Дорога домой (третья книга из трилогии "Красной нитью)

ГЛАВА4

Мари ждала, когда закончится этот ужин. Но ещё больше страшилась его окончания.

Слова Джана не давали ей покоя, пугали и волновали одновременно.

Помогу тебе самой эти ответы найти. Потом. Когда мы останемся одни.

Останутся одни. Перед тем, как каждый уйдёт в свою комнату или же?.. И это «же» пугало и волновало одновременно. Хотя, больше пугало. Одно дело остаться с этим огромным львом на какое-то время перед ужином, и совсем другое перед сном.

Она ловила на себе его внимательный взгляд. Ей польстило, как он остановил девушку, которая вкатила в столовую столик с накрытыми металлическими крышками блюда с горячим, и спросил, готовил ли брат Али отдельно для госпожи? Девушка коротко кивнула. А Мари не выдержала и спросила:

- Почему для меня должны были готовить отдельно?

- Потому что ты не любишь кинзу.

Он знал и помнил о её вкусах и привычках гораздо больше неё самой. Так почему же она забыла всё? И ни одна вещь, которые, как говорили Гюлиз и Сабира, принадлежали ей, не пробудила ни единого воспоминания. Так от кого ждать помощи? От Джана? Но он сидел так далеко от неё. И Мари не могла понять, почему от этого у неё портилось настроение.

- Милая, - рука мамы коснулась её ладони, - ты ничего не ешь, просто ковыряешь вилкой в тарелке. Совсем как в детстве. Ты хорошо себя чувствуешь?

- Всё нормально. И я не голодна.

- Джан всё время наблюдает за тобой. И, кажется, ему это не очень нравится.

Колкость, что он может наблюдать за ней сколько угодно, была готова сорваться с языка. Но пронизывающий взгляд карих глаз из-под хмуро насупленных бровей остановил её. Она снова попала под магнетизм темного загадочного омута. Пугающего. И волнующего.

- Мам, - слишком поспешно, словно трусиха, Мари повернулась к Анне, - мне надо поговорить с тобой, надо спросить, попросить…

- Конечно, но не сейчас.

- Почему?

- Вот поэтому.

Анна улыбнулась, а Мари вздрогнула, услышав, как заскрежетали ножки стула.

- Я заранее прошу прощения у всех, кому мой поступок придётся не по душе, - как завороженная, Мари следила за медлительной поступью Джана. Сомнений не было, что он направлялся к ней. Протянул руку и отодвинул стул: - Идём.

- Ку… Куда?

Ответа она не услышала. Мужская ладонь крепко сжала её запястье. Свободной рукой Джан легко поднял её стул, будто он ничего не весил, и направился обратно к своему месту, в другой конец стола. А Мари послушно семенила за ним. Он усадил её рядом с собой, пододвинул свою тарелку, кивая на овощи, и улыбнулся. Ямочка, что появилась на его щеке, удивила. Он так же улыбался ей раньше?

Засунув в рот ломтик огурца, она наблюдала, как Джан, продолжив обсуждать с другими государственные дела, потянулся за лепёшкой; разрезал её, подцепил вилкой несколько тонких ломтиков мяса, добавил листья салата, немного густого соуса и протянул ей питу:

- Ешь.

А что ещё ей оставалось делать? Снова спорить с ним? Снова? Почему-то она была уверена, что делала так раньше. И эти перепалки доставляли Джану удовольствие. Она вздохнула: наверное, потому, что из них он выходил победителем. Вот как сейчас. А она и так уже выставила себя на посмешище. Анне, Гюлиз, Сабира и даже её собственная мама не скрывали улыбок, украдкой смотря на неё. И эти суровые на вид мужчины. Ладно, почти все мужчины. Исключение составляли её отец и господин Фишер. Ну, хоть кто-то был на её стороне. Вот только лепёшка оказалась очень вкусной. Странно. Странно, что несколькими минутами ранее она совершенно не чувствовала аппетита.

- Нравится?

Ткань платка у самого уха колыхнулась от теплого выдоха. Мари замерла, перевела взгляд на Джана и кивнула, сумев выдавить из себя короткое:

- Угу.

Подушечкой среднего пальца убрала соус из уголка губ, и увидела, как потемнели глаза эмира от этого нехитрого действия. Ей и самой вдруг стало жарко от этого взгляда. И неизвестно, что бы она сделала дальше, но Карим, сам того не подозревая, так вовремя пришёл ей на помощь:

- Господин Джан, если можно, я хотел бы кое-что обсудить с вами до конца ужина.

- Надеюсь, это действительно срочно и важно, - но перед тем, как встать, он наклонился к Мари. – Любовь моя, мы уйдем, как только я закончу.

И снова неприятный холодок пробежал по её телу. Уйдём? Куда? Она очень надеялась, что каждый в свою спальню. Ну, после того как они поговорят в маленькой уютной гостиной.

Убедившись, что Джан вроде как выпустил её из своего поля зрения, Мари решила вернуться на прежнее место. Анна тихо переговаривалась о чём-то с матерью Османа. И судя по тому, что она улыбалась, разговор был лёгким и приятным. Положив ладони на плечи матери, Мари наклонилась и прижалась щекой к её затылку.

