Четыре дня, четыре ночи.

Глава восьмая (продолжение)

Мужчина спускался медленно и все время оглядывался. Сзади все еще виднелось желтоватое пятно  дверного проема, а впереди и по бокам парила и правила непроглядная тьма. Но по мере спуска желтоватый свет дверного проема гас, а кругом Руслана стали появляться маленькие, крошечные и очень далекие точки серебристого света. Чем дольше спускались кот и его хозяин, тем больше возникало таких точек, и тем крупнее они становились, а вскоре наверху, справа, слева и даже внизу, там под лестницей показались скопления точек, туманов, облаков, и не только серебристого, но и розового, оранжевого, синего цветов, напоминающие головы быков, лис, овец, собак, в которых ярко блистали и мигали золотые или серебристые звезды. И тогда Руслан догадался, что он находится где-то в космосе, в какой-то галактике, а может, что вернее всего, в бесконечной Вселенной, и спускается он по бетонным покатым ступенькам прямо к необыкновенной туманности. Сама туманность, похожая на огромное чудовище с головой антилопы гну, ограненная по краю белым светом, была темно-бурого цвета, ее бока ярко мерцали синевой. На той голове явственно виднелись уши, округло-тяжелая морда, и даже более бурые глаза. Руслан смог разглядеть взлохмаченную бороду, причудливо изогнутые рога, а на лбу и горле, плечах косматую гриву. Казалось антилопа гну-чудовище встало на задние ноги, согнув в коленных суставах передние с копытами на концах.  Она даже чуть-чуть подалась вперед и наклонилась, надеясь наверно опуститься на все четыре копыта, но после передумала, да так и замерла, на тысячи, а может миллионы лет. Рядом с антилопой, напротив ее морды, ярко горела розовая шестиконечная звезда, и именно  от ее лучей светились края фигуры синеватым цветом. К чудовищу вела красноватая дорожка, в которую плавно переходила лестница по коей и спускались кот с человеком. Но вот справа от антилопы проступили, точно  вышли из тьмы, еще две туманности более темного цвета, почти коричневого, похожие на башни крепости.

Барсик идущий впереди и мягко ступающий по ступенькам, остановился. Ярко полыхающие туманности и звезды,  освещали, наполняя  беловато-алым светом,  лестницу и пространство вокруг нее, а потому было видно словно днем и  остановившийся, вслед за котом, Руслан, глубоко вздохнул. И почувствовал,  разряженный воздух, так будто он находился  сейчас высоко в горах, и ему не хватало дыхания от долгого и томительного подъема,  да каждый вздох  был каким-то судорожно прерывистым. В этих местах царила небывалая тишина, такая, что слышно было, как кожистые подушечки кота касались ступеней, окутанных неплотным, алым туманом... Слышно было, как ноги русича, одетые в носки, проходя сквозь эти испарения, разрезали их клубящуюся густоту, и опирались, поскрипывая, на поверхность бетона. В космической дали ничем не пахло, хотя Руслан все же улавливал носом очень легкий запах разлагающейся плоти, впрочем, дух этот был тонкий, едва... едва ощутимый.

Внезапно, где-то прямо над Барсиком и его хозяином, в космической дали, что-то ярко вспыхнуло так, точно взорвалась звезда. Подняв вверх голову, Руслан увидел движущуюся прямо на него  кроху света. Кроха та стремительно увеличивалась в размерах, а свет, наполняющий и окружающий ее, разрастался. Еще миг и смог русич разглядеть огромного черного змея, с горящими красными глазами, разинутой громадной пастью утыканной тонкими острыми, похожими на кинжалы, зубами, да стекающей по ним и из самой пасти кроваво-черной слюны. А еще Руслан рассмотрел длинный, черный раздвоенный язык, за конец которого крепко держался, натягивая его через раскрытую верхнюю челюсть, толи сидящий, толи стоящий на змее высокий человек… О! да, то был не человек… То Бог!  У Бога мощный, крепкий стан богатыря, высокий рост, серебряные, волнистые волосы и горящий золотым, солнечным светом нимб над головой. Бог был в легком золотистом одеянии, скрывающем не только тело, но и ноги. Левой рукой он держал змея за язык, а в правой сжимал длинный, серебристый с обоюдоострым клинком меч.

