Клубничка

ОН - лучшее лекарство для неё.

Спину раздирает мелкий раскалённый гравий, дорожкой расстеленный подо мной. Чувствую каждый острый камушек, врезающийся в кожу и прожигающий насквозь до костей. Медленно задыхаюсь от паров преющей гнили. Всё ещё не могу шевельнуться, только наблюдаю, что происходит вокруг.

— Игли, убери кости со стола! До их нового возрождения, мы успеем с ней разделаться! — Гогоча сказал толстый черт, тащащий меня за ногу.

Худой чертенок маленького роста тут же соскочил и начал сгребать со стола чьи-то кости. Подпрыгивая то на одной, то на другой ноге и сверкая маленькими злыми глазками, он напоминает мне шакалёнка.

Другие черти, сидевшие вокруг стола, измазаны в чём-то скользком и черном, чем-то напоминающее тлеющий перегной. Запах стоит невыносимый — сырого, стухшего мяса.

— Свежая тушка, — подтер висячие слюни один из сидевших, — мы у неё первые, — заглядывает мне в глаза. — Князь и правда щедр! — поднимает голову вверх, будто видит его.

Сколько я не всматривалась, ища спасение, но ничего так и не разглядела. Смотрю на всех и не могу поверить, что это не сон и что меня собираются заживо съесть какие-то черти. Боже, спаси меня!

Черт приподнял и кинул меня на стол, как тушу дохлого быка. Глухой звук от приземления, словно упал мешок какой-то. Кто помельче затерли ладонями, готовясь к пиру. Кто постарше стали принюхиваться ко мне и зловеще улыбаться. Если бы это был не ад, то я уже сотню раз упала бы в обморок.

— Красивая, — чертенок провел когтистым пальчиком от шеи до ключицы. — Прям, как живая, — улыбается мне в лицо и облизнул свои тонкие черные губки.

Блин, я же живая! Я не умирала, даже если моё место в аду, то мне ещё сюда рано! Хочу заплакать, но даже такая слабость мне сейчас не подвластна. Холодок витает по моему телу вверх и вниз, в области сердца покалывание — это страх. Дышу часто, словно пытаюсь надышаться перед смертью.

— Игли! — толстый черт залепил оплеуху чертенку. — Никто ещё не позволял прикасаться!

— Простите хозяин, — Игли прижал ушки, ссутулившись.

— Прочь пошел! — соскочил с места черт, и, давая пинка Игли, прогнал его. — Мерзкий шакал! — бурча, сел прям у моих ног.

Зловеще улыбнулся и потянул меня за ноги ближе к себе. Наши взгляды пронзают друг друга. Жадные глаза, но далеко не голодные. Какого лешего он сел там? Еще хуже все затрепетало во мне, предполагая его пошлые намерения.

Открывает гнилую и слюнявую пасть, высовывает противный красный язык. Змеиным раздвоенным концом облизывает по кругу губы, начиная с верхней и медленно переходя на нижнюю. Это что, он меня завлекает в свое Бесово порно?!

— И правда милая, — целует от колена и выше, привставая. — Плоть живая, — мерзкий язык скользит по моей ноге, черные глазки беса следят за мной исподлобья.

Омерзительно! Чувства перемешиваются: страх, отвращение, боль. Что они собираются сделать: съесть меня или изнасиловать? Не знаю, что лучше, одно хуже другого!

Мое подсознание начинает борьбу со мной: « И где тот Свет? Если ты уступила бы демону, то не лежала бы обнаженная на столе среди чертей. И этот мерзкий, скользкий и вонючий до тошноты черт не лизал бы тебе бедро!» — Да! Да! Я знаю! Но я чувствовала тот Свет! — «Теперь ты бездвижная туша, с которой будут развлекаться мерзкие существа ада!» — как бы не хотела думать здраво, но подсознание только хуже добивает меня.

— Черт меня побери! — зажмуриваю глаза, чувствуя скользкий язык почти у своего паха, неприятная дрожь бежит по телу.

— Я уже давно здесь, — усмехается, брызгая горячими слюнями мне на ногу. — Фу-у-у… Чтоб ты сдох!

