Кто меня ждет за углом?

3

Оставшись одна, я снова была напряжена и встревожена. Сев возле окна, в отражении стекла я следила за входящими и выходящими пассажирами автобуса, не смотрит ли кто на меня, не преследует ли. Но никого подозрительного не заметила. Никто даже не смотрел в мою сторону.

На моей остановке из автобуса вышла только я, за мной никто не шёл. Но, всё же, торопливо шагая к своему дому, я всё время прислушивалась, не раздадутся ли сзади меня пугающие шаги.

Почувствовала я буравящий спину взгляд уже у самого подъезда. Резко обернувшись, как обычно никого не увидела. Двор был пуст.

Я сделала пару шагов от ярко горящего фонаря и пристально вгляделась в темноту. Никого. Перешагнув границу освещённого пятна, я сделала ещё пару шагов во мрак двора, огляделась по сторонам. Тишина. С неба безмятежно мне подмигивали звёзды. Любуясь ими, я не ощущала опасности до тех пор, пока снова не почувствовала на себе тяжёлый, давящий взгляд. Застыв на месте, я судорожно стала искать его источник. И увидела! Тёмная фигура на фоне ночного неба на крыше дома напротив. Почти неразличимая, тёмная, мужская фигура.

Я точно знала, что это мужчина. Я точно знала, что сейчас он смотрит на меня. И была уверена, что он как-то связан с Настей. Возможно, её убийца. И он следит за мной, уже не первый день. Расстояние до пугающего силуэта было огромным, но мне не чудилось, он был там.

Сбросив с себя оцепенение, я побежала к подъезду. Смешно, Он был далеко, на крыше другого дома, а я так торопилась сбежать, спрятаться от Него. Ужас, что Он вот-вот вцепится мне в плечо, подгонял меня. Я даже не стала вызывать лифт, потому что оставаться на одном месте было выше моих сил. Перевела дух я, только захлопнув дверь своей квартиры. Моё сердце от пережитого страха громко стучало, отдаваясь в висках.

Медленно подойдя к окну, я осторожно выглянула, пытаясь рассмотреть противоположную крышу. Но уже никого не увидела.

С утра я позвонила Виктору. Он, выслушав мой сумбурный рассказ, договорился встретиться со мной после работы возле моего дома.

Когда я возвращалась вечером домой, Виктор уже ждал меня. Он сидел на скамейке возле подъезда, облокотившись на колени и опустив голову. Мне он показался уставшим и расстроенным. Заметив меня, он поднялся и сделал пару шагов навстречу. Поздоровавшись, спросил, что же я на самом деле видела. Я рассказала всё, как было.

Оценив расстояние до крыши дома напротив, молодой человек скептически пожал плечами:

- Во сколько, говоришь, это случилось? Около девяти?

Я кивнула и тоже посмотрела на крышу.

- В темноте? На таком расстоянии? Может, тебе померещилось что-то? Сама же говоришь, что спишь плохо.

Меня обидело его недоверие. Да, мы мало знакомы, и я не стала бы его беспокоить из-за каких-то надуманных глюков. Я промолчала. Виктор, видимо заметив перемену в моём настроении, посмотрел на меня и, положив руку мне на плечо, попытался приободрить:

- Может, тебе стоит к врачу обратиться? Пропишут тебе чего-нибудь успокающего. Или может уехать куда-то, на время, пока всё не забудется.

- Я не сумасшедшая. Я точно знаю, что видела там человека, - надула губки я. - Он следит за мной уже не один день.

У меня мороз пошёл по коже и, поёжившись, я обхватила себя руками. Если уж и Виктор мне не верит, кто же поверит тогда? Мне не на кого больше рассчитывать, в этом городе у меня никого нет. В будущем вырисовывалась мрачная картина: я стану жертвой маньяка-кровопускателя. Прикрыв глаза рукой, я пыталась сдержать слёзы.

- Хорошо, мы проверим этот дом, - устало вздохнул следователь. - Тебе будет спокойней?

Я кивнула. После этого мы попрощались. Виктор достал мобильник и стал куда-то звонить, а я пошла домой. Недоверие молодого человека меня задело. Хотя в прямую он и не называл меня чокнутой или лгуньей, всё же в его глазах, наверно, я выглядела именно такой. От этого стало тоскливо и горько. Одна одинёшенька на всём белом свете.

