Богиня для хулигана

Глава 1. Под дождем. Часть 1

Артем ненавидел дождь. Сыро, холодно, противно. И с двойной силой он ненавидел дождь сейчас, когда лежал в луже под забором и никак не мог встать. Одежда промокла насквозь, липла к телу, по коже бежали струйки воды, перемешиваясь с кровью, текущей из разбитого носа. Фу, аж мурашки. Блевать охота.

На него напали ввосьмером. Трусливые задницы, только и могут, что бить всей толпой. Ничего, он им еще покажет. Восемь, десять, да хоть сто человек! Не важно! Он выбьет из них все дерьмо! Он докажет, что самый сильный!

Вот только встанет… Сейчас. Сейчас. Подняться на локте, выпрямиться. Чёрт, как больно то! Артем рухнул назад в лужу, грязная вода попала в рот, и он закашлялся. В груди тут же что-то взорвалось.

Кажется, все тело превратилось в один сплошной синяк, так что трудно было понять, где болит. Живот? Плечо? Голова? Будет хреново, если эти говнюки сломали ему ребра. Придется переться в больницу.

Пелена дождя застилала все вокруг серым маревом. Артему вдруг показалось, что он остался в мире совсем один. Только он и дождь. Навсегда. От острого чувства одиночества боль в груди стала сильнее. Интересно, будет кто-нибудь страдать и плакать, если он помрет тут? Друзья пустят скупую мужскую слезу. Да тетка скажет с брезгливым вздохом, что ничего другого она от беспутного племянника и не ожидала. Вот и все. Никто не будет грустить.

Серая хмарь стала еще гуще. А может это перед глазами стоял туман? Так или иначе, Артем не сразу заметил появившиеся в поле зрения ноги.

«Пришли добить, сволочи!» — была первая мысль.

Но хулиганы не носят туфельки с цветочками.

Артем вскинул голову и обомлел.

Над ним склонилась Богиня.

***

Марина ненавидела дождь. Он нагонял на нее тоску, с тех пор, как бабушка сказала, что дождь — это слезы неба.

К тому же Марина все время забывала брать зонтик, и, когда ливень заставал ее на улице, приходилось бежать до дома, прикрываясь сумкой. Но сегодня ей повезло, заботливый брат, в отличие от нее, всегда следящий за прогнозом погоды, утром положил зонтик ей в сумку. Теперь ярко-желтый круг с красными ягодами над головой не только защищал от дождя, но и поднимал настроение.

«Еще бы братик положил мне в сумку резиновые сапоги, было бы совсем здорово. Хотя они бы туда не поместились».

Марина осторожно шла, стараясь не попасть в лужи. Ее туфельки совсем не подходили для такой погоды. Она решила сократить путь, пошла по узкой улице, на которую выходили глухие заборы домов. Людей здесь было мало даже в погожие дни, а в такой ливень Марина вообще никого не встретила.

— Дождик, дождик, прекращай, — невесело напевала она себе под нос. — Дождик, дождик…

Она свернула в переулок и едва не вскрикнула. Возле забора одного из домов лежал человек.

«Неужели мертвый?!»

Любая другая девушка задала бы стрекача, но Марина поспешила к человеку, уже не обращая внимания на то, что шлепает по лужам. Если он еще жив, ему нужна помощь! Марина склонилась над ним, из-за дождя было трудно что-то разглядеть. Человек выглядел как безликая темная масса. Но вдруг он зашевелился, вскинул голову.

«Фух, живой!»

Но радость тут же превратилась в ужас и негодование. Лицо незнакомца заливала кровь, так что нельзя было разглядеть черты. Разбитый нос, разбитые губы. Не лицо — а сплошная рана.

— Изверги! — вырвалось у Марины. — Как можно сотворить такое?!

Она наклонилась ниже, чтобы раненый ее услышал, переместила зонтик, закрывая незнакомца от дождя.

— Как вы? Что у вас болит? Вы можете встать?

Он промычал что-то неразборчивое.

«Ему же больно говорить!»