— Вы это слышали? — бес залился громким смехом, переводя взгляд на своих сородичей.

Что? Это он на мои слова сейчас ответил? Я это сейчас вслух сказала? Ко мне вернулась речь? Медленно, но уверенно шевелю головой, затем рукой. Несмотря на горящую боль в теле, рефлекс моих движений вернулся.

Привстаю и медленно начинаю отползать. Сзади зашипели хором черти, обжигая своим горячим дыханием. Встали ближе, схватили меня за руки и тут же уложили обратно. Противно смеются в лицо, издевающе. Морды смешиваются в моей голове в одну — мерзкие и однообразные адские рожи!

— Не трогайте меня! — начинаю сопротивляться. — Отвалите уродливые существа от меня!

Выгибаюсь, сколько сил есть, не хочу поддаваться этому мерзкому толстяку. Вырываю руки из лап мелких чертей, но они снова хватают, пытаются распять на этом столе.

— Я сказала, не прикасайся ко мне, тварь! — со всей силы двинула ногой черту по морде.

Удар не особо помог! Черт слегка пошатнулся и снова начал лезть на меня, уже без всяких его мерзких ласк. Я против толпы чертей — шанс не велик, а точнее один на миллион, как сказал Максимилиан.

— Держите сильнее, — злобно рявкнул, противно отрыгивая, старый черт.

Чертята вытянули меня за руки и ноги, как на каком-то алтаре. Черная огромная туша нависла надо мной. Дышит противным горячим дыханием прям в мое лицо, улыбается. Какая вонь! Что он жрал?!

Всё внутри меня дрожит, понимаю, что никуда мне не деться. Все попытки вырваться — ничтожны! Зажмурила глаза, чтоб не видеть этого урода.

— Нежная, — когтями провел по моему животу, — какая! — рассекает кожу острием своих когтей, горячая кровь стекает по телу вниз.

— Максимилиан! — крикнула во всю глотку. — Чтоб ты был проклят, — последние слова шепнула, оттого, что охрипла от своих криков. Слезы брызнули из глаз, прикусила губу, чтобы не всхлипывать. Терпеливо жду своего конца.

***

Максимилиан

Мне надоела это битва! Я святых так не искушал, как искушаю эту девчонку. И если София надеется, что каким-то чудесным образом за неё вступится Свет — неожиданно появится ангел и спасёт, то глубоко ошибается. В аду чудес не бывает!

Смотрю в её наивные, глупые глазки и разжимаю пальцы. С ужасом на лице летит вниз и разбивается о мелкий, горящий гравий. Её парализовало от удара, страх застыл на милом личике, сознание её мечется в негодовании. Обожаю это место! В аду могу делать с ней, что захочу, у***ь её здесь невозможно, а помучить вволю.

Старый бес, тащит её к своему столу и улыбается довольно мне. Бледное тело и все ещё бездвижное, глаза смотрят вверх, но не видят меня.

Свой конец она решила сама! Думаю, мне уже пора возвращаться обратно. Взмахнув крыльями взлетаю выше и выше. Долетаю до моста, на котором мы стояли. Встаю между двух путей и сталкиваю по одной душе вниз, которые доходят до меня.

— И где же та справедливость, на которую вы так рассчитываете? — хватаю одну душу за другой и скидываю, как какие-то игрушки. — Почему никто за вас не заступается здесь? Здесь на перепутье?!

Сзади обдает меня той прохладой, что ощущала София. Заглушает жар моего ада тот Свет, который только что чуть не забрал её у меня. Смотрю на прелесть врат и не могу поверить, что она могла до него дойти, шла, не чувствуя огня и лезвия под ногами. Я даже шанса ей не дал, боясь, что больше никогда не увижу.

Я давно должен был уйти и не ждать, когда сожрет её бес со своей ротой. Уйти, чтобы не видеть её страданий и не слышать её криков. Бес оторвет её голову и бросит чертям, до того, как она придет в себя и подаст голос. Но вернуться и спасти её, значит поддаться слабой смертной! Всё же стою на мосту и продолжаю сталкивать грешные души вниз, пытаюсь признать, что с ней всё покончено.

— Максимилиан! — голос Софи.