Виктор позвонил мне на следующий вечер. После вчерашней нашей не очень радостной встречи я не ждала звонка от него и была удивлена, когда услышала в трубке его голос. Но новость, которую он сообщил, вытеснила все остальные мысли из головы и заставила сердце биться чаще.

- Мы нашли Настю, ты была права.

- Нашли. Она жива? - я с волнением ждала ответа.

- Эээ... , - медлил Виктор. - Нет, мы обнаружили её тело на той крыше, которую ты указала.

Я сразу сникла. Сбылись самые страшные прогнозы следствия.

- Там, на крыше, был кто-нибудь ещё?

- Нет, никого не было. Мы не нашли никаких следов.

Боясь услышать утвердительный ответ, я всё же спросила:

- Мне нужно будет приехать на опознание?

- Нет, нет. Мы уже вызвали Настиных родителей, и они опознали дочь. Тебе не нужно приезжать.

Я облегчённо вздохнула.

Чуть позже ко мне приехали Настины родители, чтобы забрать вещи дочери.

Её мама, хрупкая блондинка, была совершенно раздавлена горем. Её глаза, безжизненные, пустые, смотрели и не видели меня. Отец, крупный высокий мужчина, бережно поддерживал её за плечи, но, было видно, что он сам едва держится.

Увидев Настину фотографию, где она радостно улыбается, мама протяжно завыла на одной ноте. У меня мурашки побежали по коже, а сердце сжалось от сочувствия.

Ноги женщины подкосились, Настин отец подхватил её и усадил на диван. Я побежала на кухню, чтобы принести воды и успокоительных капель, а потом вышла на балкон, не в силах сдерживать слёзы.

Я боялась смерти и всего, что с этим связано. Я и на похоронах-то была всего лишь раз в жизни, когда умерла сестра моей бабушки. Но это было давно, я ещё в начальной школе училась. С тех пор я избегала кладбищ. Все эти кресты, плачущие ангелы и искусственные цветы нагоняли на меня страх, граничащий с ужасом.

В этот раз пришлось присутствовать. Настю хоронили на следующий день. И, хотя гроб был закрытый, меня всё равно трясло. Родители Насти плакали обнявшись. Лёшка тоже был тут. На кладбище он ещё держался. А на поминальном обеде уже не сдерживал слёз. Мы сидели рядом, и я, как могла, утешала его. А он повторял одно и то же, что не знает, как теперь жить без любимой девушки.

- За что, за что её так? Что за сволочь её изувечил? Зачем нужно было убивать? - всхлипнул Лёшка, уткнувшись носом в платок.

- Что значит 'изувечил'? - оторопела я. - Она, что, была... - я не могла подобрать подходящего слова, но Лёшка и так понял, о чём я хотела спросить. Он кивнул. Лицо его было перекошено гримасой боли.

- Некоторые кости были сломаны, как будто её кидали или она падала с высоты. Руки и ноги вывернуты неестественным образом. И кожа... - Лёшка порывисто вздохнул, - какая-то неровная. Как будто её сначала разорвали, а потом она срослась неправильно, буграми и впадинами.

У меня мороз пошёл по коже. Такого я даже представить себе не могла. Что же с ней сделали?

После обеда я вернулась на работу. Оксана и так смотрела на меня косо. В последнее время я была рассеянной и заторможенной. Но настроиться на работу не получалось.

Потом я ещё долго бродила по магазинам. Именно сегодня возвращаться в опустевшую квартиру было особенно неприятно. Но, задержавшись на улице допоздна, я совершила роковую ошибку.

Солнце давно село, и я торопливо шла по тротуару к своему дому. Прохожих почти не было, только на остановке автобуса и возле круглосуточного продуктового магазина. А, завернув за угол, я и вовсе оказалась в полном одиночестве. До заветного поворота в наш двор оставалось всего несколько шагов, когда из-за дерева мне навстречу шагнула тёмная фигура. Я замерла от страха, ещё надеясь, что это кто-то из местных жителей, вполне безопасный. Но незнакомец, остановившись в двух метрах от меня, сказал низким, слегка хрипловатым голосом:

- Ну, наконец-то. Я уже заждался.

И я поняла, что это конец. Он пришёл за мной, тот, кого я так боялась. Я вся окаменела, даже шаг сделать не могла. Горло сдавил спазм, не позволяя издать ни звука. Руки безвольно повисли, а глаза расширились. Я ждала смерти.