Марина лихорадочно соображала, что делать. Надо вызвать скорую, но телефон как назло разрядился. Марина трижды прокляла свою рассеянность — не зря ей брат все время пеняет, называет «летящей». Забыть зонтик это одно, но телефон всегда должен быть заряжен на крайний случай, вот как сейчас. Можно добежать до дома, позвонить оттуда, но пока приедет скорая, которые особо не торопятся, пройдет немало времени. Кто знает, сколько несчастный тут уже лежит под дождем. Он может подхватить воспаление легких, а если раны не обработать — заражение крови.

Ее дом находился рядом, и Марина приняла решение. Она поспешно сложила зонтик, едва не сломав спицы, запихала его в сумочку.

— Давайте, я помогу вам встать. Обопритесь на меня.

Она присела на корточки, закинула руку раненого себе на плечо и встала. Вернее, попыталась. Чувство было такое, будто она тащит на себе каменную глыбу. Марине вспомнилось, как они всей семьей ездили к дальним родственникам в деревню. Тогда одна из тетушек без всякой задней мысли дала Марине мешок с репой и попросила отнести в дом. Марина была слишком хорошо воспитана, чтобы отказать тетушке, и честно попыталась тащить мешок, пока брат не пришел на помощь. Сейчас происходило нечто похожее, вот только могучего Андрея рядом не было, и Марине пришлось справляться самой.

Она кое-как выпрямилась, раненый одной рукой вцепился ей в плечо, другой держался за забор. Марина слышала, как он до скрежета стискивает зубы, но так ни разу и не вскрикнул.

— Потерпи немного, — пропыхтела Марина. — Мой дом совсем близко.

Первые два шага дались труднее всего. Раненый почти висел на ней, в какой-то момент Марине показалось, что у нее треснет позвоночник. Но затем раненый начал сам переставлять ноги, Марине стало немного легче. Они медленно пошли по улице, каждый шаг — растянут почти в вечность. Дождь, казалось, зарядил еще сильнее, хлестал струями, как плеткой. Марина мгновенно вымокла, но не обращала на это внимания, думая только о раненом. Она настороженно прислушивалась к его тяжелому дыханию и сообразила, что нельзя дать ему потерять сознание, ведь тогда она его не дотащит.

— Со стороны мы, наверное, похожи на пару выпивших друзей, которые возвращаются из пивнушки, — затараторила она, пытаясь отвлечь его разговором. — Ничего, мы уже скоро будем дома. Там теплая ванна, сухая одежда. Я разогрею борщ. Ты любишь борщ?

В ответ раздалось неразборчивое мычание, но, по крайней мере, раненый ее слышал.

— Будем считать, что любишь. Я сама приготовила борщ, он у меня отлично получается. А еще паста. Правда, смешно? Русская хорошо готовит пасту.

Дыхание Марины сбивалось, но она продолжала говорить, несла какую-то чушь, уже сама не понимая собственных слов. Плечо, на которое опирался раненый, начало ныть, пелена дождя превратилась в сплошную серую стену. Марина двигалась машинально, как заведенный автомат.

«Ух, тяжело… Но я должна постараться. От меня зависит здоровье, а может и жизнь человека».

Она едва не пропустила свою калитку, но вовремя остановилась.

— Все мы на месте! — бодро заявила Марина.

Ведущую к двери садовую дорожку они преодолели легко, раненый чуть ослабил хватку и уже не так наваливался на Марину. Мысленно она порадовалась, что живет в частном доме — хоть не надо тащиться по лестнице или пытаться запихнуть раненого в лифт.

Когда они остановились у двери, Марина одной рукой порылась в сумочке в поисках ключей.

Жаль, что родителей нет дома: отец был на вахте на Севере, а мама — отрабатывала ночную смену в больнице.

«Окна темные, значит, братик еще не вернулся с тренировки. Придется все делать своими силами. Ну, ничего!»

Ей даже в голову не пришло, что она остается дома наедине с незнакомым мужчиной.

Марина открыла дверь, перешагнула порог. Видимо приободренная тем, что уже добралась до дома, она ослабила концентрацию, поэтому самым глупым образом споткнулась о коврик у входа. Марина полетела на пол, увлекая за собой раненого.

«О нет!» — только и успела подумать она, пока охряный линолеум стремительно несся ей навстречу.

