Ты моя леди | 18+

Part 2

— Как тебя зовут? — Джордан наконец вспоминает, что даже имении её не знает.

— Бренда, — улыбчиво отвечает та.

Юноша тут же меняется в лице, вдумываясь, почему же это имя ему так знакомо. После же нескольких секунд раздумий он договаривает свою мысль, окончательно убеждаясь в своих предположениях.

“Оуэнс”, — в унисон с голосом девушки произносит эту фамилию в своей голове.

— Оуэнс, — Честертон останавливается посреди дороги, глядя в одну точку. — Я Бренда Оуэнс, — она делает тоже самое, что и юноша, оборачиваясь на него. — Что-то не так? — недоумевает, почему тот вдруг замер.

Джордан переводит свой слишком хладнокровный и бесчувственный взгляд на девушку, понимая, что это именно она дочь Калеба Оуэнса, которую заставляют спать со своим спонсором. Именно она жертва насилия того самого Фрэнка Гилмора. От подобного взора Бренду пронзил жуткий холод, что-то в нём казалось нечеловеческим. Присутствовало ощущение, будто она находится на арене в древнем Риме, запертой только лишь с диким зверем один на один, без оружия и какой-либо защиты.

— Ты ведь и сам не представился, — пытается избежать этого страшного взгляда. — Как тебя зовут?

Юноша ещё некоторое время глядит на Оуэнс, а после прикрывает устало глаза, понимая, что пугает девушку своими необъяснимыми действиями. Он прокашлялся и вновь продолжил идти, хватая кисть шатенки своей ладонью, заключая их пальцы в крепкий замок, утягивая девушку за собой.

— Я Джордан Честертон, — такая неординарность этого молодого человека пугала и в то же время притягивала необъяснимым образом. — Раз тебя пустили в такого рода заведение, значит ты уже не ребёнок, верно? — уточняет, планируя продолжение этой весьма приятной прогулки.

— Да, мне совсем недавно исполнилось восемнадцать, а ты, как я посмотрю, тоже мой ровесник? — не зная, что ещё спросить у парня, говорит та.

— Ха-ха, думаешь, что мне восемнадцать? — хохочет, оголяя свои белоснежные зубы.

— А разве нет? — удивляется, глядя на мужчину снизу-вверх, так как рост его был высоким, не то что у Бренды.

— Ты всего на немного ошиблась. Мне двадцать пять, — пара подходит к большому особняку, вероятно, там и жила девушка.

— Ой, прости, так стыдно, — шатенка отворачивается, смущённо поджимая губки.

— Не волнуйся, я уже привык, что не выгляжу на свой возраст, — пара останавливается у самых ворот, Джордан всё же угадал именно здесь она и живёт. — Это твой дом? — Честертон оглядывает поместье.

— Дом отца, — исправляет его. — Мечтаю поскорее съехать от него, — тихо бурчит, но юноша слышит.

— И что же тебе мешает? — брюнет глядит на девушку, оборачиваясь всем телом к ней.

— Он не отпускает меня, боится и бережёт, — шатенка не поднимает головы. — Говорит, что съеду от него, только когда выйду замуж, — тихо хихикает, однако говорит на полном серьёзе.

— И что же, уже есть потенциальный жених? — интересуется, но даже его наличие не смогло бы остановить Джордана, чтобы переспать с этой красавицей.

— Пока что нет, — она поднимает взгляд на юношу. — Не хочешь зайти? — шатенка коротко кивает в сторону особняка.

— А отец против не будет? — как-то двояко спрашивает тот.

— Сегодня его нет, — до сих пор держа мужчину за руку, она стала пятиться назад, игриво улыбаясь. — Не явилась бы я домой нетрезвая.

Брюнет рисует тонким грифелем на своём привлекательном лице задорную улыбку, следуя за девушкой внутрь особняка. Огонёк похоти и желания в глазах обоих загорелся, разгораясь в настоящий пожар, потушить который можно лишь через постель.

Прямо на пороге Бренда поднимается на носочки и пальчиками хватается за воротник серо-зелёного пиджака Джордана, притягивая ближе к себе и заключая их губы в страстный поцелуй. Юноша же даже вовсе не удивляется, в ту же минуту поддаётся её махинациям, пока они в неотрывном поцелуе следуют по какому-то маршруту. Оуэнс в итоге привела его в свою комнату, всё также на вкус пробуя его слегка обветренные губы, что были с сильным привкусом алкоголя, напоминающий виски, ведь их мужчина и пил.

Он сзади молнию её роскошного платья расстёгивает, не торопясь, а после и пояс отбрасывает в сторону. Юноша отстраняется от чужих губ, оглядывая девушку с ног до головы, подушечками пальцев подцепляя ткань одежды, которая медленно скатывается по острым плечам, а затем и вовсе падая наземь.