- Это ДажьБог, - прервав молчание, не громко пояснил Барсик. - Он бьется с Чернобогом… И бой их будет долгим и жарким… Но ДажьБог победит! Ведь он ратник Света, он Сварожич!... А пока идет их бой, и властитель Пекла отсутствует, пойдем, я покажу тебе царство тьмы… мур.

 И Барсик, все также неслышно и мягко ступая, продолжил свой спуск вниз. Руслан же не двигался с места, он зачарованно и,  в то же время, взволнованно смотрел, как длинный хвост змея неожиданно обвился вокруг стана ДажьБога, и покачнувшийся да побледневший прародитель русичей, вскинув ввысь меч принялся острым клинком рубить тело повелителя Зла. Видел он, как натягивал змеиный язык притягивая голову Чернобога-змея к себе Сварожич, видел,  как кружились, вертелись в поединке Боги и улетали в далекую черноту, постепенно уменьшаясь в размерах и яркости, туда, куда-то в бесконечность. Руслан все еще глазел вслед потухшей точке, а после пошел нагонять ушедшего вперед кота, продолжив спуск  в сторону чудища-антилопы гну, которая оказалась землями Пекла.

Ступени все больше и больше утопали в кроваво-черном дыму, и, Барсика уже не было видно. Торчал из тумана лишь конец его поднятого кверху хвоста, каковым он едва помахивал из стороны в сторону, словно указуя хозяину направление движения,  да слышался его урчащий голос негромко ведущий повествование: «Когда-то Боги: ДажьБог и Чернобог, бились не на жизнь, а на смерть, в славянских легендах говорилось, что спор и бой был у них из-за Богини Марены….мур… Но то лишь легенда… легенда… На самом деле Боги бились за души людские, за путь по которому шли те души, бились они за Правду и Кривду, Свет и Тьму, Добро и Зло!»

Барсик  прервался и  остановился, он  поднялся на задних лапах, выпрямил спину. И стал внезапно похож на циркового кота, коего долго учили ходить на задних лапах и коему, наконец-то, удалось освоить эту трудную, чудную науку.  Он высунул свою бело-серую голову из дыма, и, развернувшись,  заглянул своими желтющими глазами в очи Руслана, а быть может и в его светлую, голубую душу.

- Победа в том бою досталась ДажьБогу, а вот как это случилось и, что потом, после той победы произошло, ты увидишь, когда мы войдем в Пекло… - Барсик замолчал, лапкой притронулся к розоватому рту, призывая к тишине и опустившись, нырнул в кроваво-черный туман.

И опять, из этого леденящего своим цветом и густотой плотного испарения, выглянул призывно зовущий за собой конец хвоста, еле заметно вздрагивающий и покрытый шерстью,  которая  растопырилась в разные стороны, скаталась и теперь стала похожа на острые колючки или шипы. И Руслан двинулся следом за этим призывающим его хвостом-шипом. Вскоре ступени лестницы закончились и ноги наткнулись  на мерзлую почву. Даже через носки ощущал человек комковатую, с небольшими выбоинами и ямами, с угловатыми острыми камнями землю. Даже через носки ощущал он, что шел, по чему-то неживому, мертвому, где никогда, ничего не росло, где эта мертвенность исходила и наполняла не только парящий туман, но и стопы, и, поднимаясь вверх наполняла все тело,  так, что в груди расширилось сердце и тревожно бухнуло, кожа покрылась не просто гусиными пупырышками, а какими-то огромными волдырями, и волосы на голове встали дыбом. И только душа… душа Руслана, сидящая внутри него, была торжественно спокойна, и не подавала никакого признака тревоги, точно знала, что теперь ей не должно и стыдно бояться сил Зла.

