Помощник

Глава 4

В квартиру зашёл долговязый, худощавый мужчина с глубокими ямами вместо щёк. Небрежная щетина только лишь слегка прикрывала его чрезмерную худобу. Слегка сутулый и неуверенный, он с опаской смотрел на Вадима:

- Здравствуйте, - сипло приветствовался мужчина, слегка кивнув головой.

- Я старший брат Кирилла, - сразу объяснил Вадим, не здороваясь в ответ.

- Ааа, а где сам Кирилл? Он вчера так быстро убежал с работы, будто что-то произошло.

- Ой, Вова, пропал он! – выпалила мать. Вадим опешил от маминой доверчивости. «Видимо, она ему очень доверяет, раз позволяет себе открыться. Странно, него вид у него крайне враждебный и неприятный,» - думал про себя Вадим.

- Как? А почему? – Вова сказал это спокойным голос, будто пытался подавить эмоции и не поддаться на это.

- Ой, да тут из-за… - не успела мать ответить Вове причину, как Вадим подскочил к матери и мягко сжал её локоть.

- Это наши семейные разборки. И не пропал он, а в комнате закрылся и никого не впускает. Немного повздорили, - тактично, но резко ответил Вадим. Женщина лишь рассеяно взглянула на сына.

- Ааа, потому ты себя приехал? – грубовато спросил Вова.

- Я не помню, чтобы мы переходили на «ты», - в голосе Вадима звучали нотки неприятия.

- Привычка так говорить с теми, кто младше меня. Кириллу даже очень нравилось это.

- Вадим, успокойся, я его хорошо знаю, - мать мягко положила руку на плечо мужчины. – Прости, Вова, приревновал слегка. Я только говорила о том, что вы с Кириллом так хорошо общаетесь, а ведь раньше Вадим был его единственным другом.

- Да ладно, я уже жизнь пожил и не обижаюсь на огрызания мальцов, - мужчина усмехнулся, почесав желтоватыми ногтями свою щетину. У него были на редкость плохие зубы.

Вадим тяжело задышал от возмущения и …осознания того, что мать была права. Раньше Кирилл докучал его тем, что нуждался во внимании Вадима. Как бы это ни мешало старшему брату, он был для Кирилла лучшим другом, братом и центром мироздания.

Своим переездом Вадим чувствовал в каждом письме, как тяжело младшему брату даётся расставание и одиночество. Из-за чего он сдружился с этим внешне неприятным, но вполне дружелюбным типом.

«А может быть, если бы я был рядом, он никогда бы не вляпался в эту историю?» - промелькнуло в голове у Вадима:

- Я выйду на часик, - ретировался Вадим.

- Куда? – взволнованно спросила женщина.

- Просто пройдусь. А потом пойду встречу папу, - тихо ответил Вадим, не желая вдаваться в подробности.

- Да ладно, чего вы так разнервничались? Пусть походит. Может свою малую родину вспомнит, - примирительным голосом сказал Вова и в конце усмехнулся. – Я его здесь ни разу не видел, но явно же здесь жил до меня.

- Мам, я скоро. Не переживай.

- Да отпустите его. А мне лучше чаю налейте, вижу вы только завтракать сели.

- Да, да, давай садись, Вова, - растерянно сказала женщина и метнула беспокойный взгляд на Вадима. Мужчина быстро набросил верхнюю одежду на плечи и стремительно выбежал из квартиры, будто пытался от чего сбежать, шумно хлопнув дверью.

Направлялся он в то самое место, что было указано в загадочной записке Кирилла. В то место, где было совершенно первое у******о. По крайне мере там нашли тело подружки Кирилла. Место, где они держали щенят. Щенята. у******о.

Как эти две вещи могли соединиться в его брате? В таком добром и светлом человеке? Неужели за то время, что Вадим переехал, Кирилл так изменился? Или он всегда таил в себе страшные тайны, но никто их не замечал?

Подходя к ангару, у Вадима участилось сердцебиение. Ему казалось, что он вот-вот увидит брата, который не нашёл иного выхода как спрятаться в ангаре?

Увы, но волнение, которое граничило с надеждой, не оправдалось. В указанном в записке месте Вадим перевернул всевозможные ящики и обнаружил в одном из них записку, в котором Вадим узнал неаккуратный почерк Кирилла: ««Адал щинка Вове. Тут была убита Марта. Другое песьмо пад дэрявай бочькай с вадой. Дом гаткай Лизы».

«Лиза! Я помню, что как только начались эти убийства, мама звонила мне. Это моя одноклассница. Она была убита у себя дома, когда совсем никого не было,» - Вадим скомкал письмо и спешно сложил себе в карман.

По дороге к отцу, Вадим вспоминал убитую девушку и думал о своём:

«Она, конечно, была той ещё сволочью, но не настолько, чтобы её убивать. Я знаю, что я ей нравился, но тогда мне была интересна Рита.

Она дразнила моего брата, обиженная на меня. Мне тоже попадало. И весьма жестко. Она всегда оскорбляла на грани. Я еле сдерживался, чтобы её не ударить. Особенно если оскорбления касались моего брата.

Неужели он, спустя столько времени, убил её? Акт мести? Это более-менее допустимо, но всё так же чудовищно. Но почему же он тогда убил Марту?

Может повздорили?

Почему я думаю так, что это всё-таки сделал Кирилл?

Я не могу поверить собственным мыслям…»

На секунду он остановился, чтобы перевести дыхание и потереть виски. Он собственных раздумий у него закружилась голова. Осознание самого худшего сценария давалось ем крайне тяжело. А частичное непонимание и дальнейшая неизвестность делала его растерянным. Казалось, что всё, что сейчас происходит – всего лишь затяжной, сюрреалистический и, в то же время, самый страшный сон.

Но, увы, это был не сон. Каждая секунда, прожитая в этом состоянии, была тяжела и невыносима.

Когда Вадим всё-таки смог побороть свою секундную слабость, он побрёл дальше, навстречу отцу.

Ещё будучи маленьким мальчиком Вадим частенько приходил к папе на базу, зная, что тот всегда приезжает после работы туда. Там оттуда они вместе возвращались домой, по пути заходя в магазин.

На этот раз их путь не только проходил мимо магазина, но и мимо дома бывшей одноклассницы Лизы…

«Надо по пути заглянуть в ту проклятую бочку, пока папа будет в магазине,» - подумал про себя Вадим.

Главное, чтобы отец ни о чём не заподозрил до тех пор, пока ему не расскажет дома мать. Ох, отец…

Как же он давно его не видел…

В это время Вадим, погружённый в свои мысли, не смог заметить, что всё это время, пока он шёл, выйдя из ангара, за ним аккуратно следили.

Каждое движение, каждый вздох – всё внимательно замечалось.

Больше всего наблюдаемому взволновало то, что Вадим вышел из ангара потрясённый, будто что-то узнал, пряча кулак в кармане, будто обнаружил кое-что, что было важно.

То, что могло выдать все тайны.

То, что могло не понравится наблюдающему…