Крылья Ариадны. Часть 1. Дыхание стихий

4. Первый удар

Будильник уже давно прозвенел, но Ария не могла встать с кровати. Все ее тело ломило, очень болела спина, а руки даже иногда немели. Девушка не очень любила, когда ее не замечают в классе или вообще забывают о ней. Это бесило Доброславскую. Но сейчас Ария больше всего желала, чтобы сестра, Доминика и Иннокентий не вспоминали о ее существовании и пошли по своим делам, дав ей возможность нормально поспать и отлежаться. Но не тут-то было, потому что минут через пятнадцать, когда Доброславская вот-вот хотела снова окунуться в сон, в ее комнату влетела Ника. В руках она держала поднос с кофе и бутербродами.

— С добрым утречком, Архангел Огня! — зазвенел ее голос. — Что, не можешь встать? Тело не слушается?

— А ты откуда знаешь? — простонала Ария, поднявшись на локтях. — А, ну да, ты же телепат!

— А вот и нет, — защебетала Голубева, садясь рядом. — На тебе же талисман, поэтому я не могу пробраться в твою голову. Я просто... Вот, бери, — она протянула чашку Ариадне. — Я просто такой же была, когда впервые превратилась. Подобное бывает на первых порах, но не волнуйся, пройдет.

— Когда мы вернулись, то вы сразу дрыхнуть ушли, а я еще до двух ночи сидела, — Ария отхлебнула кофе. — Писала сочинение на зарубежную.

— Тебе делать нечего? — Доминика покачала головой, захлебнувшись собственным напитком. — Архангел должен высыпаться и быть в хорошей форме. От этого зависят его силы, самочувствие и, кстати, скорость возобновления налюви. Могла бы уже пожертвовать одной какой-то оценкой с какой-то зарубежки...

— А вот и не могла бы! — сказала Доброславская. — Мне Феликс Александрович вчера так все разжевал, что был бы грех не написать сочинение!

— Что-то я думаю, если бы твоя математичка так же «разжевала» тебе тему о производных, то ты не бросилась бы писать все шестнадцать примеров, не так ли? — губы Доминики расплылись в широкой улыбке.

— Ты на что намекаешь?

— На великого Феликса Батьковича! Ведь это благодаря ему ты смогла вчера перевоплотиться. Рассказ о «Превращении» помог тебе.

— Не совсем. Он меня направил на нужный путь, но только слова Киры смогли повлиять на меня... Я ей даже благодарна. Хотя и учитель помог в определенной степени.

— О, уже и багрянец на щеках появился! — заметила Голубева, улыбаясь еще шире. — Неужели ты настолько увлечена этим учителем?

— Ничего я не увлечена! — воскликнула Ария, прикрывая чашкой лицо. — Я просто очень его ценю и... уважаю. Он... э-э-э... мне советы полезные дает и помогает!

— Хорошо, хорошо, буду считать, что он нравится тебе как учитель. Хотя мне даже телепатии не надо, чтобы понять, что к чему, — отметила Ника, но запнулась, увидев предупреждающее выражение лица Ариадны. — Ты не можешь дать мне свое сочинение, чтобы я его несколько перефразировала и списала?

— Извини, но нет...

Доминика удивленно посмотрела на Доброславскую, а та виновато опустила глаза.

— Не обижайся, пожалуйста. Дело в том, что оно... что оно... особенное. И я... я... Словом, Феликс Александрович поймет, что твое списанное.

— А ты что, ему там любовное послание написала? — надулась Голубева, но тут же пригнулась, уклоняясь от подушки Ариадны. — Молчу, молчу!

***

— А теперь объясните мне, что со мной происходило вчера?! — требовала Ариадна по дороге в школу от Иннокентия и Доминики. — Я не могла себя контролировать! И запросто убила бы тех двоих. И вас заодно.

Двойняшки неохотно переглянулись, а потом посмотрели на Арию. Ее взгляд был непреклонным и требовательным. Голубевы закатили глаза.

— Ария, такое бывает. Если честно, мы и сами не очень в этом разбираемся, — сказал Ино, немного нахмурившись. — Как бы тебе объяснить... Твой Архангел, хоть он и илианновец, но Воин Сил, — парень подчеркнул слово «воин». — А для чего воины? Для войны. В отличие от нас самих, нашего «Я», Демоны или Ангелы не сомневаются и четко знают, кто их враг. Им все равно, что это люди — взрослые, женщины, дети, старики. Когда они просыпаются, то пытаются захватить наше сознание. Поэтому ты не могла собой управлять, потому что потеряла контроль над собственным телом и разумом.

