Глава тринадцатая.
Южный Бронкс, Нью-Йорк
«Когда параллельные линии вашего сердца и духа сойдутся вместе, вы больше не будете отбрасывать тень на эту скалу человеческого рабства, называемую Землей».
Оратор остановилась, чтобы осмотреть плохо освещенную комнату. Когда ее прищуренные глаза осматривали комнату, полную недовольных, социальных изгоев и прочего человеческого мусора, она иногда не решалась удержать мужчин своим пронзительным взглядом.
Ангелгрейс Каспериан, тридцать восемь лет, едва ли пяти футов ростом, тощая и изможденная, напоминающая выжившего в концлагере. Но ее голос был низким и мягким, как колокол собора на закате. Ее черные волосы были заплетены в беспорядочные косы и спускались до середины спины и закрывали глаза. Бледная и желтоватая, она казалась болезненной, но ее
