Странное письмо

Глава 3: Лабиринт отражений

Маша провела пальцем по стене тоннеля. Чёрная поверхность отзывалась лёгкой вибрацией, словно под обсидиановой гладью пульсировала жила. Воздух здесь был густым, с привкусом статики, как перед грозой. Антон шагал позади, направляя луч фонарика на потолок, где мерцающие звёзды постепенно сдвигались, образуя новые созвездия.

— Здесь нет времени, — прошептала Маша, наблюдая, как узор из светящихся точек складывается в гигантский глаз. — Они наблюдают за каждым шагом.

Антон сжал в руке нож. Лезвие отражало искажённые очертания станции метро, будто металл впитывал саму суть этого места. За спиной по-прежнему слышалось шуршание — красные глаза в темноте не отставали, сохраняя дистанцию.

Они вышли на платформу. Билетные кассы покрывал толстый слой пыли, но турникеты блестели, как новые. На стене висела карта метро с незнакомыми станциями: «Зеркальная бездна», «Портал Искажённых», «Сад воспоминаний». Маша тронула пальцем стекло, и линии маршрутов задвигались, переплетаясь в трёхмерный лабиринт.

— Смотри, — Антон направил свет на рельсы. Вместо поезда по ним скользила тень — огромная, бесформенная масса, из которой торчали конечности. Они извивались, цепляясь за шпалы, оставляя за собой следы чёрной слизи.

Где-то в тоннеле грохнуло. Воздух содрогнулся, и стены станции задрожали, как плёнка на воде. Маша схватила Антона за рукав:

— Бежим!

Они рванули к эскалатору. Ступени были липкими, будто покрытыми кровью. Сверху доносился смех — высокий, визгливый, как скрип несмазанных шестерёнок. На площадке между пролётами стояли куклы. Десятки фарфоровых фигурок в викторианских платьях, их стеклянные глаза следили за беглецами. Одна из кукол медленно подняла руку, указывая на потолок.

Над ними, в стеклянном куполе станции, плавал гигантский зрачок. Он сузился, и в тот же миг эскалатор дёрнулся, начиная движение вниз. Ступени превратились в острые лезвия.

— Прыгай! — крикнул Антон, толкая Машу через перила.

Они упали на мраморный пол зала. Купол треснул, и с высоты посыпались осколки. Каждый, падая, оставлял в воздухе чёрный след, как дым от спички. Маша вскочила, потянув Антона за собой в арку с надписью «Выход».

Коридор вёл в комнату, стены которой были полностью покрыты зеркалами. Их отражения множились до бесконечности, создавая иллюзию толпы. Но что-то было не так — некоторые копии двигались самостоятельно. Один из Антонов в зеркале повернулся к ним спиной, другой — махнул рукой, словно предупреждая об опасности.

— Не смотри, — Маша закрыла глаза, нащупывая путь вдоль стены. — Они питаются вниманием.

Но Антон не удержался. В зеркале напротив он увидел отца. Доктор Смирнов стоял в лаборатории, его чёрные глаза следили за сыном. За спиной учёного маячили силуэты детей в прозрачных капсулах, их тела опутаны проводами.

— Ты мог бы стать совершенством, — сказало отражение, стуча костяшками пальцев по стеклу. — Но выбрал слабость.

Зеркало треснуло. Из щели вырвался чёрный дым, сформировав руку, которая схватила Антона за горло. Маша вскрикнула, схватив со стола вазу, и ударила по стеклу. Осколки впились в тень, заставив её отступить.

Они выбежали в следующий зал. Это была библиотека с бесконечными рядами полок. Книги здесь парили в воздухе, страницы перелистывались сами, а буквы сползали со строк, образуя новые слова. Маша подошла к ближайшему фолианту. На обложке красовался глаз, а текст внутри был написан на языке, напоминающем спирали ДНК.

— «Протокол “Носитель”», — прочитала она вслух. — «Внедрение частиц Зеркала в хромосомную цепь обеспечивает устойчивость к искажениям реальности…»

Антон листал дневник, найденный в подвале. На пожелтевших страницах были схемы — дети, соединённые проводами с зеркалами. В углу фотографии: он и Маша в раннем возрасте, спящие в стеклянных капсулах.

— Мы были подопытными, — прошептал он. — Отец… Он вживил нам что-то.

Где-то на верхнем ярусе упала книга. Затем ещё одна. Полки начали шататься, как костяшки домино. Между рядами промелькнули чёрные плащи Смотрителей.

— Нашли, — Маша сунула книгу в рюкзак. — Идём глубже!

Они спустились по винтовой лестнице в зал, напоминающий операционную. С потолка свисали лампы с ножами вместо светильников, а на столе лежала кукла с раскрытой грудной клеткой. Вместо органов внутри блестели шестерёнки, а в центре — кристалл чёрного янтаря.

— Проводник, — Маша потянулась к кукле, но та резко повернула голову.

Фарфоровые пальцы сомкнулись на её запястье. Из горла игрушки вырвался голос, собранный из обрывков детских криков:

— Он ждёт вас в Саду.

Пол дрогнул. Зеркала на стенах замигали, показывая разные версии комнаты: то заполненную водой, то охваченную пламенем. В одном из отражений Маша увидела себя — старшую, с седыми волосами и шрамом через лицо. Та Маша что-то кричала, тыча пальцем в потолок.

— Выход там! — Антон указал на люк в полу.

Они приподняли тяжелую крышку. Внизу виднелись корни деревьев, переплетённые в плотную сеть. Запах влажной земли смешивался с химической горечью.