— У меня было такое ощущение, будто внутри кроме меня самой был еще кто-то, — Ария приложила руку к груди. — Кто-то другой.

— Да, да, это твой Архангел, — закивала Ника. — Твоя вторая сущность. Важно уметь себя контролировать, иначе она может натворить много плохих дел. Именно поэтому третий этап становления Воином Сил называют Покорением. Не вешай нос, самоконтролю можно научиться, — подбодрила Ника, увидев понурую девушку. — Нам тоже не сразу удалось подавить волю Ангелов. Но теперь мы не допускаем их вольностей. Хотя... иногда это не помешало бы.

Неожиданно веселая и бодрая Доминика изменилась в лице. Она грустно посмотрела под ноги. Ария не понимала причину печали Голубевой и пыталась найти ответ во взгляде ее брата. Тот сочувственно сжал плечо сестры.

— Ника, пора уже смириться, — сказал он. — Его не вернешь.

— Сама знаю! — огрызнулась та. — Просто воспоминания не дают покоя.

— А... можете мне рассказать, в чем дело? — неуверенно спросила Ария.

Ино так же неуверенно покачал головой, намекая, что «лучше не надо». Но Доминика через некоторое время сама отозвалась.

— Был один мальчик, Никита. Росли мы вместе, в одной, можно сказать, песочнице играли. Наши родители были хорошими друзьями. Впоследствии Никита стал хорошим парнем, а дружба между нами превратилась в нечто большее... А когда оказалось, что он Ангел, я вообще была на седьмом небе от счастья. Мы всегда втроем были на заданиях, втроем тренировались, учились и отдыхали. Но однажды к нам пришла весть, что Никиту нашли мертвым. Демон постарался. Я всегда была против убийств, но пообещала себе, что когда найду того Демона, то сотру его с лица Земли. Однако...

Девушка замолчала, собираясь с мыслями. Ее что-то грызло изнутри, не давая раскрыть рта и продолжить. Ариадна чувствовала себя немного неловко, что заставляла подругу снова переживать потерю близкого человека.

— Ника, можно я? — спросил Ино, а та кивнула. — Ну так вот. Через некоторое время мы наткнулись на Демона Яна, убийцу Никиты. И победили его. Однако когда Доминика хотела отомстить, то не смогла и только запечатала Яна.

— Я нарушила обещание, данное Никите! — воскликнула в отчаянии Голубева и пнула ногой камень на земле. — Я должна была отомстить, но не смогла! Побоялась! И за все время, пробыв Ангелом, так и не убила ни одного Демона!

— Я считаю, что ты правильно поступила, оставив Яну жизнь, — сказала после паузы Ариадна.

— Правильно?! — закипела Ника. — Ты считаешь, что я поступила правильно?! Этот подонок убил Никиту! Дорогого мне человека!

— Но, уничтожив Демона, ты не вернула бы его! — сказала Ариадна. — Ты правильно сделала, что не опустилась на его уровень. За это тебе уважение. Убив Яна, ты бы причинила боль и страдания тому человеку, которому он дорог. Неужели ты хочешь, чтобы кто-то пережил подобное горе? Вы сами говорили: когда мы превращаемся, то наш Воин пытается захватить сознание. А ты не думала, что у Яна не слишком хороший самоконтроль? Что, возможно, его настоящее «Я» не хотело причинить кому-либо смерть?

— Ария, я тебе, конечно, благодарна за поддержку, но ты не была в той ситуации, что и я! — отрезала Ника.

— Как раз была, если не помнишь. Я потеряла родителей!

— Да, да. Но ты не знаешь, каково это ощущение — видеть глаза убийцы твоего близкого человека и осознавать собственную беспомощность в такой момент. Сейчас ты не можешь меня понять, но это произойдет, когда встретишься со Всадником. Тебе будет все равно, есть ли у него друзья, родственники, родители, дети. Ты возжелаешь его смерти.

Доброславская оторопела от ее слов. В них прозвенело столько ярости и ненависти, направленной на мальдерановцев, что девушка невольно удивлялась: как Доминика смогла ее вчера остановить перед Кирой и Матвеем?

Ария чувствовала себя подавлено. Вчера с Иннокентием не поладили, теперь уже с Никой. Девушке казалось, что она сеет вражду. Именно поэтому она и не могла найти со сверстниками общий язык.

