Кто меня ждет за углом?

8

Выходные прошли, как в тумане. Меня разрывали противоречивые чувства и эмоции. То я ненавидела Макса всем сердцем, то наступало полное безразличие к ситуации. Мне то хотелось умереть, чтоб всё это наконец закончилось, то мне казалось, что всё это закономерно, что это какое-то наказание для меня, хоть я и не знаю за что. И хочу я этого, или не хочу, надо жить дальше, и терпеть.

В том, что случилось с Виктором, я винила себя. Меня предупредили, я не послушалась. Вот и расплата. Нужно навестить его в больнице, узнать, как он. Но и показаться ему на глаза мне было стыдно. Я не знала, видел ли он, что Макс делал со мной, или даже просто слышал - эти мысли просто убивали меня. Но и не придти к нему я тоже не могла. Надо расставить все точки над i. Мы не станем больше встречаться, я больше никого не буду подвергать такому риску. Я буду одна! В очередной раз придя к такому решению, я начинала плакать, чувствуя своё одиночество.

В понедельник, собравшись с духом, я настроилась на встречу с Виктором, но мне позвонил следователь и назначил встречу. Фамилию его я не запомнила, а вот о цели встречи догадалась сразу. В милиции меня проводили в прокуренный кабинет, где сидел грузный мужчина лет сорока. Он глянул на меня исподлобья и махнул на стул напротив себя. И опять началась неприятная процедура допроса: кто, где, когда. Но, в отличии от предыдущего, сейчас приходилось врать.

- Нет, я не знаю, кто на нас напал... Нет, мы не встречались раньше... И предположений, почему на нас напали, у меня тоже нет.

Я не знала, что рассказал следователю Виктор, но была готова врать о Максе до конца, иначе пришлось бы объяснять слишком много.

Промурыжили меня больше часа, из кабинета следователя я вышла, как выжатый лимон. В больницу ехать в таком состоянии я не могла, да уже и не хотела.

Приехав домой, я позвонила Кате. Рассказала ей, что была в милиции. Она сказала, что её тоже вызывали.

- Ты уверена, что поступаешь правильно, умалчивая о Максе? Может пострадать кто-то ещё.

- Больше никто не пострадает, - ответила я. - По крайней мере, по моей вине.

- Мудрое решение! - услышала я тихий голос Макса прямо у своего уха. Я вздрогнула от неожиданности. Как он опять подкрался ко мне? Я не слышала никаких посторонних звуков, предупредивших бы меня об его появлении. Он снова возник из ниоткуда.

- Я не знала, что скажешь ты, поэтому сказала, что никого не видела и не знаю, что случилось; только, что на вас напали, - продолжала говорить Катя. Я прижимала телефон к уху, но была уверена, что Макс слышит каждое Катино слово. Как бы он и до неё не добрался, вдруг испугалась я.

- Кать, давай я тебе потом перезвоню, у меня вода кипит, - я поторопилась закончить разговор. Нажала отбой и спрятала телефон за спину, сама не знаю зачем. Если б Макс захотел мой телефон, он с лёгкостью бы его получил.

Мужчина же сделал шаг от меня и развалился в кресле.

- А ты, оказывается, врушка. - И усмехнулся.

Я вся напряглась, не зная, что от него ожидать.

- Да не трясись ты. Не трону я твою подружку. Она ж ничего не сказала ментам. Хотя, если б и сказала, меня всё равно не найдут. А вот люди пострадать могут. Невинные люди!

Он резко наклонился в мою сторону, а я шарахнулась от него.

- Ты же знаешь теперь, что я не шучу. - Макс улыбнулся, но в его глазах не было веселья. От этого становилось ещё страшнее. Потом он снова откинулся на спинку кресла, и я расслабилась.

- Раздевайся, - сказал он, даже не глядя в мою сторону, он рассматривал свои ногти.

- Зачем?

Макс навещал меня редко, примерно раз в неделю. И я не ждала, что он так быстро 'соскучится'.

- В доктора поиграем, - он перевёл на меня взгляд и снова улыбнулся.

Я не хотела этого, но иначе было нельзя, и медленно стала раздеваться. Он не торопил меня, молча, ждал. Расстёгивая на блузке пуговку за пуговкой, посмотрела на него, наблюдает ли он за мной. Зря я посмотрела! Макс был неотразим. Чёрные длинные волосы ложились на его плечи мягкой волной и блестели на свету, как шёлк его рубашки. Выразительные глаза гипнотизировали. Уголки его губ слегка дрогнули, намекая на улыбку. Что-то во мне, моих действиях, нравилось или развлекало его. Мне снова захотелось попробовать его губы на вкус, и я уверена, мне это понравится. Улыбка его стала шире, обнажая ровные белые зубы.