Мужчина прекрасно видел мой страх и не торопился приближаться. Казалось, он наслаждается моим испугом. При неясном свете луны я не могла его хорошо рассмотреть. Одежда его была тёмной, сливаясь с тенями, что-то похожее на удлинённый пиджак и брюки. У него были длинные волосы, спускавшиеся ему на плечи. Вот и всё, что я могла заметить из его внешности.

А потом он улыбнулся. Я не могла рассмотреть черты его лица, но зубы видела отлично. Они словно подсвечивались в темноте, или это мои галлюцинации. Ровные, белые, красивые зубы, если бы не два клыка по краям, удлинённых, как у вампиров из кино. В вампиров я не верила, но угрозу, исходившую от незнакомца, чувствовала всей кожей. Меня пробивала нервная дрожь, а он продолжал улыбаться.

- Боишься? Почему не бежишь? - наконец он снова подал голос.

Я хотела ему ответит: 'Что тебе надо от меня? Оставь меня в покое.' Но, похоже, я даже дышать разучилась.

В следующее мгновенье он уже был рядом со мной. Не знаю, как он переместился, прыгнул или подбежал. Я этого не заметила. Секунду назад был от меня в пяти шагах, а сейчас уже вцепился своими пальцами в мои плечи, прижимая руки к телу, не давая пошевелиться.

Его лицо было совсем близко. Тонкие прямые брови подчёркивали высоту его лба. Тёмные-тёмные глаза смотрели пронзительно, заглядывая в самую душу, читая там скрытые страхи. Прямой нос придавал лицу благородства, утончённости. Хотя какое благородство может быть у убийцы? Линию подбородка очерчивала поросль волос, совсем отсутствующая вокруг губ и на щеках. Губы были полные, тёмные, контрастирующие с белоснежными зубами. А клыки были настоящими, примерно на сантиметр длиннее остальных зубов.

Я спиной почувствовала удар и холод, мужчина прижал меня к стене здания. Плечом и одной рукой он удерживал меня неподвижно, а второй - задрал мою юбку, разрывая в клочья колготки и трусики.

Я понимала, что сейчас буду изнасилована, но по-прежнему не могла ни пошевелиться, ни позвать на помощь. Только сумочка выпала из моих ослабевших пальцев. Сердце бешено застучало в ушах, когда он вторгся в моё тело. Я зажмурилась, чтобы не видеть его насмешливых глаз. Он двигался быстро, порывисто, грубо. Ни один из моих немногочисленных любовников не позволял себе такого. Этот удовлетворял собственную похоть, не заботясь о моих чувствах и желаниях, и неожиданно мне это понравилось. Его сильные руки крепко держали меня, прижимая к холодному бетону стены, он властвовал надо мной. О, Боже! Какой кошмар! Мне понравилось быть изнасилованной! Я схожу с ума!

Непроизвольно я подалась ему навстречу, отвечая его движениям, и тут же услышала его хриплый издевательский смех возле уха.

- Любишь грубо? - отсмеявшись, спросил он, не останавливаясь и сжимая меня ещё сильнее. Я не ответила, голос по-прежнему не слушался меня, а тело отвечало само, ускоряя темп. - А ты мне нравишься, - продолжал издеваться н*******к. - Пожалуй, не буду тебя убивать.

Мне стало ещё страшнее, хотя сильнее бояться, по-моему, было уже невозможно. Он склонился к моей шее и провёл по ней языком. Меня всю передёрнуло, но понять не смогла: от удовольствия или отвращения. А потом он впился в меня зубами. Мгновенная боль, и следом внезапное удовольствие. Мои ноги подкосились, если б он не прижимал меня к зданию, я бы упала. Это был о****м: сумасшедший, потрясающий, невыносимый. И я, не сдержавшись, застонала от удовольствия, накрывшего меня. И снова услышала его холодивший душу смех. Мне было стыдно, очень.

В следующее мгновение он отпустил меня и я больше не чувствовала его присутствия. Я приоткрыла глаза, но н*******к исчез. Я постояла так, привалившись к холодному бетону, ещё какое-то время, приходя в себя. Оттолкнувшись руками от стены, я с усилием выпрямилась. Ноги затекли и нещадно тряслись. Кое-как поправив на себе уцелевшую одежду, я подобрала сумочку и побрела домой. Сейчас у меня было единственное желание: горячая вода.