Во время оставшегося пути никто не обронил ни звука. Так же и в школе. Ариадна боялась сказать хоть слово, чтобы на нее вообще не накричали.

Урок зарубежной литературы прошел на удивление быстро. Феликс Александрович частенько поглядывал на Арию и не мог не заметить ее подавленности.

— Прошу вас сдать тетради с сочинениями, — после звонка сказал юноша и указал на учительский стол. — Урок окончен, всем до свидания.

— Ария, нам надо еще к директору сбегать, — сказал Ино. — Встретимся на физике. Никуда сама не уходи!

Девушка кивнула и поплелась к учительскому столу положить тетрадь. Феликс Александрович обвел ее встревоженным взглядом.

— Что-то ты сегодня вялая и бледная, — заметил он. — Ты себя нормально чувствуешь, мышонок?

— Да, спасибо, все в порядке. Я просто не выспалась. К тому же вчера был тяжелый день, — сонно протянула Доброславская. — И сегодня утро не самое удачное.

— Какие-то недоразумения с новенькими?

— А вы откуда знаете? — удивилась Ариадна проницательности учителя.

— Я догадался, — пожал плечами Феликс. — Вы на уроке ни разу не перемолвились. Что-то случилось?

— Да, есть кое-что. Моя вина. Задела Нику за живое, вот и дуется. Хотя, возможно, Ника права.

— А ты просто извинись, — посоветовал юноша. — Думаю, это сразу исправит ситуацию.

— Я как раз собиралась это сделать, а они сбежали, — улыбнулась Ария, а затем снова загрустила. — Обидно, однако. Несколько дней знакомы, а я уже провоцирую ссоры. Вон и Ино вчера сердился на меня.

— Скажем так, мышонок: я не знаю причины ваших конфликтов...

— Нет, нет, это не конфликты! — сразу же сказала Ариадна и помахала перед собой руками. — Просто маленькие недоразумения!

— О, тем более. Не принимай все близко к сердцу, — Феликс Александрович отвел взгляд к окну. — Ты всегда отличалась чувствительностью к негативу. Некоторые люди все обиды мимо ушей пропускают, но продолжают жить. А ты зацикливаешься, поэтому они тебя и грызут. Забудь. Бывают такие вещи, на которые не стоит обращать внимания.

— Тут-то вы правы, — согласилась Ариадна. — Я действительно могу расстроиться или переживать из-за малейшей мелочи. Это просто бесит! Так иногда хочется быть черствой и неподатливой!

— Чувствительность — не грех. Конечно, есть неприятные стороны. Но, на мой взгляд, это не недостаток, а достоинство. Достоинство, которым владеет очень мало людей в наше время. И это хорошие люди.

— Такие люди считаются слабыми. Они не способны принимать решения и погибают в недрах общества.

— А вот и нет. Посмотри вокруг, — развел руками перед собой Феликс Александрович. — Всюду жестокость, лицемерие, предательство. Люди постоянно катятся вниз. А все потому, что они думают только о себе. Как говорил профессор Преображенский в «Собачьем сердце», разруха сидит в наших головах. Чувствительные люди ощущают других, они подсознательно стремятся создать гармонию. Они способны достичь компромисса, чтобы никто не оставался обделенным. Они знают, что такое толерантность. Категорические решения не всегда являются правильными. Маргарет Тэтчер, известная как «железная леди», никому не делала уступок, была жесткой в своих действиях. Действительно, она — талантливый лидер, но не выдержала такого напора и покинула свой пост по собственному желанию. Те, кто держит все эмоции в себе, страдают больше всего. Можно быть полным, прости за жаргон, пофигистом, но ты ничего не дашь миру подобным отношением. Каждый человек, который рождается, должен способствовать человеческому прогрессу, вносить свою долю в его развитие как с точки зрения технологий, так и с точки зрения моральных ценностей. Чувствительные люди улавливают любые тенденции и колебания. Они способны помогать в беде, идут навстречу другим. Чувствительный человек никогда не будет стоять в стороне, когда кому-то понадобится помощь. Я лично видел подобный случай, когда пенсионеру внезапно стало плохо на улице и он потерял сознание. Среди толпы людей только один парень бросился к старику, тогда как остальные просто игнорировали его. Если бы в нашем мире немного увеличилось число чувствительных людей, может, и жить было бы легче.

— То есть, не все так плохо? — на всякий случай переспросила Ариадна.