А землю, что расстилалась впереди, укрывал уже  багряного цвета туман, сменивший кроваво-черный.  Он стелился над поверхностью земли, поднимаясь почти до колена, не позволяя взглянуть на саму почву и рассмотреть ее. Но даже через эту густоту, через эту плотность чувствовала телесная плоть русича, царящую кругом него смерть, холод и тьму. В воздухе очень сильно запахло сладковатой гнилью и плесенью. Почти не слышалось звука, лишь изредка откуда-то долетало тихое повизгиванье, такое будто где-то, очень… очень не близко нещадно мучили, терзали маленького щенка или поросенка, разрывая, разрезая живую плоть на нем.

  Чем дальше шли Барсик и его двуногий хозяин, тем сильнее ощущались  лежащие кругом, в этом багряном тумане, безжизненные пространства.  Раньше виденное Русланом чудовище - антилопа гну,  обернулась теперь в бескрайние уходящие на много вперед земли, покрытые парящими облаками, туманами, буро-серого, темно-синего, черно-красного и багряно-бурого цветов, без всякого намека на существование здесь живых существ, растений, животных.  Однако эта безжизненность царила не только на земле, она была и там,  в  небесной, космической вышине. Там, где небо было черным с синеватыми по поверхности облаками… Оттуда тоже исходила смертельная пустота, словно там, в вышине было не небо, а бездонная, глубокая пропасть, стылая и мертвая, точь-в-точь, как и лежащая под ней земля.

Но вот мгновенно поднявшись из тумана, парящего возле земли, появилось здание,  увидев которое Руслан ошарашено, негромко вскрикнул, и, прибавив шагу, поспешно подойдя ближе, встал, чтобы хорошо его рассмотреть.

Еще бы… ведь, точно такое здание  он уже раз видел…

Тогда, в первый день своего духовного прозрения, когда в гневе хлопнув деревянной дверью ушел с ропаты, и оглянулся… И вот сейчас оно, это здание, стояло здесь и  своей молчаливой бездыханностью и пустотой смотрело на человека. Невысокое, двухэтажное здание,  было кособоким, с несколькими башнями и малюсенькими квадратными окошками. Одна часть здания, хотя и выглядела мертвой,  однако не несла в себе такого порушенного вида, как другая его часть. Где из черных стен  не только вырвали окна, но и расстреляли всю их поверхность, из какого-то  массивного огнестрельного орудия, а через появившиеся огромные выемки и дыры теперь обозревалась  такая же малоприятная, черная его внутренность. Сверху здание завершалось сине-черными, высокими куполами,  блистающими мелкими крапинками рассыпанной голубоватой изморози. А венчал центр купола черный, длинный шпиль с плоским белого цвета кругом, на каковом сейчас горели два черных глаза,  и казалось те глаза были живые. Потому как стоило Руслану увидеть это здание и вскрикнув, остановится, как плоский круг развернулся, будто  его крутанул порыв ветра, и горящие на нем черные... черные очи, в которых было собрано все зло земной Яви, посмотрели прямо на человека.

И, почувствовал человек, как  раздалась его грудь надвое и оттуда выглянула голубая душа, да  качнула своей чистой головой…    И тотчас вспомнилось Руслану все плохое, что натворил он в своей жизни и в легком черноватом дыме, появившемся перед глазами, как пелена, мгновенна прошла, вся его ложь, все слезы мамы, несправедливые слова сказанные отцу и Танюше. Промелькнули удары, посланные в лица товарищей, проскользнули мелкие подлости, и такие же мелкие и низкие поступки, злые шутки, пинки живых тварей, грязные слова, сказанные вслух, протекли в руках потоки нечистот…. И на душе у него стало так тяжело, точно придавили и его самого, и его душу огромным камнем…И захотелось закричать, заплакать, захотелось бить себя руками по лицу, рвать волосы, а потом упасть на колени и кусать, грызть зубами эту мерзлую, мертвую землю.  И сама собой, склонилась перед этими глазами голова Руслана, согнулась шея и спина, дрогнули в коленях ноги, намереваясь свалить своего хозяина в этот багряный туман… Однако неожиданно душа, выглядывающая из груди, душа в которой жили теперь Боги Света, стала петь слова из  «Велесовой книги» и губы человека, побелевшие толи от холода, толи от переживания, толи от взгляда черных сил стали повторять вслух услышанное:

« …И потекла земля наша к нам, чтобы мы смогли удержать ее до смертного часа

И узреть Мару.

