Мертва внутри

Глава 5

Илси ушел и Мона осталась сидеть,, измотанная стрессом она постоянно проваливалась в сон, но во там её мучили кошмары. Сон был не глубок и не приносил ни покоя, ни сил, ни облегчения. Страшные мысли засели в голове Мона не сомневалась, что скоро маньяку надоест любезничать с ней и он перейдёт к тому, что его забавляет на самом деле. Мона отогнала жуткие картины, которые рисовал мозг. «Нет. Не нужно себя запугивать» : подумала Мона. Нужно было взять себя в руки, действовать, продумать план, искать выход. Она обхватила свою голову руками и уткнулась в колени. Ей вспомнилась техника дыхания четыре секунды вдыхать, четыре секунды держать, и четыре выдыхать. Она не знала какой эффект оказывает эта техника дыхания, но надеялась, что она придаст ей сил и концентрации.

Мона в тот момент чувствовала себя маленькой, она ничего не могла придумать. Кто-то должен прийти и спасти её! Пожалуйста! Хоть кто-нибудь, Миша , Марина, мама. Сама она не справится. Мона трясла головой, желая сбросить нахлынувший страх. Стоп! Разум упорно повторял, что слезами горю не поможешь. Словно кто-то тряс Мону за плечи: «Так нельзя думать, так нельзя думать, помощь идет. Но пока тебя не нашли, ты должна бороться, сделай всё, чтобы тебя нашли невредимой. И ты справишься. Ты сильная, крутая, смелая, безбашенная! Сама убьешь маньяка если потребуется. Потому что ты Харли Квин! Да, ты сумасшедшая. Да! Это не ты должна боятся. Это тебя должны бояться»

Приободрив себя, она встала, собрала растрепанные волосы, позволила себе улыбнуться. Да повода не было, но она понадеялась, что её организм почувствует себя лучше, если она притворится, что не паникует и что ей не страшно. Говорят если улыбаться в течение минуты через силу, то даже если тебе не весело, то нервная система решит, что ты радуешься и выбросит необходимые гормоны в кровь. Голова закружилась, конечно, ведь она ничего не ела все эти дни, только пила воду. Дни? Сколько прошло дней? Два? Или три? Надо поесть. Аппетита не было. Ну ничего через силу немного. Она нашла шоколадку, свежий огурец и мандарин. Съела это и запила водой.

Пока жевала, думала про себя: « Я не буду паниковать. Я возьму ситуацию под свой контроль. Всё получится. Я выберусь»

Мона увидела под грудой газет маленький телевизор, очень старой модели, наверное, ещё советских времен. Стала доставать его, обрушив стопки газет и коробку пластинок, разобрать или раскрутить телевизор было нечем, тогда она пошла в туалет и бросила старинный аппарат на пол. Пластик рассыпался, а вот толстенное стекло не раскололось. Она бросала его так, несколько раз, надеясь получить достаточно острый осколок, чтобы спрятать его и когда маньяк вновь явится, могла бы обороняться. Но телевизор никак не желал разбиваться. Мона вспотела глубоко дышала ртом волосы прилипли ко лбу и шеи. Разозлившись Мона бросила это дело, тем более что из-за шума который она производила , бросая телевизор мог прийти её похититель. Или ещё кто-то, она вспомнила как маньяк сказал, что никто здесь ей не поможет. Может ли к то-то из странных жителей этого места прийти на шум? И что они тогда сделают?

Мона стала рыться в пластинках и запчастях для патифонов и магнитофонов и хотела использовать шнур как оружие, но поняла, что не сможет задушить человека, а только подаст маньяку отличную идею как расправится с ней самой. Всё же стоит попробовать оторвать доски от окна. Приободрила себя Мона и бросилась с новой силой к окну. А что? Со временем доски можно расшатать. А потом неубиваемым телевизором разбить стекло. С воодушевлением и нахлынувшей бодростью и надеждой Мона искала щели между досками и тянула на себя со всей доступной силой. Она подобрала схему от старого телевизора и стала ей выковыривать гвозди. Без особого успеха. Но она остервенело продолжала, боясь отступить и вновь предаться отчаянью.

« Интересно, что за люди здесь живут? Почему они заодно с маньяком?»: думала Мона.

«Может они отказались от цивилизации, типо, религиозных фанатиков или старообрядцев. Судя по тому, что Илси говорил мне, он считает мир прогнившим и не собирается играть по правилам нашего общества. Может Илси у них главный?»

Пальцы кровоточили, Мона сломала себе ногти , они неприятно загнулись в другую сторону от напора с которым девушка ковыряла доски. С остервенением она замолотила кулаками по ненавистным дощечкам. Из груди вырвался яростный крик. Она била ногами об стены и боль пульсировала в местах удара, кинулась к двери и со всей силы затрясла её. Но дверь не подалась, осталась стоять на месте глухая к мольбам и ударам пленницы.

