Монро

14

Он поднял край платья — в тот миг я заорала, отчаянно:

— Помогите!

Так сильно испугалась мыслях думала что сейчас он меня разденет и сделает со мной всякое.

Дверь распахнулась. Девушки вбежали — шумно, быстро, с гневом в глазах.

— Ты что творишь, извращенец?!

Реми Полевне замер, будто ток прошёл по телу. Мгновение — и отпустил. Взгляд потух, осел в тишине.

Он молча отошёл и, не оглядываясь, вышел из комнаты.

Девушки кричали что-то вслед, но я уже почти не слышала.

Только отражение в зеркале — бледное, дрожащее, с широко раскрытыми глазами.

Я была в шоке. Он был слишком близко — слишком. Его дыхание касалось кожи, и в этом было что-то обжигающе реальное. Поцелуй — короткий, сбивчивый — дотронулся до меня так, что я почувствовала, как вспотели ладони. Воздух стал липким, тесным, почувствовала что я мокрая. От этого чувствовала дискомфорт. О господы это что еше?!... я его хочу от его поцелуев??? Мысли бегали так, что я на миг погружилась в другой мир.

— Всё хорошо? — услышала я женский голос.

Я обернулась — девушки уже стояли рядом, окружив меня, как живой щит.

О да я в реальности...

— Он причинял тебе боль? — спросила одна.

— Бедняжка… вот гад! — добавила другая.

Лора кивнула серьёзно:

— Мы все были за дверью. Слушали. На случай, если что-то пойдёт не так — чтобы помочь тебе.

Я вздохнула. Ну конечно. Им было интересно. Подслушивали, как всегда. Но я не сказала ни слова — не стала их упрекать. Они мои любопытные мартышки. Ну хоть рядом они...

Кто-то подал мне стакан холодной воды. Что бы я успокоилась. Стекло дрожало в моих пальцах.

— Пей, ты побледнела, — сказала Лора тихо.

Я сделала глоток, чувствуя, как возвращается дыхание. Минут через двадцать нам нужно было выходить на сцену. Я всё ещё чувствовала жар на коже, но улыбнулась — как будто ничего не произошло.

Реми

Вот же истеричка… Шалавиться начала, похоже.

Теперь она и вовсе не обращает на меня внимания — как будто я для неё чужой. Ещё появились поклонники: глядели, шептались, вились вокруг неё, как мухи. Неужели я ей не нравлюсь? Ведь я признался — по-настоящему, впервые. А она… оттолкнула меня.

Может, я был слишком наглым. Грубым. Слишком дерзким — слышком, как будто напирал. Мне это режет сердце: я думал, говорю правду, а получаю холод и отстранённость. Ну понятно, что она ещё не успела «испортиться» — чистая, настоящая. И видеть, как эти поклонники-шакалы вьются рядом и пытаются её увести или использовать — мне этого не пережить. Я не дам им её тронуть.

Но что теперь? Как исправить мою выходку? Как подойти к ней, когда она отказывается увидеться? Я так хочу её — просто рядом, посмотреть в глаза, извиниться, объяснить. А потом трахать её медленно... И в то же время во мне зреет злость и бессилие: то ли действовать решительно, то ли отступить и дать ей пространство.

Я прокручиваю тот момент снова и снова: поцеловал, прикоснулся — и она отшатнулась. Её фырк, её глаза, когда в комнату ворвались другие — всё это стоит передо мной как киноплёнка. А в голове: «Что же делать?» Я знаю только одно — я не хочу потерять её из-за моей глупости. Но как теперь подступиться, чтобы не выглядеть ещё одним шакалом среди поклонников? Как доказать, что я другой?

Что же делать…?

Ресторан.

Танцы уже начались, но мысли скользили куда-то в сторону — не туда, где музыка, а туда, где запретное.

То самое чувство, которое я так долго держала под замком.

Я всегда была собранной, осторожной, но сегодня… что-то во мне оборвалось.

Музыка зазвучала громче, и я вышла на сцену. Пела. Танцевала.

Тело само знало ритм — плавно, свободно, будто безумие взяло верх над рассудком.

Взгляды тянулись ко мне, как к огню. Мужчины бросали к ногам розы, кто-то свистел, кто-то замирал в тишине.

Я ощущала, как внутри просыпается то самое “запретное”.

Словно каждая нота, каждая мелодия трогала не только воздух — меня саму.

Пальцы скользнули по коже — случайно, неосознанно, и в зале будто стало жарче.Я гладила свою телу, обняв словно играя с музыкой.

Я пела — и, не заметив, как, в куплете голос дрогнул, превратился в лёгкий стон.

— Ой… — вырвалось у меня, и я тут же фыркнула от смущения.

Гости разразились аплодисментами.

Лора смеялась, хлопала в ладони:

— Продолжай! Ты так сексульно двигаешься— крикнула она сквозь шум. Что с тобой?

Я покраснела, но музыка снова подхватила, и я продолжила — уже играя. Господы надо по скромнее. Я пела слегка двигаясь бедрамы.

