернизированных пираний, которых специально создали для этой цели.

    По утверждениям биологов, всего за несколько поколений оранжевые океаны планеты Соах окончательно очистятся. Потом легко можно будет избавиться от пираний, так как их генокод имеет один, заблаговременно встроенный изобретательными учёными, изъян. Являясь гермафродитами, они все без исключения крайне падки на чары самца, который на данный момент в их популяции отсутствовал.

    Мужские особи генномодифицированных пираний являлись узкоспециализированными хищниками, питающимися исключительно своими сородичами. Достаточно запустить некоторое количество самцов в акваторию, чтобы те в достаточно короткий период уничтожили всю популяцию. В конечном счёте, они всегда оставались одни – и вымирали, сами не будучи способными дать настоящее потомство.

    Мужчина, вспомнив об этом, встал и подошёл к обзорному окну, составляющем изрядный участок пола, чтобы полюбоваться морем – и, если повезёт, зрелищем гибели одного из «императорских» ихтиозавров, носивших характерный пурпурный окрас. Однако непогода, вследствие которой даже дом вибрировал, вынудила всех обитателей моря уйти под воду. Пришлось довольствоваться зрелищем волн цвета старой меди: те, вздымаясь могучими валами, несли на своих вершинах грязно-белую пену, чтобы обрушить её на посеревшие, в рыжих пятнах от непрестанных атак океана, скалы.

    Слегка опечаленный тем, что зрелище оказалось слишком скучным, он вновь повернулся к женщине. Та, надменно улыбаясь, втянула живот и набрала в лёгкие побольше воздуха, отчего её грудь высоко поднялась, возбуждая в партнёре желание. Ноги женщины повернулись, демонстрируя полушария великолепных ягодиц.

      Мужчина, чуть улыбнувшись, сверился с часами – в результате нехитрых операций с генами, те являлись простой функцией мозга, определяющей время на основе комплекса показателей обмена веществ и активности собственных внутренних органов. Он не пользовался никакими имплантами, как то было популярно на отсталых мирах, поскольку зарабатывал достаточно, чтобы позволить себе наилучшее. Включая женщин.

    - Как твой благоверный – не боишься, что он сейчас вернётся?

    Он знал, в какое место бить: Юдифь, урождённая Ла Хэнк, терпеть не могла своего супруга, которому приходилось заниматься писательством, чтобы обеспечить её. Свернувшись клубком, она обхватила колени руками, потом разместила сверху свой аристократический подбородок, точно товар в лавке, и окинула любовника пылающим взглядом.

    - Недавно он ударил меня! Роже знает, что я…

    Мужчина рассмеялся:

    - Роже знает, что мы!.. Не так он глуп, можешь в этом не сомневаться! – Его смех стал ещё циничнее. – А ты думала, что он постарается застать меня – и наказать, подобно всем праведным мужьям?

    Судя по выражению её лица, всё именно так и обстояло. Он получил искреннее удовольствие оттого, что знал нечто, позволяющее превратить её разочарование в смятение.

    - Знала бы ты, с кем он сейчас… Или ты думаешь, это только ты умеешь ублажать его литературного агента, чтобы тот запустил в тираж очередную негодную книжонку?

    - Какой же ты мерзавец, Хью! – выпалила она, встав во весь рост. – И что, ты уже ничего не поделаешь с ним? Ведь ты обещал…

    Хью Бернс, преуспевающий литературный агент, терпеть не мог вырождающееся дворянство, способное только вздыхать над душещипательными романами – и, в отдельных случаях, даже писать их. Роже оказался большой находкой, позволившей добиться настоящего коммерческого успеха, однако звезда его явно клонилась к закату. Последний роман, о человеке, мнившем себя Богом, творцом планет и астероидов – и внезапно таковым и оказавшимся, – была воспринято критикой, мягко говоря, неоднозначно. Кое-кто считал, что это оригинально, даже находились такие – любители галлюпана, конечно, Хью и сам им приплачивал за хвалебные рецензии, – которые превозносили Роже Ле Сажа – но они были в меньшинстве.

    Подавляющее большинство отзывов носило разгромный характер. Заголовки вроде «Дешёвый писака претендует на место в истории», «Ле Саж свихнулся, совсем как его главный герой» и им подобные пестрели в электронных изданиях. Влиятельным людям стоило большого труда как-то закрыть тёмную бездну недовольства, готовую уже пожрать и издательство, от которого Хью зависел материально. «Фурукава», компания-владелец контрольного пакета акций, в конце концов, высказала недоверие, а этого было достаточно. Ле Саж как писатель действительно закончился, сомнений не оставалось. Его никто не примет, и Хью это отлично понимал.

    Глядя в глаза женщине, которую, как ему порой казалось, он даже любил, Бернс улыбнулся и пожал плечами:

    - Подавай на развод, пока ещё молодая и можешь найти себе другого. К тому времени, пока процесс закончится, ты не узнаешь Роже. Он уже не сможет написать хоть что-либо, достойное публикации.

    В её глазах мелькнул страх.

    - Развестись?..

    - Руководство «Фурукава» им недовольно, а оно действительно всесильно. Ты же знаешь, какие они, в этих нео-дзайбацу… Нет прибылей – нет денег. К тому же этот роман Роже… Даже директора издательства, не говоря уже о редакторах или агентах вроде меня, дрожат, вспоминая о том, какой гром вызвал на наши головы твоего супруга. Конечно, я понимаю, тебе будет непросто, – Хью сделал шаг вперёд на кровать и обнял Юдифь за плечи, – но, поверь мне, твоя честь будет отмщена. Он ответит за всё – причём собственной головой!

     При упоминании о фамильной чести в глазах Юдифь загорелся огонёк, её руки начали гладить плечи и грудь Хью.

    - Как он будет наказан? Расскажи мне!

    Хью коротко рассмеялся:

    - О, его ожидает длинный путь. «Фурукава» недавно подписала контракт с правительством одной планетёнки на поставку редкого минерала – но заведомо невыгодный. За ними подобного не водится, и можно предположить ожидающийся крах местного рынка, общественные катаклизмы. Там и свои какие-то осложнения, я даже толком не знаю…

    Он сжал её талию, а потом поднял левую руку, запрокидывая голову Юдифь для поцелуя. Она улыбнулась в ответ и, прикрыв глаза, подставила свои губы.   

    Её муж умрёт. Подобно многим женщинам бальзаковского возраста, она годами мечтала услышать эти слова – и, наконец, услышала.