Обессилев Мона сползла по стене на пол. Она легла и больше не могла пошевелится, тело стало тяжелым, неподъемным. На полу было твёрдо и холодно из щелей дул зимний воздух, но она не потрудилась подняться и лечь на кушетку. Постепенно комната растаяла , веки смежились и Мона погрузилась в сон.

Высокая худая дама, в длинном черном платье в шляпе с перьями страуса с густой черной вуалью, махала над Моной черным платком. Неразборчиво и тихо, словно с сильным акцентом, какой-то старик пел заунывную погребальную песнь. Дама неустанно махала платком, движения её были ритмичные в такт похоронной песне, тонкая рука в черной кружевной перчатке, на узких пальцах массивные серебряные кольца с белыми черепами.

Мона попыталась оглядеться, но зрение подводило её. Всё было мутным. Пошевелится она не могла, не могла увидеть свое тело, только краешек плеча. Спина чувствовала под собой холодную мягкую и мокрую поверхность. Пахло землёй. Дама наклонилась очень низко, почти к самому носу Моны, подобрала горсть рыхлой черно-коричневой земли с инеем и стала сыпать ей на лицо, глаза и на всё остальное тело. Мона хотела воспротивится, но говорить она не могла – мускулы лица совсем одеревенели. Из-за плеча дамы появилась другая девушка меньше ростом, тоже в траурном платье, только белом, в руках у неё был сверток из пожелтевших кружев и шелка. Он был неаккуратно сложен и ленты спускались до земли , девушка наступала на них и они окрашивались грязно-коричневой глиной из под ног. Наконец, она положила сверток рядом с Моной. В ужасе Мона хотела отпрянуть, но тело было недвижимо, воздуха стало меньше. В свертке был младенец, бледный с посиневшими губами. Ощутив его небольшой вес Моника хотела закричать встать, она больше не видела женщин, они ушли. Подошёл старик в какой-то странной цветастой одежде, его узких глаз на морщинистом лице почти не было видно, он накрыл Мону и младенца белой простыней. Мона напрягалась, мысленно крича. Стараясь сбросить оцепенение. И вдруг едва различимое дыхание ребенка коснулось её. Он жив, он ещё жив, вернитесь, вернитесь! Спасите же его, спасите! Господи. Слёзы лились по щекам, заливались в рот, скорее придите же и найдите его, он живой , он не умер. Она отчаянно взмолилась Богу.

« Господи! Помоги, если не хочешь спасать меня, то спаси хотя бы этого ребенка!»

Темнота сгустилась вокруг них, звуки мерно работающей лопаты, старик забрасывал их землёй.

Что было дальше? Мона потеряла сознание. На долго? Она не могла понять. Очнулась лежа на полу перед дверью, там же где и была. Казалось что она проснулась после сильного перепоя. Голова болела и кружилась. Привстав, Мона сразу же упала. Что то с ней было? Всё взаправду или сновидение?

Дверь открылась. Угол больно ударил Мону в бедро. Вместо вскрика изо рта вырвалось сипящее завывание.

– Мона? Что с тобой? – воскликнул Илси встревожено. Он наклонился и прикоснулся к ней, ощупал лоб и щёки. Она не смогла дёрнутся что бы уклониться от его прикосновений. Тело не слушалось и голова раскалывалась на двое.

– Ты вся горишь– пробормотал Илси.– у тебя жар, да ты заболела.

Она поняла, что, он несет её на лежанку. Не было сил сопротивляться.

Мона провалилась в тяжелый сон без сновидений, он накрывал урывками, резко выбрасывая её в реальность. Илси сидел рядом и наклонив голову как заботливая сиделка поглаживал её по тыльной стороне руки.

– Ты такая милая, такая беспомощная, аж сердце заходится от неистовой нежности и умиления. – сказал он шепотом. – но при всей твоей видимой хрупкости, на самом деле в тебе скрывается несгибаемый стрежень. Такая могучая сила. Это не может не восхищать. Я бы даже мог влюбиться в тебя Мона. – он улыбнулся. Обнажив крупные белые зубы. Они показались Моне острыми, острее чем у обычных людей и намного более страшные чем можно было себе представить.

Этот страх отразился в её взгляде и в морщинках между бровей.

- Ну, не пугайся, конечно, ты меня нисколько не интересуешь. Люди меня вообще не интересуют, даже такие привлекательные и красивые как ты.

Он вздохнул с театральной грустью. Стал копаться в таблетках и ампулах горкой лежащих на прикроватном столике. Илси поднес стакан с водой к её губам, но она не пила.