— Конечно, — кивнул учитель. — Каждый характер уникальный, у каждого есть плюсы и минусы. И если ты такой родилась, то такой и нужна миру. Запомни: ничего не бывает просто так, нет ничего случайного. Совпадений, — он поднял указательный палец к носу Арии, — не существует!

Ариадна восторженно смотрела на Феликса Александровича и глотала каждое его слово. Он говорил так убедительно и уверенно, что она не хотела и не могла ничего возразить. Девушка невольно почувствовала, что начинает краснеть. Этот человек нравился ей все больше и больше. Чтобы юноша ничего не заметил, Ария решила быстрее распрощаться.

— Простите, что я постоянно вам надоедаю своими проблемами.

— На то и существуют учителя и школы, — тепло улыбнулся Феликс Александрович — довольно редкое явление. — Мне, наоборот, очень приятно твое доверие. И я благодарен тебе.

— Мне? — удивилась Ариадна. — А мне-то за что?

— За то, что воспринимаешь меня, как учителя, несмотря на очень малую разницу в возрасте, мышонок, — ответил тот. — Потому что обычно я для старшеклассников скорее товарищ. А это не всегда хорошо... Трудно устанавливать в таких случаях субординацию.

Ария не могла понять, почему это плохо учителю быть товарищем для учеников? Но не успела ничего спросить, потому что звонок сообщил о начале следующего урока.

— Я должна бежать. Физика, — добавила она. — Благодарю вас, Феликс Александрович! И за то, что теперь сказали, и за то, что вчера помогли.

Ариадна выскочила из кабинета, чуть не сбив с ног какого-то незнакомца. Русый мужчина с прилизанными волосами, на вид старше Феликса, едва удержал свой дипломат в руках. Он некоторое время смотрел вслед Арии, а потом спросил у Феликса Александровича: «Это, случаем, не та мелкая, о которой ты говорил, Феликс?». Тот улыбнулся и, закрыв глаза, кивнул.

***

Несмотря на то, что вчера на стройплощадке случилось нападение Демонов, Доминика с Иннокентием для тренировок решили все же вернуться туда. На вопрос Арии «Почему?» ответили, что мальдерановцы вряд ли нападут на одном и том же месте, потому что двойняшки будут уже наготове.

Ветер с каждым днем становился все теплее и приятнее. Погода начинала напоминать о приближении долгожданного лета. Арии сейчас меньше всего хотелось думать, что мир стоит на грани гибели.

— Может, ну их, эти тренировки? — осторожно спросила она, чтобы не вызвать взрывную реакцию Голубевых. — То есть не навсегда, а только сегодня. В конце концов, пятница, конец недели, отдохнуть немного хочется.

— Как раз именно потому, что пятница, будем работать максимально, — сказала Доминика. — Уроки делать не надо, и твоя сестра поздно возвращается.

— Угу, конечно.

Ника вдруг замерла, тяжело выдохнув. Ария и Ино удивленно посмотрели на нее. Девушка опустила голову и еле слышно прошептала: «Прости, Ариадна». Доброславская поняла, что та имеет в виду, и облегченно вздохнула.

— Ничего, ты меня тоже.

— Понимаешь, — начала Голубева, — это из-за слов Киры. Они немного меня задели.

— Каких слов?

— О том, что Архангелы могут оживить мертвых, — прикусила губу Доминика. — Я слышала о подобном раньше. Но дело в том, что на это способны ТОЛЬКО Архангелы. Ну и Всадники, наверное. Не Ангелы. Поэтому... такая зависть...

— Не все так просто, — сказал Иннокентий, качая головой. — Я пытался подробнее об этом узнать. Особых результатов нет, потому что такую информацию скрывают. Но кое-что я все-таки смог выведать. Архангел может оживить только одного человека, но для этого нужно невероятное количество налюви. Чтобы ее накопить, придется потратить около полусотни лет. Это почти невозможно. На плечах Архангелов ответственность за мир, им придется постоянно бороться за него, даже если мы выиграем войну. Следовательно — тратить энергию. Мне жаль, Ария, что я отобрал твою надежду, — сказал парень, увидев ее опустошенное выражение лица, — но это так. Мертвых не вернешь. На это способны лишь Силы.

