Городская площадь, украшенная гирляндами из засохших роз и бумажных фонариков, напоминала сцену из забытого спектакля. Маша стояла у арки, сплетённой из лозы, которая росла в обратную сторону — её листья шелестели предостережениями на языке, понятном только ветру. Платье, сшитое из обрывков её старых воспоминаний, переливалось оттенками боли и надежды. Антон в костюме, сотканном из теней, ждал у алтаря — грубо сколоченного стола, на котором лежали нож, зеркало и ветка омелы. Гости, застывшие в странных позах, были куклами с лицами тех, кого они потеряли: мать Маши, Алёна, отец Антона. Их стеклянные глаза следили за каждым движением.
— Ты готова? — спросил Антон, его голос дрогнул, когда ветер принёс запах гари. Где-то за городом полыхал лес, подожжённый зелёными молниями Зеркалья.
Маша к