– Какая упрямая девчонка, что я говорил про внутренний стрежень! – воскликнул Илси радуясь подтверждению своих слов.

Ночь прошла как в тумане, Илси обтирал её лицо и шею мокрым полотенцем, делал капельницу и заставлял пить воду, Мона видела бледное лицо похитителя над собой, как сквозь грязное стекло.

«Господи. Дай мне умереть, пошли мне смерть если Ты милосерден» - подумала Мона. Её сознание заволокла тьма, она блаженно отдалась в пучину жара, боли и мглы предчувствуя там освобождение и покой. Смерть.

***

Миша сидел у следователя в кабинете.

– Андрей Викторович, ближе к делу – без нажима сказал Михаил отодвигая чай приготовленный капитаном.

Следователь с невероятно живой мимикой поджал губы изогнувшиеся как пластилиновые колбаски, лоб его при этом стал похож на морду шарпея.

– Слушайте, а нескромный вопрос можно? – отхлебнув из чашки пробормотал Андрей Викторович.

– В каком смысле? – Миша высокомерно вскинул брови.

– Ну ваша мадам, она как одевалась? – явно преодолевая страх пред влиятельным и богатым Михаилом, нагловатым тоном спросил капитан.

– В заявлении указано, как Мона была одета. – Холодно ответил Миша, он подозрительно сузил глаза.

– Нууу –протянул следователь, причмокивая чаем,– могла она как-то вызывающе одеваться, легкомысленно что ли.

– К чему вы клоните? Что за… ерунду вы спрашиваете?– раздраженно бросил Миша.

– Могла она одеваться как проститутка?– напрямик спросил Андрей Викторович.

– Что вы себе позволяете? Я уже сказал, что в заявлении, было описано, как одета моя девушка. – вскипел Михаил, он выплёвывал каждое слово своего возмущения сквозь стиснутые зубы, из-за всех сил сдерживая желание раскричаться на следока.

Следователь резко встал и тоже очевидно не желала терпеть такого тона но при этом не решаясь конфликтовать с другом генпрокурора. Андрей Викторович, спокойно подлил себе чай, положил сахару и снова сев напротив Михаила заявил, в вопросительно-нагловатой манере, желая взбесить заносчивого богача ещё сильнее.

– Может она могла вести себя как-то вызывающе? Могла знакомиться с мужчинами по дороге или, там, в машину сесть к незнакомцу?

Миша выждал паузу, в ходе которой сверлил следователя жестоким взглядом.

– Вы можете себе представить чтобы, женщина, на которой я собирался жениться, одевалась бы как проститутка? – очень тихо спросил Михаил

– Разумеется нет.– с холодным безразличием ответил следователь.

– Я разве похож на человека, который подобрал бы шаловливую девку? Которая садится в случайные машины? – повысив тон, продолжил Миша.

– Да понятно-понятно. – сдержавшись, чтобы не закатить глаза ответил Андрей Викторович. Следователь вздохнул утомленный и мысленно пожелал поскорее избавится от этого дела.

Ноздри Михаила раздувались, он походил на породистого жеребца взбешенно, бьющего копытом.

–Вам же лучше было бы … – тихо прибавил следователь.

– Что?– резко переспросил Миша. Нахмурившись, он встал, одернул пиджак, и собрался уйти , в голове прокручивая разговор с начальником этого следователя.

– Просто зацепка у нас есть по проституткам. Нашли захоронение свежее.

– Что же в этом для меня хорошего. Какое это может иметь отношение к похищению Моники.

– Такое что пропадают проститутки, похититель вроде как. Джек Потрошитель , на новый лад. Трупы нашли на прошлой неделе.

– И как это связано с Моной? – Миша уже направлялся к двери показывая, что ответ его не особо интересует.

– Никак. А так повезло бы вам, может она ещё живая.

– Почему? Вы же трупы находите. – со всей доступной ему язвительностью спросил Миша.

– Да, но смерть произошла через какое-то время после похищения. И к тому же пропало около тридцати, а трупы найдены только десяти и все в разное время погибли. Так что имеет смысл предполагать что маньяк, если он имеется, держит их где-то. Может и не маньяк может там группа лиц. С целью сексуального рабства, например. Но это хотя бы гарантирует, что спустя столь ко времени её можно найти живой. Сколько уже прошло? Неделя. А так по статистике живыми уже не находят.

Михаил посмотрел на следователя сверху вниз. Губы скривились он хотел что-то сказать , но передумав промолчал и затем быстро вышел хлопнув дверью.

«Его можно понять, – подумал Андрей Викторович,–расстроился человек, вот и срывается на всех подряд. Врядли его невеста жива. Может быть он даже любил её.»