И чтобы Мара отступилась от нас и сказала,

Что я не имела силу и потому не одолела витязей русских.

И тогда слава потечет к Сварге.

И там Боги скажут, что русичи - храбрые,

И есть им место подле Бога войны Перуна и ДажьБога – их отца».

 Досказал, допел те чудесные слова жизни русич, и губы его снова наполнились алой жизнью, спина и шея разогнулись, грудь сомкнулась, поглотив голубую душу, и ноги в коленях окрепли, перестав трястись. Он широко улыбнулся, и  смело глянул в черные очи Зла, ибо  Свет и Добро живший теперь в нем, не позволяли бить челом перед темной Ночью. Руслан помотал головой, пошевелил плечами и почувствовал внутри себя силу…  ту силу, которая не давала  право мучить и изводить его голубую душу, когда-то совершенными и давно уже познанными и продуманными ошибками, кои свойственно допускать человеку на своем трудном жизненном пути. И как только  почуял он в себе силу Богов Света, черные очи в кругу потухли, а через секунду и вовсе заполнили своей темнотой, бывший некогда белым круг, поглотив, сожрав все светлое по краям, и обратив его  во тьму, без всяких крапинок и примесей. А Руслан, лишь чернота поглотила свет, пошел дальше, вперед… туда  вглубь Пекла, вслед  за выглядывающим из плотного тумана хвостом Барсика, который продолжал идти, не замечая того, что хозяин останавливался и преодолевал зло тьмы, наверно его, серо-белого кота, это и вовсе не касалось. Но стоило Руслану догнать кота, поравнявшись со зданием и обходя его слева, Барсик тихо замурлыкав, молвил:

- Это храм Чернобога…  мур… Здесь собрано все Зло Вселенной, отсюда Повелитель и Господь Тьмы раздает свои приказанья и рассылает по Яви демонов.

Руслан слушал кота внимательно, однако он уже и сам догадался, прочувствовав это на себе, что перед ним храм Чернобога, повелителя Пекла и властителя Севера. Он, молча, оглядел здание слева, затем сзади и поразился тому, что со всех сторон храм выглядел одинаково  разрушено, кособоко и уродливо. И, казалось, что  не только тот, кто сидит в этом храме был  злом и смертью, но и само здание насытилось, напиталось злом и смертью.

 Руслан уже миновал храм Чернобога, направляя свою поступь за хвостом кота, когда внезапно уловил молниеносно пролетевший, мимо него, сладковатый запах цветов. Запах  был  не только мимолетным, но и таким обманчивым, что русич так и не понял, ощутил ли он тот аромат на самом деле или тот ему всего лишь почудилось. Потому как только улетел этот аромат цветов, вновь нестерпимо сильно запахло плесенью и гнилью, и еще,  по мере того как Барсик и его хозяин шли вперед, к этим двум запахам стал примешиваться  запах крови. Это был тоже тонкий запах, но он  не был мимолетным… и почему-то мужчина предположил, что где-то недалеко, может всего лишь в двух шагах от него, кто-то ножом надрезал человечью плоть и выпустил на землю, и туман красную людскую кровь.

А меж тем  кругом них продолжала, царить тишина и теперь уже не слышалось повизгивания  измученных животных, да  и туман стелившейся подле земли не колыхался, а стоял на одном месте, и съедал  он и поступь кота, и поступь самого человека.