Лестница вела в пещеру. Стены здесь светились мягким голубым светом, а с потолка капала чёрная жидкость, образуя лужицы с мерцающей поверхностью. Маша наклонилась над одной из них. В отражении плавала комната с зеркалами, где их двойники стояли спиной к спине, окружённые Смотрителями.

— Это ловушка, — сказала она, но было уже поздно.

Корни деревьев ожили. Они обвили их лодыжки, тянусь к рукам, к шее. Антон рубил ножом, но на месте срубленных ветвей тут же вырастали новые. Маша схватила кристалл из куклы-проводника, который незаметно стащила в операционной. Камень обжёг ладонь, но корни отступили, будто испугавшись света.

— Беги! — она толкнула Антона в узкий проход между сталагмитами.

Пещера вывела их к озеру. Вода была абсолютно прозрачной, а на дне виднелся город — копия их родного, но с перевёрнутыми зданиями. На центральной площади стояла лаборатория “Зеркалье”, её шпиль пронзал толщу воды, почти касаясь поверхности.

— Это Зеркалье, — Маша опустилась на колени. — Наш мир — всего лишь отражение.

Антон бросил камень в озеро. Круги расходились, искажая изображение города. Внезапно из глубины всплыла фигура в чёрном плаще. Женщина с обугленным лицом, её кожа покрыта трещинами, как разбитая керамика. Она протянула руку, и вода начала подниматься, формируя водяного колосса.

— Ирина, — прошептала Маша. — Она создала всё это.

Они побежали вдоль берега. За спиной грохотало — колосс шагал, разбрасывая брызги, которые застывали в воздухе острыми кристаллами. Антон заметил пещеру на противоположной стороне. Моста не было, но над водой висели корни, словные мостки.

— Перебирайся по ним! — крикнул он, отталкивая Машу вперёд.

Корни дрожали под ногами, покрытые скользким мхом. Колосс ударил по воде, создавая волну, которая едва не смыла их вниз. Маша прыгнула на берег, развернулась, чтобы помочь Антону, но его нога застряла между корнями.

— Оставь меня! — закричал он, видя, как тень колосса накрывает их.

Маша не слушала. Она вцепилась в его руку, дёрнула изо всех сил. Корень треснул, и они покатились по склону прямо в заросли чёрных роз. Шипы впивались в кожу, но боль отступала перед адреналином.

Когда они поднялись, колосс и озеро исчезли. Перед ними стоял особняк с сотнями окон, каждое из которых было зеркалом. В отражениях мелькали сцены из прошлого: Маша в лаборатории, Антон с отцом, Смотрители, наблюдающие за спящими детьми.

— Сад воспоминаний, — прочитала Маша надпись на ржавых воротах. — Здесь всё началось.

Дверь скрипнула, открываясь сама. Внутри пахло ладаном и гнилью. На стене в прихожей висел портрет Ирины — ещё молодой, с огненно-рыжими волосами и глазами, полными безумия. В её руке блестел тот же кристалл, что спас их в пещере.

Антон подошёл к зеркалу в раме из костей. Его отражение улыбнулось и произнесло:

— Добро пожаловать домой.

За спиной хлопнула дверь. Стекла во всех окнах запотели, и на них проступили кровавые отпечатки ладоней. Где-то на втором этаже заиграла шарманка, наигрывая жутковатую мелодию детской колыбельной.

Маша сжала кристалл. Камень излучал тепло, а внутри него плавало крошечное зеркальце.

— Это ключ, — сказала она. — Но для какой двери?

Шарманка играла громче. Из-за угла высунулась кукла-проводник. Её фарфоровая рука указывала на лестницу, где в темноте мерцал красный свет.

— Они ждут, — прозвучал механический голос. — Мастер хочет встречи.

Антон вытер кровь с порезанной щеки. В его глазах отражались вспышки чужой памяти — отец в лаборатории, кричащие дети, зеркала, поглощающие свет.

— Тогда не будем его разочаровывать, — он сделал шаг вперёд, сжимая нож.

Маша последовала за ним. По стенам ползли тени, принимая формы умерших. Она узнавала мать — её силуэт манил к себе, но исчезал при приближении. Где-то в глубине особняка звенело стекло, будто кто-то методично разбивал зеркала одно за другим.

Они вошли в зал с хрустальной люстрой. Каждая подвеска была миниатюрным зеркалом, отражающим разные кошмары. В центре комнаты стоял алтарь с пустой рамкой. Форма точно соответствовала кристаллу в руке Маши.

— Это ловушка, — сказал Антон, но Маша уже подходила к алтарю.

— Нет, — она повернулась, и в её глазах вспыхнул чёрный свет. — Это начало.

Она вставила кристалл в рамку. Люстра взорвалась, осыпая их осколками. Каждый кусочек стекла показывал момент из прошлого: их первые шаги в лаборатории, побег матери Маши, взрыв, исказивший реальность.

Стены особняка рухнули, открывая вид на бескрайнюю пустыню с миллиардом зеркал. В небе парил гигантский глаз, а под ним стояла женщина с обугленным лицом. Ирина.

— Вы опоздали, — её голос звучал как скрежет металла. — Портал уже открыт.

Она взмахнула рукой, и зеркала начали падать, одно за другим, открывая порталы. Из них выходили Смотрители, тени, существа с перевёрнутыми лицами.

Маша схватила Антона за руку. В её ладони кристалл раскалился докрасна.

— Теперь ты видишь? — она повернулась к нему. — Мы и есть дверь.

Он кивнул. Вдалеке, за полем зеркал, маячил силуэт лаборатории. Настоящей. Той, что стояла в их мире, но скрытая завесой.

Они побежали навстречу армии теней, а Ирина смеялась, и её смех разрывал реальность на части.