В последний миг Марина зажмурилась. От удара у нее из легких вышибло воздух, а из головы — все мысли. Издалека донесся стон и, кажется, процеженные сквозь зубы ругательства.

Когда Марина пришла в себя, то сразу почувствовала две вещи. Во-первых, на нее сверху навалилась немалая тяжесть, снова вызывая воспоминания о мешке с репой. Во-вторых, она уткнулась носом не в пол, а во что-то мягкое. Этим мягким оказалось предплечье. Похоже, когда они падали, раненый успел выставить вперед руку, защищая голову Марины от удара об пол.

«У него быстрая реакция! — восхитилась она. — Может быть, он спортсмен? А-а-а! О чем я только думаю в такой ситуации!»

Марина попыталась пошевелиться.

— Эй, ты в порядке? — выдавила она.

Тяжесть, давившая на нее, ослабла, и Марина смогла перевернуться на спину. Раненый нависал над ней, его вытянутые руки находились как раз по обеим сторонам от ее лица, и она могла разглядеть напряженные жгуты мышц на его предплечьях. В этот момент Марина впервые ощутила что-то похожее на беспокойство. Раненый смотрел на нее затуманенным, расфокусированным взглядом, в котором было что-то непонятное. Какое-то дикое, почти безумное обожание. Рубиновая капля крови выступила на его разбитых губах, замерла на мучительно долгий миг и упала Марине на щеку, обжигая огнем. Марина вздрогнула всем телом, по коже побежали мурашки.

«Ужасно… Как можно бить людей?!»

— Пожалуйста, прости, — с раскаянием проговорила Марина. — Я такая неуклюжая, падаю на ровном месте. Тебе, наверное, очень больно.

— Фуфтяки, — прошамкал раненый, но его напряженное лицо говорило об обратном.

Он выпрямился, сел и провел рукой по лицу, пытаясь стереть кровь, но только еще сильнее ее размазал.

— Нет-нет, не надо. — Марина осторожно коснулась кончиками пальцев его запястья. — Ты можешь занести инфекцию грязными руками.

Раненый действительно был в грязи с головы до ног, да еще и мокрый. На пол с него уже натекла порядочная лужа. Сложно было понять, какого цвета раньше были его джинсы и футболка, сейчас они казались серыми. Такими же серыми были его свисавшие сосульками мокрые волосы.

Сама Марина, побегавшая под дождем, выглядела не лучше, но о себе она сейчас вообще не думала.

«Сначала ему надо помыться. Погреться в ванной. Потом я займусь его ссадинами, синяками. Ох, надеюсь, у него не сломаны кости».

— Последний рывок, — бодро сказала она. — Ванная совсем рядом, ты должен до нее дойти.

Марина попробовала опять закинуть руку раненого себе на плечо, но он отрицательно покачал головой.

— Я фам.

Он поднялся на ноги только со второй попытки, но все равно отвергал помощь Марины. Ей оставалось только поддерживать его за руку, на случай, если он не устоит на ногах.

— Сюда. Теперь направо. — Марина направляла его к ванной, мысленно радуясь, что она на первом этаже дома.

— Ты сможешь помыться сам? Помощь не нужна? — спросила она, когда они добрались до ванной.

Раненый энергично замотал головой, так что во все стороны полетели брызги воды, будто от собаки, отряхивающейся после купания.

— Хорошо. Одежду свою положи в машинку. Вот полотенце для тела. Вот — для волос. Шампунь. Мыло. Мочалка. А это пена для ванны, если захочешь. Вот еще ватные тампоны, мама ими тоник наносит. Вставь их в нос, чтобы кровь не текла. Мойся не торопясь, прогрейся хорошенько. Я пока поищу для тебя одежду. Думаю, тебе подойдут вещи брата, вы с ним почти одного роста, да и в плечах ты такой же широкий.

Марина задумалась, прикидывая, не забыла ли она чего, потом удовлетворённо кивнула.

— Если будут какие-то проблемы, не стесняйся, зови меня.

Она ободряюще улыбнулась парню, который выглядел немного растерянно, и закрыла дверь ванной.