Закончив с блузкой, я отложила её в сторонку и принялась за юбку. Она легко соскользнула к моим ногам. Макс поднялся из кресла и шагнул ко мне, расстёгивая на себе рубашку. Теперь уже я смотрела, как он раздевается. Как обнажается его безупречное тело, как чёрный шёлк скользит по его коже.

Протянув руки, я прикоснулась к его груди, и только потом подумала, что наверно не стоило этого делать. Но Макс не возражал, и я, осмелев, продолжила изучать его тело. Но самоуправство моё длилось не долго. Полностью обнажившись, он двумя резкими движениями сдёрнул с меня бельё и, распластав на диване, стал поднимать к вершине блаженства.

А я ненавидела себя за этот секс, считала предательницей. Макс убил Настю, покалечил Виктора, а я отдаюсь ему так охотно, самозабвенно. Как будто моё тело в сговоре с ним. Мои губы горели, жаждая его поцелуев, и я прикусывала их, чтобы самой не наброситься на него. И получала удовольствие, и ненавидела...

На следующий день после работы, купив апельсины, я отправилась в больницу к Виктору. Надо было поговорить и... попрощаться. Почти час простояла в коридоре возле его палаты, не решаясь войти. В приоткрытую дверь видела, что возле перебинтованного мужчины сидит печальная женщина лет пятидесяти, скорее всего его мать. И входить хотелось ещё меньше, я боялась почувствовать её боль, осуждение. Так и не решившись встретиться, я ушла.

Наша встреча состоялась только с третьего раза. Я опять долго простояла в коридоре, набираясь смелости посмотреть ему в глаза. Из-за меня Виктор пострадал, а теперь ещё мне нужно исчезнуть из его жизни.

Собравшись с духом, я вошла в палату и осмотрелась. Небольшая комната со стенами, выкрашенными в светло-зелёный цвет, окнами, затянутыми жалюзи; на потолке два светильника с лампами дневного света. Две кровати и две тумбочки возле них. Противоположную от Виктора кровать занимал мужчина под пятьдесят, крупный и грузный. Он лежал на растяжке и с любопытством глазел на меня. Не удивительно, развлечений тут маловато. В палате было не жарко, но его лоб покрывали капельки пота; коротенькие седеющие волосы тоже блестели от влаги.

Я поздоровалась с ним и повернулась к Виктору. Тот, видимо, спал, но когда я опустилась возле него на стул, открыл глаза.

- Привет! - я попыталась улыбнуться, получилось жалко.

А Виктор сразу оживился:

- Привет! Я так рад тебя видеть. Думал, ты уже не придёшь. Как ты? Ты не пострадала?

Мне сразу стало легче. Раз он спрашивает, не пострадала ли я, значит не видел, что Макс творил со мной в тот вечер. Я так боялась, что Виктор помнит мой позор.

- Нет, я не пострадала. Как твои дела?

- Нормально, выживу. - Виктор улыбнулся, но тут же поморщился от боли. На его лице были синяки и ссадины, голова перебинтована. У меня сердце сжалось от жалости к нему.

- Прости меня! - я опустила глаза.

- Простить? За что?

- Я виновата в том, что с тобой произошло.

Виктор не понимал, что происходит и ошалело смотрел на меня.

- Что значит, ты виновата?

Я молчала, не зная, как ему объяснить всё, не вдаваясь в детали.

- Это твой бывший? Ты его знаешь?

- Нет, не знаю. - Конечно, не знаю. Я не знала Макса, ничего не знала о нём, кроме некоторых ужасных деталей. - Дело не в этом. Просто последнее время вокруг меня происходят страшные вещи. Сначала убили мою соседку, теперь ты попал в больницу. Я не хочу, чтоб по моей вине с тобой что-то случилось, поэтому нам лучше больше не встречаться.

- Но при чём тут ты? Это стечение обстоятельств. Со всяким может случиться. Я на работе каждый день так рискую.

- Ты не понимаешь! - горько вздохнула я. - Беды случаются вокруг меня, с близкими мне людьми. Я не хочу, чтобы ты пострадал ещё больше. В любом случае спасибо тебе за всё, что ты для меня сделал.

Виктор смотрел на меня, как на сумасшедшую, и молчал.

Было невыносимо больно прощаться с ним. На какой-то непродолжительный отрезок времени я допустила мысль, что у нас что-то может получиться. Но нет! Ничего не будет. Ни романа. Ни взаимной любви. Ни мечтаний о будущем. Почему-то, по какой-то непонятной причине личное счастье для меня невозможно.