 Они шли довольно долго, кот  впереди, а его хозяин позади, внезапно, без всяких предупреждений Барсик  остановился, поднялся на задние лапы, выглянув из, теперь ставшего синем, тумана и махнув головой вправо, тихо заурчав, сказал:

- Видишь, там… вдали ледяные горы, в них торчат головы правителей, князей, государей, царей, королей, кесарей, императоров, монархов, президентов, если сказать короче - всех тех, кто поставлен был Богами Света править своими народами. Править, заметь себе, справедливо и честно… Но они забыли о дарованной им чести и теперь, теперь слезами, которые выплакали их народы, пытаются растопить эти льды и спасти свои черные души… мур… Да, вот беда только… слезы людские, пролитые от их правления, никак не растапливают эти льды… Потому что слезы те - слезы страданий и боли, в них несчастье и горе, тяжелая, а порой и невыносимая жизнь… и в них нет света и добра, а поэтому не могут они растопить эти льды… Хму…хму…хму… - захихикал кот. - А эти дурни того не знают… ведь они чернющие, как само зло… хму…мур…

Кот опустился на четыре лапы, и замер на месте, продолжая тихо смеяться в синем тумане, хвост его, поднятый кверху и похожий, Руслан, наконец-то догадался,  на булаву, утыканную острыми колючками, слипшийся шерсти, взволнованно вздрагивал от того смеха. Еще долю секунды человек смотрел на этот хвост, подавляя в себе возникшее желание, пнуть этого злобного кота в зад, а потом  перевел взгляд и посмотрел туда, куда только, что указывал Барсик. И увидел как, словно из земли укрытой синим туманом, вверх мгновенно устремились высокие горные кручи, они дотянулись до черной усеянной звездами вышины, и своими угловатыми верхушками затерялись где-то там. Сами горы были покрыты льдами  бело-голубого цвета и утыканы черными, похожими на тени головами. Но при этом в отличие от тени, черные  головы душ сохраняли свой  телесный образ и на них были хорошо видны и глаза, и рот, и нос, и брови, и щеки, и уши и даже короткие, точь-в-точь подстриженные под троечку волосы. А сами части лица смотрелись более темного цвета, почти чёрными, чем вся остальная физиономия. 

Горы  выросли совсем рядом так, что казалось,  сделай несколько шагов,  и  ты наступишь на душу-голову какого-то тирана, обильно умывающегося людскими слезами. Руслан пригляделся и смог увидеть у самого основания  одной горы, что была ближе всех к нему, голову-душу того самого князя….предателя веры предков, истории и Богов. Да только теперь лицо того государя, было совсем не радостным и счастливым как загодя, а наоборот очень даже несчастным, из его черных глаз текли мелкие серебристые слезы, похожие на крошечки соли, они проделали на его щеках глубокие голубоватые борозды. Вытекающие из глаз и струящиеся по бороздам на лице соленые слезы, будто  и не сбегали теком, а скатывались и падали на ледяную поверхность горы, тотчас оборачиваясь льдинками.

- Нет, ему прощения, никогда! -  тихо откликнулся кот из своего синего тумана и довольно заурчал.

- Да, - чуть громче сказал Руслан, и, собрав полный рот слюны, сплюнул, намереваясь покрыть тем плювком лицо предателя. - Никогда не будет ему прощения!

 Но белая слюна гнева человека, вылетев изо рта, не долетела до головы государя, а почему-то приземлилась на стелющийся по земле сине-черный туман, и, упав сверху на него, так и осталась  лежать, выделяясь своей беловатой прозрачностью.

- Далеко, - пояснил Барсик, утопающий в тумане, но верно видящий  сквозь его плотное покрывало, как плюнул в сторону князя-предателя Руслан. - Это все иллюзия… на самом деле он очень далеко от тебя и твоя слюна вряд ли к нему долетит… хму…хму… мур.

- Жаль, - гневно заметил русич и так как кот двинулся дальше, и его помахивающий хвост-булава начал удаляться, пошел вслед за ним, все еще поглядывая на ледяные горы и плачущего правителя. - А мне бы очень хотелось, плюнуть ему прямо в лицо, за все, что он натворил с моей землей и народам, продав свою душу за золотые ложки.

