Власть Альфы

Глава 11. Непрошеная игра

Лекция подходила к концу.

Я торопливо царапала в тетради последние фразы, лишь бы не поднимать глаз. Сегодня он был особенно собран: голос ровный, твёрдый, без единой лишней интонации, но я всё равно чувствовала его взгляд на себе, как тёплую ладонь между лопаток. Каждый раз, когда он делал паузу, я знала: сейчас посмотрит. И сердце тут же срывалось в галоп.

— На сегодня всё, — сказал он, закрывая папку. — Задание по конспекту до следующей недели. Можете быть свободны.

Шум поднялся мгновенно: стулья заскрипели, сумки застучали по партам. Я вскочила одной из первых, схватила рюкзак и направилась к выходу. Нужно было уйти. Сейчас. Пока я ещё могла дышать.

Но Алина не спешила.

Она медленно закрывала тетрадь, аккуратно складывала ручки в пенал, поправляла волосы.

Я уже стояла у двери, когда услышала:

— Ева, иди, я догоню, — бросила она так легко, будто мы договаривались встретиться в столовке.

Я кивнула и вышла в коридор.

Но ноги сами остановились в двух шагах от двери.

Я не ушла.

Не смогла.

— Артём Сергеевич, можно вопрос? — её голос прозвучал мягко, почти певуче, с той интонацией, которую она включала, когда хотела нравиться.

Я прижалась спиной к стене рядом с дверным косяком.

Сердце колотилось так, что, казалось, он услышит.

Он поднял взгляд.

Спокойный. Холодный.

— Да, Алина.

— Я не совсем поняла один момент в теме про античных философов… — она подошла ближе к его столу, оперлась ладонями о край, слегка прогнулась.

Волосы упали на плечо, блузка натянулась на груди.

Движение было отрепетированным до миллиметра.

Я знала этот приём.

И ненавидела его сейчас каждой клеткой.

— Конкретизируй вопрос, — сказал он ровно.

— Ну… — она улыбнулась, прикусила нижнюю губу, — может, лучше не здесь? Может, я зайду к вам после занятий? Один на один будет проще.

У меня похолодело всё внутри.

Кровь отхлынула от лица, а потом ударила в виски.

Я вцепилась пальцами в ремень рюкзака так, что костяшки побелели.

Он молчал секунду.

Две.

Потом его глаза потемнели, стали почти чёрными.

Но не от желания.От раздражения

— Вопросы по теме задаются в рамках семинара, — голос был ледяной, чёткий, без единой щели для флирта. — Личное время я студентам не уделяю.

Алина дрогнула.

Улыбка на миг сползла с лица, но она тут же вернула её , чуть натянутее.

— Конечно, я просто спросила, — протянула она и выпрямилась. — Спасибо за лекцию.

Алина вышла.

Каблуки её ботинок простучали по коридору, затихая где-то за поворотом.

Аудитория опустела.

Только он оставался за кафедрой: медленно складывал бумаги, будто ему никуда не надо было спешить.

Я всё ещё стояла у двери, прижатая спиной к холодной стене, и не могла сдвинуться с места.

Ревность всё ещё жгла горло, но теперь к ней примешивалось что-то другое, тёплое, почти болезненное облегчение.

И тут он поднял глаза.

Прямо на меня.

Время остановилось.

Свет из окна падал ему на лицо, высвечивая чёткую линию скул и серебристую искру в серых глазах.

Но сейчас в этих глазах не было ни холодности, ни преподавательской маски.

Только он.Настоящий.

Взгляд был тяжёлый, прямой, безжалостный.

Я почувствовала, как воздух между нами натянулся, стал густым, горячим, почти осязаемым.

Как будто он провёл по мне ладонью, не двигаясь с места.

В этом взгляде было всё сразу.Тёмное, почти звериное обещание.

Такое, от которого ноги подкашивались.

Я немогла отвести взгляд.Хотела, но не могла.

Он не моргал.

Просто держал меня на расстоянии десяти метров, и я чувствовала себя пойманной.

А потом он чуть наклонил голову.Едва заметно.

Как хищник, который уже решил, что добыча никуда не денется.

И в уголке его губ мелькнуло что-то, почти улыбка.

Такая, от которой внутри всё переворачивалось.

Он знал.

Знал, что я стояла здесь и слушала.

Знал, что я чуть не задохнулась от ревности.

Знал, что сейчас я дрожу под этим взглядом.

И ему это нравилось.

Я первая не выдержала.

Отвела глаза.

Щёки горели, сердце колотилось так, что, казалось, он слышит каждый удар.

Я почти выбежала в коридор.

Но даже там, за поворотом, в спину мне всё ещё било это ощущение.

Он уже давно смотрит.