Положив на тумбочку пакет с апельсинами, я сказала, стараясь не смотреть Виктору в глаза:

- Выздоравливай! - и поспешила уйти, чтобы прямо тут не расплакаться. Но дорогу из палаты мне преградила медсестра. Подняв на неё взгляд, я узнала Настину приятельницу Марину. Как-то однажды на наш совместный с Настей поход в клуб, она брала её с собой. Мне она запомнилась тем, что быстро напилась и вела себя совершенно непристойно, даже Настя была скромнее.

Марина меня тоже узнала

- Привет! - её брови взметнулись вверх от удивления. - Что ты тут делаешь?

- Уже ухожу.

Я обошла её, но задержалась в дверях, бросив последний взгляд на Виктора. А Марина уже хлопотала вокруг него, поправляя подушку, подтыкая одеяло. Улыбалась и томно спрашивала, не хочет ли он чего. Настина школа! Свято место пусто не бывает. И вполне возможно Виктор после выписки будет приходить сюда на свидания. Марина - девушка привлекательная, высокая и стройная, с милым кукольным личиком и гривой чёрных волос почти до пояса. А с таким интересом к его персоне, у Виктора нет шансов остаться безучастным.

От этих мыслей стало так больно, что я бросилась прочь, не разбирая дороги. У всех, у всех вокруг жизнь складывается, только не у меня. Что же я за неудачница?

Бесцельно побродив по погружающемуся в сумрак городу, я зашла в кафе погреться. Пила кофе и оплакивала своё задушенное счастье.

Домой добралась только в десятом часу. От отчаяния и пролитых слёз сил совершенно не осталось. Пальцы не слушались, и сумочка просто выпала из моих рук на пороге. Пальто до вешалки я тоже не донесла, соскользнув с крючка, оно упало на пол. Стянув с ног сапоги, я прошла в комнату, не включая свет, и ничком упала на диван, не умываясь и не раздеваясь. Мне хотелось просто спать.

Утром я проснулась с больной головой и опухшими глазами. Но не замёрзла, спала на подушке и под одеялом, хотя не помнила, когда их достала из дивана.

Чтоб привести себя в порядок перед работой, полезла в душ. И там снова нахлынули тяжёлые мысли о моей неустроенности. 'Максимум на что я могу рассчитывать - это Макс!' - я горько усмехнулась получившемуся каламбуру. 'Ни любви, ни привязанности, ни отношений. Просто секс. Пока не надоем. Видимо, это всё, чего я стою.'

Вечером меня навестил Макс. Он был молчалив и холоден. Ну, хотя бы не язвил и не издевался. Бросив куртку в кресло, развалился на диване и выжидающе посмотрел на меня. Я отодвинулась от него подальше и приглушила телевизор.

Мы сидели в тишине, глядя друг на друга. И, чем дольше это длилось, тем больше я нервничала. Мне казалось, чем больше я молчу, тем больше злится Макс. Внешне он никак это не проявлял, но мне казалось, он злится. Я не знала, что сделать или сказать, чтобы снять это напряжение между нами, а Макс помогать мне не собирался.

Когда тишина стала звенящей и, мне показалось, я вот-вот упаду в обморок, Макс сказал: 'Раздевайся'. Его голос донёсся глухо, как будто из глубины. Я выдохнула и поняла, что всё это время сдерживала дыхание.

Поднявшись с дивана, стала развязывать пояс на халатике, повернувшись к позднему 'гостю' спиной. Повесив халатик на стул, взялась за крючки на бюстгальтере.

Наверно я раздевалась очень медленно, потому что в следующее мгновенье Макс сгрёб меня в охапку. Послышался треск рвущейся ткани. Мои трусики были безнадёжно испорчены.

А потом был секс. И впервые секс с Максом мне не понравился. Я ощущала себя просто телом, которым пользуются. Эти мысли остудили во мне все желания, и о****м получился не полным, не завершённым, не удовлетворяющим. Захотелось плакать, к горлу подкатил ком. Макс как-то странно зарычал, потом оделся и ушёл.

Я была рада остаться одной. Сейчас мне хотелось, чтоб весь мир оставил меня в покое.

Спустя месяц...

Я ехала с работы домой, когда из сумочки раздался требовательный звонок мобильника. Пришлось вытаскивать его, народу в автобусе было много и все с любопытством оборачивались на меня. Это была Катя. Я сказала ей, что не могу сейчас разговаривать, что перезвоню позже.

Я перезвонила ей из дома.