Бренда в который раз заливается краской, когда большие руки мужчины касаются нежной кожи, посылая мурашки от самого копчика. Он гладит, кажется, везде, пальцами будто случайно задевает застёжку лифчика, рёбра выпирающие пересчитывая. Пышная грудь девушки часто вздымается из-за давно сбитого дыхания, а сердце в грудной клетке так и отбивает чечётку, наровясь скорее выбраться оттуда.

Юноша же скидывает с себя душный пиджак, любуется этими прекрасными формами, буквально сходя с ума от этого, к тому же алкоголь, разливающийся в его венах, только усиливает эти ощущения, это желание, взрывающееся где-то внутри него.

И вновь он нарушает омерту, и вновь Джордан не следует её правилам. Ведь один из пунктов гласит, что прелюбодеяния караются изгнанием из семьи. Как, собственно, и общение с закона служащими. Ведь его дружба с Льюисом также грозит Честертону многими проблемами с отцом и мафией в целом. Однако он всё же хочет провести свою молодость не в рамках омерты. Ему хватило такого детства, где его каждое действие контролировал отец. Сейчас Джордан повзрослел, сейчас Джордан не хочет, чтобы кто-то или что-то ограничивало его, сейчас Джордану нужна свобода.

Его пальцы скользят по бархатной коже девичьей спины, одним ловким движением расстёгивают застёжку лифчика, после чего его лямки больше не могут удержаться на плечах и падают, утаскивая за собой и часть нижнего белья.

Джордан улыбается, замечая, как соски её стали твёрдыми от возбуждения, он льнёт вновь к ней с поцелуем, ладонью своей большою сминая упругую грудь. Юноша язык просовывает в чужой ротик, своим нащупывая её, чуть шершавый, горячий и влажный, сплетая их в морской узел. От настолько пошлых и развратных действий старшего Бренда теряет связь с реальностью, когда тот начинает кончиком языка играться с её, то же самое делая и с твёрдой бусинкой соска, фалангами крутя его из стороны в сторону.

Она стонет в поцелуй, чувствуя, как мужчина начинает вести её к постели, чтобы наконец выполнить главную часть их удовольствия, однако до него ещё далеко. Брюнет валит девушку на кровать, нависая сверху, руки свои расставляя рядом с её головой.

— Твой папа точно не вернётся? — глубоко дыша, спрашивает парень.

— Не должен, — по лицу её понять можно, насколько сильно она желает его, насколько сильно возбудилась, что просто изнывается, чуть ли не скуля, под массивным телом изгибаясь.

— “Не должен”? — повторяет её фразу, поднимая одну бровь и улыбаясь. — То есть мне быть готовым к его появлению? — чуть хихикает, после чего шатенка развязывает его бабочку с шеи и откидывает куда-то в угол комнаты.

— Забудь ты уже о нём, — теперь же её пальчики принялись расстёгивать и мелкие пуговицы жилета, от которого вскоре избавляет юношу, как от тяжёлых оков.

От новой волны желания и чувств у неё меж ног разгорается пожар, она всеми силами пытается обнажить полностью брюнета, но пальцы путаются друг с другом, из-за чего движения её становятся крайне неуклюжими. Джо сам ей помогает, становится на колени и раздевается полностью, возможность давая девушке разглядеть всё его тело во всей красе. А оно у него подтянуто и стройно, желанно и сексуально.

Юноша вновь нависает сверху, прекрасно наблюдая и любуясь, как та под ним извивается, подобно раненной змее, от необузданного желания, как чуть ли в оргазме не содрогается и молит большего, однако тот всё оттягивает момент долгожданного слияния. Он губами припадает к тонкой коже шеи, целует теперь там, коварно пальцами пробираясь под тонкую ткань трусиков, фаланги аккуратно погружая внутрь, отчего та вскрикивает из-за неожиданности, а затем приятно стонет, потому что ощущения слишком безумные.

Влажные губы жадно обхватывают кожу ключиц, целуют трепетно и нежно, пока в один момент тот зубам не цепляется и не толкается пальцами в лоно глубже, по самое основание, вынуждая шатенку вновь болезненно, но в то же время от удовольствия вскрикнуть. Она ручками обвивает его шею, пальчиками зарываясь в шелковистые волосы, чуть оттягивая их, в ответ получая довольный рык, будто бы дикого льва почесали за ушком. Её эти движения Джордану однозначно нравятся, а особенно нравится то, насколько быстро она течёт от него, от его рук и касаний. Это в его подсознании ставит некую галочку, что юноша, оказывается, ещё лучше, чем кажется на самом деле, однако в каждом человеке есть свои минусы, в каждом присутствуют свои недостатки, и один из неординарных причуд этого гангстера заключается в том, что он – садист, любящий жестокий, грубый секс.

Юноша резко вынимает из её лона пальцы, из-за чего та в последствие чувствует неприятную пустоту, с характерным звуком отстраняется от ярко выраженных ключиц и стягивает с её фигуристых ног последний элемент одежды.

