Последий приказ: Встреча с судьбой.

Желание и здержанность.

Приехав в дом, Кристиан быстро вытащил тело Эллы с заднего сиденья машины. Он действовал с такой отчётливой хладнокровностью, что его действия были почти безжизненно точными. Он аккуратно перенёс её в дом, словно хрупкую куклу, и бережно положил её на свою кровать. Тёмные волосы Эллы раскинулись по подушке, а её лицо оставалось безжизненным, покрытым следами крови.

Охрана, стоявшая у порога, молча наблюдала за происходящим. Один из мужчин наконец осмелился спросить:

— Босс, вы что-то хотите?

Кристиан, не отрывая взгляда от тела Эллы, кивнул. Его лицо оставалось бесстрастным, как всегда.

— Да, принесите мне верёвку. — его голос был низким и угрожающим. — И кто-нибудь обработайте её рану. У неё кровь на лице.

Его слова звучали как приговор. Охрана поспешила выполнить его распоряжения, но каждый взгляд на Эллу был наполнен холодным ужасом. В доме царила тишина, прерываемая лишь скрипом пола под шагами.

Служанка быстро вошла в комнату, держа влажную салфетку в руках. Она подошла к кровати, аккуратно приняла лицо Эллы в свои руки и начала вытирать кровь с её кожи. С каждым движением она старательно убирала следы удара, на которых все ещё проступала яркая алая кровь.

Кристиан, сидя на своём диване, наливал себе виски, наблюдая за происходящим. Он добавил в бокал лёд, его взгляд был холодным и сосредоточенным. Он кивнул, не отрываясь от того, что происходило, и с неохотой спросил:

— Что там у неё?

Служанка, не отрываясь от работы, ответила спокойно, но с легким напряжением в голосе:

— Ничего, просто от удара трескалась кожа, не страшно. Я обрабатываю перекисью. И с пластырем закрыла рану. Рана не такая уж страшная, только на носу.

Кристиан, услышав ответ, не выказал ни радости, ни огорчения. Он лишь кивнул, продолжая неторопливо пить свой напиток, как будто всё происходящее было частью его планов. В его глазах не было ни жалости, ни сострадания — только холодное равнодушие.

Через десять минут Элла медленно начала приходить в себя, чувствуя, как головная боль пронзает каждый нерв. Она еле-еле открыла глаза, мучительно пытаясь собрать свои мысли. Перед ней был Кристиан, который с бесстрашным выражением лица завязывал её руки. Она, слабо пытаясь понять, что происходит, вскрикнула:

— Ты что делаешь? Где я?

Её голос был дрожащим, в нем слышалась растерянность и страх. Она пыталась дернуться, но её тело было сковато, а память всё ещё отказывалась возвращаться.

Кристиан, усмехнувшись, обернулся к ней. На его лице играла ухмылка, и его тон был неожиданно лёгким, почти насмешливым.

— Ты в моей постели... — произнёс он, его голос был полон удовлетворения. — Ну что, очнулась?

Элла, ещё полусознательная, начала паниковать, её голос дрожал от страха.

— Отпусти меня! Ты с ума сошел?! Зачем ты привез меня сюда? — её слова были полны отчаяния, руки беспомощно тянулись к верёвке, но она не могла освободиться.

Кристиан молча посмотрел на неё. В его взгляде не было ни сожаления, ни злости — только холодное, бесстрастное равнодушие. Его слова прозвучали тихо, но с твердостью, как приговор.

— Ты не оставила мне выбора... — сказал он, его голос был спокойным и решительным.

Элла попыталась дёрнуться, но верёвка была затянута так сильно, что её движения были абсолютно скованы. Она почувствовала, как она не может даже пошевелить руками. Кристиан привязал её к кровати так, что руки были подняты вверх, и верёвка была закреплена на верхней части постели. Элла оказалась в безвыходном положении, её тело было жестоко ограничено, и каждый её попытка движения только усиливала боль от натянутой верёвки.

— Бесполезно, — кивнул Кристиан, его голос был тихим, но полным уверенности. Он стоял напротив Эллы, наблюдая за её страхом.

Элла начала трястись от напряжения и страха. Её слова сорвались с губ, словно последняя попытка сопротивления.

— Ты ещё пожалеешь... за то, что привёз меня сюда... ты ещё пожалеешь, что не убил меня... — её голос дрожал от ярости и страха, но она не могла скрыть свою беспомощность.

Кристиан злобно засмеялся, его смех был полон насмешки и презрения. Он подошёл ближе, встал прямо перед ней, не отводя взгляда.

Его глаза затемнели, и, словно решив, что не стоит откладывать, он спокойно сказал:

— у***ь тебя сразу? Нет, нет, так не пойдёт... — его слова были словно ножом, который разрезал напряжение в воздухе.

Он начал снимать рубашку, пуговицы отрывались с грубостью, падая на пол, создавая шум, который казался громче, чем был на самом деле. Его взгляд не отрывался от Эллы, и в этом взгляде не было ни жалости, ни сомнений. Это было что-то совсем другое — властность, решимость, даже некоторое удовлетворение.

Элла пыталась вырваться из верёвок, но её движения были ограничены, и каждое дергание лишь усугубляло её беспомощность. Страх сжал её сердце, и она, с отчаянием в голосе, кричала:

— Ты что собираешься делать?

Кристиан ухмыльнулся, его губы едва заметно изогнулись в насмешке, и он спокойно ответил:

Кристиан снял свою рубашку с явной безмятежностью, наблюдая за тем, как Элла с ужасом смотрит на его тело. Его мускулистый пресс был идеально сложен, а кожа блестела от света, словно он был тщательно вылеплен. Он ухмыльнулся, заметив её взгляд, и с издевкой произнёс:

— А ты сама виновата. Не надо было выпендроваться... Может, ты и сама хотела оказаться в моих объятиях... Я же говорил, что люблю жестко.

Он завис над ней, его лицо стало более серьёзным, и холодный взгляд его глаз не отпускал её. Элла, потрясённая тем, что происходило, не могла сдержать свои эмоции.

— Не смей меня трогать, Кристиан, не надо! — её голос дрожал, и она вновь пыталась освободиться, но верёвки не отпускали её.

Кристиан смотрел на Эллу таким взглядом, будто пожирал её. Его злая улыбка только усиливала её страх, каждый его жест, каждое движение нагнетали атмосферу, заставляя её чувствовать себя беспомощной. Пот выступил на лбу Эллы, она не знала, что делать, её тело сковало напряжение. В голове мелькали мысли: Господи, я никогда не была с мужчиной, я мечтала о любви, а теперь я здесь... в постели врага...

Она тяжело дышала, трудно сглатывая, каждый вдох давался с усилием. Другого пути нет, — думала она, пытаясь успокоить себя, — Нужно говорить, нужно найти выход...

Испуг охватывал её всё сильнее, и в этот момент, не в силах сдержаться, она закричала:

— Прошу, не трогай! Я всё расскажу, я всё объясню!

Кристиан замолчал, его выражение стало серьёзным. Он кивнул, его слова звучали словно приговор:

— Уже поздно...