Через окно в комнату проникали солнечные лучи, растекаясь по полу светлыми пятнами. Герман открыл глаза и огляделся вокруг; он лежал на своей постели и на нем была его повседневная одежда. Чувствовал он себя в целом неплохо, и только во рту было неприятное ощущение; казалось, что вся желчь организма вышла из него и скопилась на языке. Он попытался встать, и к его удивлению это ему вполне удалось; его лишь слегка покачивало, как на корабле во время легкого волнения на море. Он подошел к окну; на поляне не было никого. Не стоял там и крест. Он вспомнил о том, как висел на нем словно преступник или презренный раб, нарушивший повеление своего хозяина. И внезапно им овладела ярость: он, черт возьми, не уголовник, не отверженный. А с ним обращаются хуже, чем с самым закоренелым рецидивист
