Особняк Кроуфордов возвышался на холме, как гнилой зуб в улыбке спящего великана. Облупившаяся штукатурка обнажала кирпичи, словно рёбра скелета, а разбитые окна сверкали в лунном свете осколками, напоминающими клыки. Марк стоял у чугунных ворот, заржавевших настолько, что они слились с тенями ночи. Его пальцы сжали моё запястье, когда я попыталась отступить — холодное прикосновение, напоминающее наручники, которые он однажды шутя пристегнул мне на уроке права.
— Добро пожаловать в мой мавзолей, — прошептал он, толкая дверь плечом. Скрип железа разрезал тишину, и запах плесени ударил в нос, как кулак в живот.
Мы шли по коридорам, где обои свисали лохмотьями, будто кожа сожжённой жертвы. Марк вёл меня уверенно, его фонарик выхватывал из мрака обрывки прошлого: перевёрнутый рояль с клавиша