Её крик будто пошатнул весь мой ад. Всё внутри меня вздрогнуло и покалывающе застучало сердце, которое я уже давно не ощущал в груди. Впервые я почувствовал беспокойство от отчаянного её зова.

Что-то медлит с нею бес! Странно, но меня это обрадовало. Софи сломлена и зовет меня на помощь.

Немедля бросаю баловаться с грешниками, одним взмахом я уже был далеко от моста. Еще пару мгновений и я стою возле стола.

— Князь? — испуганные черти побежали прочь от стола в стороны.

Раскаленное олово побежало по венам, когда увидел возбужденного беса на ней. Пытается слезть с неё, но толстый и не ловкий он еле передвигается. Софи, лежит под ним, зажмурив глаза, дрожит.

— Твоё дело жрать грешников! — схватил его за чешуйчатую шкирку и отбросил в сторону от неё.

— Князь, ведь вы раньше позволяли… — оправдывается, даже не пытаясь встать. — Мы бы её разодрали после… — шепнул тихо, страшась моего гнева.

— Не трогайте меня, — тихонько шепчет, сжимаясь в комок, и плачет, не открывая глаз.

— Занимайся своим делом! — схватил его за толстую, заплывшую жиром, шею и бросил на гору костей возле стола. — Разбирай кости! — бес начал быстро шебуршать костями в куче. — И чтобы каждая переродилась для новых мук!

— Сейчас, Князь, — шепотом, — а что с ней? — боязно сверкнул взглядом в сторону Софи.

— Не отвлекайся! — наступил на его скользкий хвост, прижимая к горящим камням.

— Ммм… — сжал клыки от боли и вытянул из-под ноги свой хвост.

Я подошел к измученной Софи. Думаю, с неё на сегодня достаточно! Аккуратно беру на руки, прижимаю к себе и взлетаю вверх.

— Нет… — сильнее задрожала от моего прикосновения, всё ещё не понимая, что она уже со мной. — Максимилиан! — выкрикивает в бреду.

— Тише, — кладу свою голову на её, — я с тобой, ангел мой, — делаю сильный взмах, взлетаю в огненное небо Геены.

Обнимаю ее крыльями, чтобы не обжечь в вулканических парах. Сильнее укутывая её толстой тканью крыльев, телепортируюсь в свою комнату.

Аккуратно кладу на кровать и материализую человеческий облик, к которому она привыкла. Но она всё ещё дрожит, сжавшись, и не открывает глаза. В голове боль, страх и извращенные лица чертей и, конечно, я не в лучшей роли.

— Софи, — ложусь рядом с ней, пытаясь привести её в чувство.

Но она лежит, не реагируя больше на мой голос. Сегодня я добил её окончательно. Сработала защитная реакция подсознания — оградило её от всех внешних признаков. Думаю, к утру всё пройдет, нужно только избавить её от физической боли.

Отпустив её тогда, боюсь, что Свет бы забрал, хотя бы просто назло мне! Провожу рукой по разодранному животу, заживляя раны и останавливая кровь. Она сморщивается от моих прикосновений — ей больно.

Если она так не хочет, я больше не трону её. Не буду делать ей больно ни морально, ни физически. Я бы отпустил её, но не в силах этого сделать. Я не готов отказаться хотя бы просто видеть её иногда в своем доме.

Провожу по всем не зажившим ранам, которые постигли её сегодня. Заживляю каждую небрежность на её прекрасном теле. Нежно целую каждый её сантиметр, породивший боль. Глажу и прижимаюсь к ней сильнее, словно в последний раз.

Боль ушла, дрожь и бред прекратились. Сознание отключилось и она спит, видя тот самый Свет, спокойствие постепенно возвращается к её душе. Даже в моих объятиях Он успокаивает и лечит её, тем самым подпитывая веру в свободу её души.

Хотел бы я изгнать эти видения из её головы, меняя на свой сладкий демонический сон. Но всячески пытаюсь игнорировать это и не обращать внимание, понимая, что Он —

лучшее лекарство для неё. Укрываю нас мягким пледом, обнимаю её крепче, боясь потерять окончательно, и закрываю глаза…