Да, я расслабилась.

Когда всё закончилось, мы вышли перекурить.

Конверты один за другим начали ложиться в мои руки — красные, с именами, с визитками.

Лора прыснула от смеха:

— Ну ты даёшь, Монро! Никогда не видела тебя такой — желанной, уверенной, настоящей. Ты была сексульная.

— Молчи, — отмахнулась я, прикусив губу.

Вечер летел стремительно.

Минут через двадцать кто-то из персонала подошёл и сообщил:

— ВИП-вечеринка начинается. Хозяин ресторана просит вас. Говорит, сегодня вы — зажги сену.

Я вдохнула. Сердце билось быстро.

— О нет, вип вечеринка— прошептала я.

— Нам пора на сцену сказала Лора

VIP-вечеринка.

Зал потемнел.

Светомузыка вспыхивала разными цветами — то алыми, то фиолетовыми, скользя по стенам, по лицам, по нашим платьям.

Из динамиков лилась музыка — громкая, ритмичная, почти оглушающая.

В воздухе плавали лёгкие клубы дыма, а над сценой кружились гирлянды лепестков, словно вечер сам решил быть праздником.

Мы начали петь — весёлую, задорную песню. Девушки спускались со сцены, смеясь, подходили к гостям: кто-то протягивал бокал, кто-то приглашал на танец.

Всё выглядело блестяще, шумно, красиво — со стороны, как кино.

А я… стояла под прожектором и пела, чувствуя, как сердце колотится.

Для меня это было страшно — не от страха сцены, а от того, что вокруг всё будто теряло грань.

Слишком близкие взгляды, слишком яркий свет, слишком много фальшивых улыбок.

Мне было стыдно — не за песню, не за танец, а за эту мишуру, за иллюзию.

Но это работа. Я пою. Девушки танцуют.

Каждый играет свою роль — кто-то ради веселья, кто-то ради денег, кто-то ради того, чтобы просто не упасть духом.

И под светом прожектора я улыбалась, как и положено.

Хотя внутри хотелось только одного — чтобы музыка хоть на миг смолкла,

и можно было просто… выдохнуть

Ночь после вечеринки.

В этот раз всё закончилось тихо.

Реми не появился — и, наверное, это к лучшему. ВИП-вечеринка подошла к концу, свет потускнел, а в воздухе остались только запах дыма, духов и гудение колонок, которые ещё не успели остыть.

Мы получили хорошие гонорары — щедрые, даже неожиданно.

Конвертов было много; я сложила их в сумку, не пересчитывая. Девушки смеялись, радовались, обсуждали гостей.

День был удачным — на редкость.

Когда я вышла из ресторана, город уже спал. Часы показывали почти два ночи.

Дорога к главной улице была пустой, фонари светили неровно, и каждый шаг отдавался тихим эхом по асфальту.

Я шла медленно, решив пройтись пешком — просто, чтобы перевести дыхание.

Мысли скакали: о вечере, о сцене, о взглядах, о Лоре, о Реми.

О том, как всё быстро меняется — и как странно спокойно стало внутри.

Через несколько минут я всё же остановила такси.

Домой добралась быстро, без приключений.

В квартире было тихо: мама и Ева спали.

Я прошла в свою комнату, сбросила туфли и, наконец, позволила себе сесть на кровать.

Всё казалось таким простым — никакой сцены, никаких взглядов, ни споров, ни упрёков.

Впервые за долгое время — просто тишина.

Я достала сумку, вытащила конверты. Красные, плотные, с аккуратными подписями — кто-то визитку оставил, кто-то короткое пожелание.

Блин… я ведь совсем забыла про ту визитку.

Сообщение.

Телефон завибрировал — короткий звук, и экран вспыхнул в темноте комнаты.

Я машинально взяла его в руки, думая, что это кто-то из девочек.

Но нет. Имя… знакомое.

Реми.

Сердце замерло.

Пальцы дрогнули, когда я открыла сообщение.

> “Да, ты сегодня такая сексуальная была.

Аж многие мужики тебе желали. И даже я тоже.

Давай поговорим.

Если согласишься — открой дверь.”

Мир будто сузился до этого света экрана.

Я сглотнула, чувствуя, как внутри всё похолодело.

Он… здесь.

Стоит за дверью. Смотрит. Ждёт.

Господи.

Он следил. Всё это время — тихо, незаметно.

Я не знала, что чувствую — страх? злость?

Нет, скорее всё вместе.

И ещё — то странное, противное чувство: да, я его жаждала.

Я понимала это, и от этого становилось ещё хуже.

Но я не хочу. Не так. Не после всего.

Я устала — от его наглости, от давления, от того, как он всегда подходит слишком близко.

Это пугало. И… да, дразнило.

Я выдохнула и набрала короткий ответ:

> “Отстань от меня.”

Отправила — и сразу же выключила экран.

Тишина. Только моё дыхание и стук сердца.