- Мамочка, мне надо, надо поговорить с тобой. Госпожа Зейнаб, тётушка, - она посмотрела на пожилую женщину, надеясь, что та всё поймёт и оставит их одних. И как обращаться к этой милой, доброй, улыбчивой даме, совершенно вылетело у неё из головы.

- Анне, дочка, зови меня анне, - Зейнаб вздохнула. – Ты мой светлый ангелочек.

- Да, анне, - Мари улыбнулась, - точно. Простите, но мне бы хотелось…

- Милая, - Анна с нежностью и теплотой сжала ладонь дочери, - раньше у тебя не было секретов от Зейнаб. И потом, если это касается каких-то правил или обычаев, то она как никто другой поможет тебе в них разобраться. Её советы дорогого стоят. Садись.

Мари медлила, решала, насколько может довериться не только маме, но и этой женщине. Слишком деликатная тема для разговора. Села, но продолжала сомневаться. Пододвинула стул ближе к матери и, взяв её за руку, краснея и смущаясь, шепотом произнесла:

- Мамочка, Джан сказал, - она запиналась, подбирая нужные слова, - что после ужина, после того как поговорит со своим помощником, мы уйдём, уйдём в свои покои.

- Да, - Мари показалась, что Анна сдерживала улыбку, - и что тебя беспокоит?

- Ну, ты понимаешь… я же совсем не помню его. А что если он… если захочет… я не смогу. У меня есть своя комната, да? Я буду спать там? А если нет? Можно я останусь с тобой и папой, а?

- Ай, мой ребёнок, - анне потянулась к Мари и ласково дотронулась до щеки. – Тебе не стоит бояться Джана, он не сделает ничего плохого. Он слишком сильно любит тебя. Ты изменила его, девочка. Так что иди и ничего не бойся.

Мари только собралась спросить, откуда анне может быть так уверенна в этом, как услышала за своей спиной тихий и уверенный голос:

- Анне, Анна, я собираюсь похитить свою жену. Надеюсь, вы не будете против?

Джан. Сердце Мари замерло. Она перевела взгляд с Зейнаб на маму. И если глаза первой смотрели на эмира с трогательной теплотой, то в родном и до боли знакомом прищуре она увидела настороженность и недоверие. И если мама прятала за напускной добротой такие чувства, то могла ли Мари полностью доверять этому неоднозначному человеку?

Ей бы очень хотелось проигнорировать его протянутую руку. Сказать, что она может сама, без чьей-либо помощи дойти до уютной гостиной на третьем этаже, но почему-то сдержалась. Выдавила из себя робкую улыбку и помахав отцу, который сидел в противоположном углу стола, пошла за Джаном.

Но как только двери столовой закрылись за ними она, возможно, слишком поспешно, выдернула ладонь из крепкой мужской хватки. Услышала тяжелый раздражительный вздох, но только гордо вздёрнула вверх подбородок. От страха дрожал каждый нерв, вот только она поклялась самой себе, что не поддастся панике. И что Джан её страха не увидит.

- Вы обещали, что мы поговорим…

Нетрудно было догадаться, что огромный лев едва сдерживал своё недовольство:

- Перестань мне выкать!

Широкая ладонь с силой ударила по массивной деревянной поверхности, распахнув дверь. Придерживая подол платья Мари переступила порог комнаты, стараясь проскользнуть мимо Джана. Что такого случилось с ней за три месяца, что она влюбилась и вышла замуж за человека, который подавлял её в буквальном смысле этого слова? Видимо, на ярмарочной площади в Будапеште она точно ударилась головой, раз, забыв обо всех своих принципах, позволила этой груде мышц помыкать собой. Она развернулась и собралась сказать, что плевать хотела на все врачебные рекомендации и возвращается домой, как услышала:

- Прости, меня, любовь моя. Я не хотел, я должен держать себя в руках. Просто, - она видела, как плечи Джана поникли, - вся эта ситуация кажется до абсурдности нелепой.

- Да. Как раз об этом я и хотела поговорить.

Мари сделала шаг к Джану и никак не ожидала, что он воспримет это как… что? Его улыбка обескуражила. Наверное, в той, прошлой короткой жизни она с радостью ныряла в его объятия. Но сейчас неосознанно отступила. И услышала скрежет камней.

- Поговорим, - он ответил голосом, лишённым эмоций. – Ты можешь принять душ у себя. Так будет лучше. Встретимся в спальне.

- В спальне?

Ох, Мари надеялась, что этот великан не услышит облегчения в её голосе. Конечно, он зайдёт к ней в спальню. Сначала они поговорят, потом он пожелает ей спокойной ночи, а потом…

- В моей спальне, - иллюзия спокойствия лопнула как мыльный пузырь, - мы всегда спали вместе не стоит менять что-то сейчас. Вернёмся к себе прежним.

Совершенно растерянная и сбитая с толку, Мари стояла посреди гостиной, втянув голову в плечи. Видимо Джану стоило больших трудов не хлопнуть дверью, за которой он скрылся, со всей силы. А вот ей хотелось что-нибудь разбить.