Власть Альфы

Глава 25. Луна и цепи

Я ненавидел возвращаться сюда.

Когда-то отец решил за меня всё.

С кем я буду. Каким стану.

Ради чего буду жить и ради чего умирать.

Он видел во мне только инструмент. Будущего вожака, удобного наследника, продолжателя его линии. Волка, который пойдёт по проложенному пути, не задавая лишних вопросов.

Но во мне жила ярость.

Не та, что направлена на врагов. Другая. Тихая, упрямая, растущая изнутри, каждый раз, когда я слышал: «так надо», «так всегда было», «так правильно».

Я нашёл свой способ бунтовать.

Я ушёл в город. Стал преподавателем в институте.

Для стаи это выглядело нелепо, почти смешно.

Альфа, который читает лекции по литературе студентам?

Альфа, который обсуждает книги, а не стратегии охоты и границы территории?

Для отца это было оскорблением.

Для старейшин слабостью.

Для меня впервые свободой.

В классе я был не его сыном, не оружием, не наследником.Там, у доски, я принадлежал только себе.

Я мог говорить о том, что люблю, и меня слушали не потому, что я альфа, а потому что им было интересно.

Иногда.

Я привык к этой роли. Она не отменяла зверя во мне, но давала ему другую форму. Чтение, анализ, голос, который объясняет, а не приказывает.

И в один из этих дней я увидел её.

Еву.

Я думал, что это будет временно.Что я смогу держать дистанцию.

Я слишком хорошо понимал, чем это грозит.

В моём мире альфа не имеет права на слабость.

На человека.

На чувства, которые не вписаны в волчьи законы.

Я говорил себе, что просто наблюдаю. Что это типичный интерес.

Что это игры ума, а не крови.

Но чем дольше я смотрел на неё, тем сильнее чувствовал, что теряю почву под ногами.

Я хотел её.

Не так, как хотят просто красивое тело.

Я хотел её рядом.

В своём мире. В своём лесу. В своей стае. В своей жизни.

И это желание сводило с ума.

Потому что я понимал: отнять её от обычной жизни, значит впустить в свой ад.

Сейчас, в лесу, среди воющих братьев и холодных решений отца, я закрывал глаза и видел не будущую «союзницу» Киру. Не чужую волчицу, которую мне готовили как выгодный союз.

Я видел Еву.

Её запах, человеческий, слишком тёплый, мягкий, сладковатый.

Её глаза, не привыкшие к крови и ночным охотам.

Её губы, уже знающие вкус моего поцелуя.

Моё искушение.

Моё наказание.

Моя единственная свобода.

— Ты опять в своих мыслях, — голос Дамира выдернул меня из этого видения.

Он подошёл, опираясь спиной о дерево рядом. Вечерний свет цеплялся за его профиль, делая его моложе, чем на самом деле.

— Хочешь, угадаю? — продолжил он. — Это не о стае. И не о твоём благополучном браке с Кирой по воле отца.

Я молчал.

— Это о девушке, — уже без вопроса добавил он.

Я снова ничего не ответил. В стае молчание иногда говорит больше слов.

— Ты всегда был упрямым, Артём, — Дамир вздохнул, заглядывая куда-то через кроны деревьев, туда, где уже поднималась луна. — Я знал, что твоё «уйду в город» не кончится только лекциями.

Он перевёл взгляд на меня, в его глазах было больше понимания, чем у всех остальных вместе взятых.

— Но запомни, — сказал он тихо. — Если выберешь её, тебе придётся сражаться не только с отцом. Не только с Советом.

Он сделал паузу, давая вес этим словам.

— Тебе придётся сражаться с самим миром. С тем, как всё устроено. С тем, что в нас заложили до тебя.

— Я привык, — так же тихо ответил я, глядя на луну.

Она висела над лесом, наполовину полная, белая, немилосердная. Её свет будил во мне то, что в городе спит. То, что в присутствии Евы становится мягче, но не исчезает.

В груди зверь ворочался, рвался наружу.

Он чувствовал стаю. Чувствовал отца. Чувствовал надвигающуюся Лу́ну, которая заставит всех нас стать теми, кто мы есть на самом деле, без масок.

Но в этот раз он не требовал крови, охоты, борьбы.

Он требовал её.