- Ты где пропала? - возмущённо начала она меня отчитывать. - Две недели тебя уже не видела и не слышала. Я не звоню, и ты не звонишь.

- Прости, не хотела тебе настроение портить перед свадьбой своими проблемами.

- Вот ещё! Причину выдумала. Это не оправдание. Приезжай ко мне, поболтаем. У меня бутылочка вина есть.

- Сейчас? Я только домой зашла, ещё даже не ужинала.

- Вот у меня и поужинаешь. Макароны с тефтелями подойдут?

- Хорошо. Сейчас приеду. - Я решила, что съездить нужно, и не из-за ужина или вина, а потому что отчаянно нуждалась в близком человеке, который выслушает и поддержит.

Катя ждала меня с накрытым столом.

- Давай-давай, раздевайся. Всё остывает.

Пока я ела, она, поклёвывая салатик, рассказывала о текущих делах. Оказывается, свадьбу отложили ещё на месяц в связи с болезнью Катиной мамы. Андрей сделал в своей квартире косметический ремонт в ожидании переезда будущей супруги.

- И я похудела, видишь? - Катя встала с табуретки и покрутилась передо мной, демонстрируя свою фигуру.

- Вижу! - кивнула я. - Молодец! Как тебе удалось?

- Записалась на фитнес. Уже две недели хожу. Андрюша ругается, что я всё меньше оставляю времени для него. Тем не менее, моя домашняя физическая нагрузка тоже возросла. - Катя смущённо улыбнулась и я догадалась, что она имела ввиду. - Теперь вот не знаю, что делать с платьем. Мерила его снова, оно на мне болтается, а размера меньше нет.

- Ну, значит надо искать другое.

Катя поморщилась, от моей идеи она была не в восторге.

- Не люблю я эти магазины. Составишь компанию?

Конечно, я согласилась. Катя подлила мне ещё вина:

- Теперь слушаю тебя. Какие у тебя новости, и что за унылый вид?

- Да плохо всё. С тех пор, как я распрощалась с Виктором, всё хорошее в моей жизни закончилось.

Брови подруги взметнулись вверх.

- Что-то ты рано на себе крест ставишь. Я понимаю, что не всё супер, но и не отвратительно же? Ты с ним с тех пор не виделась?

С Виктором я больше не встречалась, дорожила его жизнью. Он не обязан погибать из-за меня. Сам он тоже встреч со мной не искал, не звонил.

- Я всё же считаю, ты зря порвала с ним. Ты должна была оставить ему право выбора и возможность защитить себя, и тебя заодно.

- Он бы не смог. - Я уже один раз видела, что с ним сделал Макс, повторения не хотела.

- Ну вот, ты опять решаешь за него.

Бессмысленный спор, сделанного не воротишь. Да и я считала, что поступила правильно.

- А тот, второй? - взгляд у Кати стал настороженный. Ни разу не встретившись с Максом, я думаю, она невзлюбила его всей душой.

- Приходит. Раз или два в неделю. Вчера вот был.

- Как и прежде, его интересует только секс?

Я кивнула.

- Он стал ещё холоднее. Молчит. На меня смотрит с презрением. От тоски хочется завыть.

Катя подошла ко мне, обняла за плечи.

- Держись, наверно это состояние скоро закончится.

Эта фраза глубоко засела у меня в голове. 'Скоро закончится... Скоро закончится...' Она пульсировала в мозгу, когда я ехала от Кати домой, и когда лежала в своей постели.

Утро принесло ясность мысли. У нас с Максом всё так плохо и натянуто, потому что он теряет ко мне интерес. 'Скоро закончится'. Для меня это означало одно - смерть.

За окном ярко светило солнце, разгорался новый день, а я была напугана до чёртиков. Я никогда не была храброй и решительной, но тут решилась, ради спасения собственной жизни. Бежать! Как можно дальше от сюда. Бежать из этой квартиры, из этого города.

Побросав в сумку кое-какие вещи, забрав документы и телефон, я отправилась на вокзал. Купила билет на ближайшую электричку. Я еду домой, к маме.

Когда двери электрички захлопнулись, и мы поехали, я испытала облегчение: всё, не надо больше бояться. Он не догонит меня, не найдёт. Он навсегда исчез из моей жизни. Потом пришли другие мысли: в городе остались незавершённые дела. Я не освободила квартиру, не сдала её хозяйке; не уволилась с работы, не забрала трудовую. Придётся вернуться. Но за квартиру заплачено до конца месяца, у меня в запасе ещё две недели. А на работу позвоню, договорюсь о днях без содержания, потом приеду и уволюсь.