- Да… уж… мур, - ответил из тумана Барсик. - И не ты бы один, туда ему харканул… не ты один… хму… хму… Но могу тебя успокоить, думается мне,  он давно пожалел, что когда-то захотел похрямать с золотых тарелок… Потому, как текущие слезинки уж очень болезненные, да и вся оставшаяся, уже к несчастью, бесформенная часть его души, находящаяся внутри горы…. тоже скажем так… хму… хму… мучительно побаливает… Хму… хму…. точно хочешь, ты есть и не можешь, хочешь пить и не смеешь, хочешь согреться… ан, нет!… хму… хму… мерзни, мерзни волчий хвост.  

Руслан шел за Барсиком, и его почему-то коробило от слов кота, словно тот был доволен мученьями черных душ, а ледяные горы, как внезапно вставшие из сине-черного тумана, также неожиданно провалились в него или может, опустились. Пройдя еще немного вперед, кот вновь заговорил:

- А теперь Руслан, посмотри налево и ты увидишь там тех, кто наказан за предательство веры. Там на поле вечной вьюги, где носятся метели, бураны обсыпающие ледяными снегами, ждут прихода истины все те, кто когда-то пошел по пути лживой религии и заставлял людей познавать и верить в Исшу… мур… Там находятся те кто выше предков, земли своей и народа своего, ставил веру в Исшу… Проще говоря, поясняю… потому как ты дуралей, не очень- то сообразительный, там находятся прикарии, старшие прикарии, и все служители ропаты, от самого малюсенького до того кто в высокой белой шапке во лбу носит крыж…. мур.

- Еще раз назовешь меня дуралеем, и я тебя пну, да так, что улетишь, прямо к тому, кто во лбу носит крыж, - раздраженным голосом изрек Руслан и посмотрел на хвост кота.

- Хму… хму…, - захихикал Барсик, и негромко добавил, - смотри я улечу, а ты тут тогда навеки останешься и будешь, как призрак ходить и костлявыми руками дзинь…дзинь… дзинькать… хму… хму… хму.

Услышав шутку кота, Руслан улыбнулся и  даже тихо засмеялся, представляя исхудавшее свое тело, лицо с впалыми глазами, постукивающие друг о дружку костистые руки и вечную прогулку в этих туманах. Да оценив шутку… хотя и  очень злую шутку кота,  повернул голову налево. И в ту же секунду в нос ему ударил запах свежей крови, багряно-бурый туман стоявший кругом них, и незаметно пришедший на смену синему и сине-черному, мгновенно рассеялся и увидел человек, славянин, сын светлых Богов, души тех, кто насильно впихивал, вталкивал, кто подлым обманом навязывал русским чуждую религию в царя Исшу.  И нынче там, на черной, черной, каменистой почве, где в воздухе носился ураганный, ледяной вихрь, засыпающий землю и  тех, кто там был, большими кусками льда и огромными в ладонь человека снежинками,  там на той самой земле, где упавшие снежные массы, стремительно таяли, находились черные души.  Некоторые из них стояли на коленях, другие сидели на присядках, третьи лежали на земле, а четвертые стояли, подняв голову вверх и устремив взгляд в черную высь. Те кто находился рядом с землей, черными руками переворачивали почву, точно искали что-то, гребли по ней теми местами, где у человека покрытого  плотью находятся пальцы и ногти.  Те же, что лежали на земле, приникнув к ней лицом, казалось, грызли ее зубами, и все они… все,  что-то искали там, там на этой черной, черной, каменистой почве….   Ураганный же вихрь поднимал с земли, оброненные льдинки и снежинки и опять бросал на предателей веры. И Руслан видел, как  судорожно вздрагивали души, когда  касался, их этот лед, и хотя он находился далеко от этих полей, однако  все же чувствовал небывалый холод, царивший окрест, и, касающийся, но не обжигающий его тела. И слышался ему тихий, еле различимый, звук, такой, будто кто-то скребет ногтями по стеклу или когтями по асфальту, и долетал до него такой же тихий  не разборчивый шепот.