Джордан позаботился обо всём, даже о том, чтобы прихватить с собой упаковку контрацептивов, о которых Бренда даже и не вспомнила, пока тот не достал презерватив и не натянул резинку на колом стоящий член.

Юноша головку к половым губам прислоняет, размазывает естественную смазку, вслушиваясь в сладкие мольбы девушки, чтобы тот наконец-то вошёл, однако тот мучает и себя, и её, только вот, в большей степени всё-таки девушку, потому что он любит это, любит, когда от него страдают другие.

— Давай же, — она смотрит вниз, а затем в нетерпении запрокидывает голову, вид открывая на красивую шею, к которой Честертон тут же льнёт и вместе с болезненным укусом резко входит по основание, не давая той даже привыкнуть к огромным его размерам.

Девушка кричит, голос по периметру рвёт, из-за чего даже срывает его. Она цепляется острыми коготками за чужие плечи, стонет открыто, даже не стесняясь, потому что трезвой бы подобного себе не позволила. Джордан толкается быстро, набирает темп с каждым толчком, задевает все её чувствительные точки, тело девичье заставляя подпрыгивать. Перед её закрытыми глазами сгорают звёзды, она кричит от боли и наслаждения, пока юноша грубо вбивается в неё, ничуть не жалея, сам стонет хрипло, зубы стискивая всё сильнее, до неприятного скрипа.

Если бы Калеб Оуэнс сейчас был бы здесь, то точно б вызвал полицию, потому что в неведении находится лишь Бренда. Лишь она не знает, кто такой на самом деле Джордан Честертон. Однако эта девушка для юноши является лишь одноразовым развлечением. Она красива, обворожительна и мила, спору нет, но вот только не для него она. Бренда не годна для длительных и серьёзных отношений, которые в итоге закончиться должны браком. Это первое впечатление Джордана о ней. И ранее его чутьё никогда не подводило.

А вот сама Бренда, кажется, действительно влюбилась с первого взгляда. Влюбилась в этот низкий, бархатный голос, в эти пронизывающие до самых косточек глаза, в его манеры, в него самого. Она полюбила его оболочку, даже понятия не имея, какой он изнутри, а как раз там-то он и прогнил. Настолько ужасного, жестокого, чёрствого и высокомерного человека она точно ещё ранее не встречала в своей жизни. Однако даже такого испорченного парня можно изменить и направить его гнев в нужное русло, просто должен найтись человек, кто сможет это сделать, кто будет в силах исправить неисправимое.

— Джо, — она стонет его имя на ухо, чувствуя, как оргазм уже на пике, как её постоянно подбрасывает новой волной удовольствия, как ещё немного и кончит.

А парень всё толкается, то сбавляет темп, то снова наращивает, ускоряясь. Ему всё мало, он подхватывает чужие упругие ягодицы, пальцами впивается в нежную кожу, из-за чего после этой ночи на ней точно останутся синяки, брюнет направляет её тело, насаживает ещё сильнее, ещё быстрее, из девушки больше не стоны – крики выбивает, доводя чуть ли не до бессознательного состояния.

Мужским стоном и женским криком оба кончают, прежде, чем тот успевает выскользнуть из её лона, до сих пор сжимая в больших руках упругую кожу. У них перед глазами всё плывёт, что Бренда, что Джордан, они оба заполняют эту комнату своим сбитым, неровным, громким дыханием, которое в норму всё никак прийти не может, потому что от эйфории ярчайшего оргазма отойди не могут, слишком уж было всем хорошо.

— Ты лучшая, — улыбчиво выдыхает эти слова Честертон, наконец, опуская девичье тело на постель и падая возле.

— Ты тоже, — так же отвечает на комплимент, как и парень, улыбаясь.

Они довольны, потому что такой страстной ночи ещё не было ни у кого. Сколько Честертон девушек не прошёл, в скольких телах не побывал, эта – самая лучшая. А вот Бренда же радуется только тому, что сейчас она наконец ощутила приятные и болезненные ощущения, что смешались в некий коктейль чувств, от которых она опьянела повторно, и виной этому даже не алкоголь, просто Джордан действительно профессионал своего дела, он-то доставил удовольствие не только себе, но и девушке, не то что её спонсор. Фрэнк Гилмор – самый отвратительный и ужасный мужчина по мнению Бренды. Она бы пожелала более никогда не ложиться к нему в постель, потому что каждый их раз случался не по любви, а по принуждению. Это огорчало больше всего.

Честертон снял презерватив, скрутил его хорошенько, а за это время, пока он это делал, Бренда уже успела погрузиться в глубокий сон. Юноша как-то странно хмыкнул в её сторону, накрыл девушку одеялом, сам оделся и покинул этот особняк, во избежание внезапного прихода её отца. Теперь-то эти двоя больше никогда друг друга не увидят. Это была их первая и последняя ночь вместе.