Ариадне не хотелось в это верить. Она первой перелезла через забор стройплощадки и, не дожидаясь друзей, зашагала на место тренировок. Иннокентий чувствовал себя паршиво из-за того, что огорчил обеих девушек, ведь он также украл надежду и у Доминики, что Ария сможет вернуть ей Никиту. Однако Доброславская твердо решила, что если хоть какая-то, хоть мельчайшая возможность оживить кого-то из родителей есть, то она сделает все, чтобы это произошло. А сейчас она позаботится о тех, кто ее окружает.

— Сделать вам перевязку? — спросила у Голубевых Ариадна.

Те утвердительно кивнули и начали снимать с рук бинты. Девушка как раз подбежала к двойняшкам и... не поверила своим глазам. Их руки были почти здоровыми и невредимыми. Не оставалось практически никаких следов от ожогов. Иннокентий и Доминика были шокированы не меньше. Голубевы водили по коже пальцами и не чувствовали никакой боли, как будто те ранения они получили недели две назад.

— Этого быть не может, — выдохнула Ника. — Такие раны не заживают за два-три дня. Еще вчера я разматывала и осматривала руки. Никаких признаков улучшения!

— А я вообще даже еще больше их повредил! — воскликнул Ино. Казалось, он готов отшатнуться от собственных ладоней. — За ночь они никак не могли зажить. Ария, ты нам перевязывала раны. Что ты сделала?

— Ничего такого! — взъерошила волосы Доброславская. — То, что мы на ОБЖ учили! И все!

— Но как это объяснить? — затрясла перед собой руками Ника.

Иннокентий сначала тоже не сводил глаз со своей ладони. Затем он подобрал рядом с собой осколок стекла. Колеблясь, Голубев осмотрел поочередно девушек, будто ожидая их поддержки. А дальше прикоснулся осколком к коже. Ариадна поняла, что он решил сделать, но не успела остановить парня. Резкое движение — и струйка крови потекла из царапины, капая на землю. Ино поднес руку к Арии.

— Прикоснись к ране и пожелай, чтобы она зажила, — сказал он.

— Нет, я... я боюсь крови, — не открывая глаз, ответила Ария. — Я не могу.

— Ты же вчера перебинтовывала ожоги!

— Они уже тогда немного зажили и не кровоточили, — сказала та. — Когда вы только их получили, то сами себе перевязывали. К тому же... Нет, не могу.

— Ария, как ты собираешься участвовать в Битве Сил? — спросила Доминика. — Там не такие ужасы увидишь. А это лишь царапина.

Ариадна открыла один глаз. Дрожащими пальцами коснулась раны Ино и через несколько секунд снова отвернулась, не выдержав вида крови. Она не могла понять, как вчера обрабатывала ожоги Кире и Матвею.

Доминика и Иннокентий сосредоточили взгляд на царапине, как на экспонате в музее. Сначала ничего не происходило — кровь текла маленьким красным ручейком, даже не собираясь останавливаться. Но очень быстро, даже слишком быстро, кровотечение прекратилось. Кожа, участок которой около раны покраснел, обрела нормальный цвет.

— Как я и думал, — сказал удивленно Иннокентий. — Ариадна — целительница! Ее собственные клетки быстро регенерируют, но способность также помогает лечить других. Когда она делала нам перевязки, то, конечно, касалась кожи, при этом желая заживления ран. И когда сама после побоев страдала, то подсознательно способствовала своему исцелению.

Ария вздрогнула от такой новости. Она еще раз убедилась, что царапина зажила буквально за минуту, а потом удивленно села прямо на землю.

— Значит, мой талант... огонь и целительство? — переспросила Ариадна, удивляясь подобному сочетанию. — Это просто... прекрасно! — ее глаза невероятно засияли. — Значит, я могу и просто так возвращать к жизни людей. И не одного-двоих! А сколько смогу. Даже Никиту!

Доминика сначала не знала, что сказать. Но на ее лице появилась улыбка. Радостная и счастливая улыбка, а руки так и чесались похлопать в ладоши. Только Иннокентий не усмотрел ничего веселого.

— Зря радуетесь, — горько сказал Голубев. — Целительство помогает заживить раны, пусть даже самые тяжелые. Но не оживить! Повторю: мертвые живыми не станут. Душа навеки покидает телесную оболочку и никогда в нее не возвращается. Никогда!

Маленькая надежда, снова колыхнувшаяся в сердцах Доминики и Ариадны, сразу же погасла. Маленькая надежда на возвращение жизни родителям и Никите. Ника с ненавистью посмотрела на брата, но понимала, что он прав. Однако Арию радовало даже то, что она способна залечивать раны. Таким образом, девушка сможет помогать Доминике и Иннокентию после боев. И не будет чувствовать себя беспомощной.