- Что они делают? - вздрогнув всем телом, спросил Руслан.

- Хму…хму… ох! не могу, смех, да и только, - опять неприятнейшем на слух голосом ответил кот, перемешивая смех и радость от зримых мучений. - Они эти дурапегии, на этом поле ищут истину… Прикинь истину…!  На этом черном поле, обсыпанные каждый миг, леденящими  снежинками, которые вызывают мучительные, рваные раны на душе, ищут истину… Хму…хму! Им же был обещан после смерти уход в рай… Ну, а так как предателем веры заказана дорога в Ирий, что и есть рай…. Теперь этим шальным, блаженным приходится искать истину тут… «Как же так, - шепчут они сами себе. - Обещали тепло, блаженство, райские сады, а вместо этого чернота… наверно я потерял истину, а поищука я ее на этом поле, в этой черной земле… ай! ай! как больно, а где же тепло, где блаженство…?  Может оно там наверху… погляжу наверх… ай! ай! как холодно и там тоже нет! Опять поковыряю землю, а может погрызу ее…» Хму… хму… и шепчут они себе это под нос  из час в час, изо дня в день, из века в век… Дурапегии, разве они не поняли, что сожрали они все там… в земной Яви, там у них был рай… хму… хму… А тут Пекло, холодное и обжигающее льдом Пекло… Копаются тут… шепчут, а не знают они главного, истина то совсем рядом… И истина та проста, все они эти души - уже мертвы и ждут одного, смерти вашей Яви… Лишь только погибнет ваша Явь… погибнут и те головешки-правителей с растекшимися телами в ледяных горах, и эти скребущие и вгрызающиеся в землю прикарии… Нет и никогда не будет у них иного возрождения… Хму… хму… хму… Истина та одна, все они мертвяки, предатели веры и народа!.… мур…

- А Танюша, мать, отец, - испуганно прошептал Руслан, услышав молвь кота. - Они где?

- Они заблуждались, - недовольным голосом пояснил кот, и двинул свою поступь дальше и хвост его  с растопыренными в разные стороны шипами, начал покачиваться вправо и влево призывая Руслана следовать за ним. - У них… у тех, кто заблуждался, и у тех, у кого пятнистая душа… ну! такая, какая была прежде у тебя. У них будет надежда на возрождение, когда они пройдут наказание… Тока их в этой части Пекла нет… потому как, тут одни мертвяки… хму…хму… хму… Чуешь как подванивает тухлятинкой… хму… мур!

- Не смешно, - раздраженным тоном сказал мужчина, и пошел за котом да тотчас поля со служителями ропат утонули в багряно-буром тумане. Немного погодя, нагнав Барсика, человек спросил, - а зачем ты привел меня сюда?

- Вот дуре… не Руслан, но я же тебе сказал еще в начале пути, покажу Пекло, победу ДажьБога и гибель Яви…мур, - заурчал кот, и послышалось тихое шипение. - Тебе стоило бы показаться врачу, энтому который уши лечит…  а то говоришь тебе, а ты не фига не воспринимаешь информацию, плата у тебя  в голове, что ли сгорела… Я  сейчас покажу тебе еще одно поле, а потом ты узришь то, что не видел ни один смертный.

- И, что это? – поинтересовался русич, в душе удивляясь не только хамству кота, но и тем новомодным словечкам которыми он щеголял.

Барсик шел теперь в буро-сером тумане, поглотившем его жирное, обросшее мягкой шерстью тело,  и не спешил ответить на вопрос своего хозяина.  Наверху  черное высокое небо  было усеяно яркими крупными звездами и туманностями, освещающими все пространство пекельного царства, холод, каковой блуждал подле поля служителей ропат, иссяк также, как и само поле, поглощенный багряно-бурым туманом.

- Глянь налево, - промурлыкал, так и не ответив на вопрос Руслана, Барсик. - Видишь там поле его бурую поверхность, а на нем какие-то зеленоватые травы… Это луг на котором живут помещики, феодалы, капиталисты, богачи, олигархи, короче все те, кои держали в своих руках золото и серебро, а не лопату, кирку, косу и соху… Те кои всегда так легко рассуждали о хлебе насущном, а видели его лишь в нарезанном виде… Те кои ели, пили, спали наживаясь на труде людском, обирая народ, унижая и угнетая его… А, тяперича здесь, на этом лужочке, они пытаются вырастить травинку своей жизни, чтобы утолить страшный голод который мучает их оплывшую жиром душу, и получить масенькую надежду на возрождение… Ах! Но, увы! Увы! Увы! Все они мертяки… мертвячина пахнущая плесенью… хму… хму… мур!

Руслан слушал кота, его злобные рассказы, и понимал, почему это животное, утопающее в буро-сером тумане, смеется и не по-кошачьи радуется смерти всех тех, в коих жила душа, кои в руках держали богатство земли и при том забывали о том, что они смертны… Наверно думая, что и там после смерти у них все будет в ажуре! Однако нет!... Ажура у них не будет!... И теперь по бурой земле ползали на коленях черные души, их было много… очень много. И луг, как назвал его кот, уходящий вправо, влево и куда-то вдаль был просто ими забит. Все эти черные души, когда-то именовались «хозяевами жизни», а  теперь стали чахлыми, замученными, черными душонками. И всей своей чернотой они старались вырастить и уберечь такие же чахлые, как и они, зеленые побеги, по высоте которые едва достигали  семи сантиметров, а в ширину были не толще листка бумаги. Всходы поднимались вверх,  вылезая прямо из бурой земли, и, несмотря на то, что ветра не было, они покачивались, наклоняясь вправо, влево, а затем внезапно ломались, где-то в серединке и падали на землю. Черные души взволнованно вздрагивали, глядя на  сломанные, упавшие травинки, и также как прежде их ростки начинали качаться вправо, влево, а немного погодя они хватали упавшие травинки  черными руками, и поспешно засунув в рот, принимались жевать… Но, увы! как сказал разумный Барсик, они были душами, и не могли утолить свой духовный аппетит этими жалкими крохами трав, каковые лишь только они начинали жевать, вываливались через их черный, пустой подбородок, летели вниз, а коснувшись бурой почвы, исчезали…

- Хму…видал… сожрать попытался… хму… хму…, - засмеявшись, сказал Барсик и на мгновение пристав на задние лапы, выпрямил спину, выглянул из тумана и указал на черные души. - Ан… нет, дорогушечка, ты уже отожрал свое, а нонче поголодай… Они всегда думали, что важнее их ничего нет, что знания их велики, ведь в кармане у них гремит золото… а то… хму… хму… гремели крючки демонов…. А теперь у этих дуралеев не получается вырастить ни одного всхода, а всего лишь травиночка, должна подрасти на десять сантиметров и все тогда… тогда будет надежда…. Но нет…! нет…! никогда всходик, травиночка не дотянется до нужных сантиметров… У всех  у них перелом будет в серединочке… Что ж, Руслан поделом им, потому как нельзя человечушке живущему в Яви забывать, что каждому предстоит умереть… у всех один конец. И другого никогда, никогда не было и не будет, ни у кого… хму… хму… и у Исшу их него тоже, был тот самый положенный конец… А тяперича его головешка там в ледяной горе торчит… и ни в каком он не Небесном царстве… хму… хму… дуралеи вы все людишки… Ох! дуралеи… 

Руслан смотрел на эти чахлые всходы, на эти несчастные души, на их жалкие попытки вырастить травы и получить надежду на возрождение, не зная главного, что все они обреченные и просто ожидающие смерти Яви, чтобы исчезнуть вместе с ней, и почувствовал тяжесть в своей светлой душе, которая каким-то волшебным, непостижимым образом смогла избежать… Да! несомненно, избежать этого пекельного ужаса! А Барсик вновь пропав в  буро-сером чаде, и выставив вверх хвост, как ориентир уже уходил вперед, и Руслан поспешил за ним, не в силах больше глядеть на этих, как выразился кот, мертвяков.