— Ну что же, давайте приступим к тренировкам! — сказала она.

***

Телевизор тарабанил с самого утра, несмотря на выходной день. Маргарита, отличавшаяся своим четырехчасовым сном в сутки, включила утренние новости. Одновременно с речью дикторши с отвратительно елейным голосом она еще и напевала какую-то мелодию себе под нос. Доброславская наслаждалась субботой и новым фиолетовым цветом своих ногтей. Ариадна, потирая глаза и спотыкаясь о разбросанные вещи на полу, упала на диван рядом с Марго и прижалась к ней.

— Не подлизывайся, я канал переключать не буду, — заранее предупредила старшая сестра.

— Я и не подлизываюсь! Как ты можешь так мало спать? — приоткрыла веки Ария. — Мне и двенадцати часов мало. А ты уже с шести утра на ногах.

— Не знаю, такая уж у меня физиология, — пожала плечами Марго, выравнивая пилочкой форму ногтей. — Я — жаворонок, а ты — сова.

— Угу, — Ариадна закуталась в одеяло. — Только совы ночью живут как-то, а я сонная круглосуточно.

— Может, это развеет твой сон? — кивнула Маргарита в сторону тумбочки, где сверху лежали цветные бумажки.

Ария сначала не увидела, что это такое. Но когда взяла их в руки, то завизжала от радости. Марго заранее успела прикрыть уши ладонями. Когда «сирена» утихла, Ариадна со всей силы обняла сестру, едва не задушив.

— Где ты раздобыла их? — спросила она, рассматривая четыре билета на крытый каток. — Это абонементы, позволяющие целый день находиться на катке. Они в кассах не продаются. Где? Где?!

— Не кричи ты так. Шеф подарил «за нормированный и ненормированный труд лучшей моей помощницы!», — торжественно процитировала Марго своего начальника. — Поэтому будет чем с Никой и Ино заняться сегодня, а то лазите где-то по вечерам!

— А ты? — подняла брови Ария. — Ты что, не пойдешь?

— Я? Нет, как-то не хочу. Я кататься даже не умею.

— А я что, умею? Будем учиться, сестричка.

— Нет, на лед ты меня не затащишь! — Марго помахала пилочкой перед Ариадной. — Это развлечение для молодых.

— Ой, старая нашлась! — поморщилась Ария. — Или ты идешь с нами, или я не иду!

— Ну и что? Мне от этого ни холодно, ни жарко.

— Это значит, что Голубевы не пойдут.

— Почему?

— А кто их отведет? Они еще не знают города.

Марго хмуро посмотрела на Арию. Та широко улыбнулась. В телевизоре как раз симпатичная журналистка сообщала об ограблении каких-то музеев.

— ...Стало известно, что среди исчезнувших экспонатов оказалось так называемое «кресло Сатаны», датированное XIX веком, а также прядь волос Наполеона Бонапарта...

— Какому извращенцу понадобились волосы Наполеона? — фыркнула Маргарита и откинула в сторону пилочку. — Фу! Нашли, что воровать. Мои и то дороже стоят!

— Тебе повезло. Ты полностью пошла в маму, — завистливо сказала Ария. — Вы очень похожи. А тем более вашими рыжими кудрявыми волосами.

— Зато ты папина дочка, — протянула Марго и потрепала голову Арии. — Непослушные, торчат во все стороны. Даже характеры ваши одинаковы. Только папа был темненький, а ты светленькая. Мама всегда держала папу под каблуком, все дела были на ней. А папа наш — добряк, обожал ее, делал все, что она пожелает. И готовил вкусно.

— О да, я помню его голубцы и борщ. Но лучше всего у него получались шашлыки. Мама всегда то недожарит, то пережарит.

— Ее вообще к кухне нельзя было подпускать. Иначе пища становилась ядом даже для тараканов.

Девушки засмеялись.

Ария выключила телевизор и с Марго отправилась на кухню готовить завтрак, пока двойняшки не проснулись. Ей так сильно хотелось рассказать своей сестре, кем была их мать и кем является сама Ариадна. И что есть надежда вернуть или маму, или папу. Но Голубевы почти сразу предупредили, что она должна молчать. Нельзя, чтобы кто-то узнал о существовании Ангелов и Демонов среди обычных людей, иначе начнется паника. Даже близкие не имели права об этом знать.

***