Сборник рассказов

Одиночка 20

— Мы едем в больницу.

— Нет! — она попыталась вырваться. — Со мной правда всё хорошо.

— Ты не в том состоянии, чтобы принимать такие решения, — мягко, но твёрдо произнёс он.

В машине Женя затихла, глядя в окно невидящим взглядом. Георгий заметил, как дрожат её руки, как напряжено всё тело.

В больнице её осмотрел врач. После всех процедур доктор зашёл в кабинет:

— Ну что, юная леди, опять будем говорить о вашем здоровье?

— Я не пыталась ничего сделать, — устало ответила Женя. — У меня просто разболелась голова, а таблеток не оказалось.

— Раз ты искала таблетки, значит, мысли об этом всё ещё есть? — мягко спросил врач.

— Нет, — она подняла глаза на Георгия. — Я просто хотела избавиться от головной боли.

В этот момент в окно кабинета Георгий заметил фигуру Валентина, наблюдающего за происходящим. Их взгляды встретились, и отец Жени отвёл глаза.

— Поехали домой, — тихо сказал Георгий, когда они вышли из больницы. — Тебе нужно отдохнуть.

Когда они вышли из больницы, Георгий молча отвёз Женю к ней домой. Он хотел было предложить свою помощь, но увидел в её глазах такую решимость и отчуждённость, что промолчал. Просто помог донести до квартиры сумку с вещами и уехал, оставив девушку одну с её болью и отчаянием.

Закрыв за собой дверь на все замки, Женя начала методично уничтожать все следы прошлого. Она словно пыталась физически вырвать из памяти воспоминания о том, что было. Шторы полетели на пол, постельное бельё было скомкано и брошено в угол. Вещи Алексея, которые она раньше хранила как память, теперь безжалостно паковались в чемодан.

Её действия были механическими, словно она находилась в трансе. Дверные занавески были сшиты из старых штор, двери сняты с петель и убраны в кладовку. Мебель сдвигалась в центр комнат, ковры отправлялись на балкон. Полуторная кровать, на которой они когда-то спали вместе, была разобрана и отправлена в кладовку.

Старые обои, хранители множества воспоминаний, были содраны со стен. Женя работала без отдыха, словно пытаясь измотать себя до полного истощения. На следующий день она отправилась за новыми обоями, которые должны были стать символом новой жизни.

Вскоре у неё появилась её младшая сестрёнка.

— Тебе помочь? — осторожно спросила Лера.

Женя отрицательно покачала головой, не в силах говорить. Лера, поняв её состояние, лишь грустно кивнула и вышла, оставив на прощание:

— Если что, зови.

Следующие сутки Женя провела, клея обои. Её руки работали автоматически, пока мысли крутились в голове, словно заезженная пластинка. Когда последние полосы были приклеены, а полы вымыты, она без сил рухнула на диван.

Стук в дверь заставил её вздрогнуть, но она не ответила. Пусть стучат — ей всё равно. Вскоре стук прекратился, оставив после себя лишь эхо в пустой квартире.

Собравшись с силами, Женя продолжила своё преображение пространства, в котором ей предстояло ей жить. Мебель расставлялась по-новому, создавая совершенно иную атмосферу. В одном из магазинов она купила новые занавески — лёгкие, прозрачные, совершенно не напоминающие о прошлом. Новое постельное бельё было выбрано специально однотонное, без намёка на романтику.

Покупка новой кровати стала символическим актом. Двухместная, но предназначенная только для одного человека. «Никто больше не ляжет со мной в эту постель», — думала Женя, наблюдая, как грузчики заносят покупку.

Последним штрихом стало замена замков. Теперь никто не сможет войти без её разрешения. Никто не сможет нарушить её новое пространство, её новую жизнь, которую она создавала собственными руками, пытаясь похоронить прошлое раз и навсегда.

В этой перестройке квартиры Женя находила своеобразное исцеление — физическую работу помогала отвлечься от душевной боли, хотя и не могла её полностью заглушить.

Понедельник наступил неожиданно. Женя вышла на работу после больничного, чувствуя себя немного окрепшей, но всё такой же опустошённой внутри. Дни тянулись медленно, словно резиновые, каждый из них был похож на предыдущий.

После работы она часто стояла у окна своей преображённой квартиры, наблюдая за двором, где гуляла её семья — семья, которая больше не считала её своей. Особенно её внимание привлекала Саша — сестра, которая носила под сердцем ребёнка. Женя видела, как растёт её живот, как меняется её походка, и каждый раз это напоминало ей о собственной беременности. А ей самой больше этого не испытать, она потеряла ребёнка. Она недомать.

Прошло больше двух месяцев. Время, которое должно было залечить раны, лишь сделало их глубже, хотя и притупило остроту боли.

Однажды, возвращаясь домой после работы, Женя столкнулась с Георгием Валерьевичем. Их встреча была неожиданной, но не неприятной.

— Добрый вечер, — произнёс он, слегка поклонившись.

— Добрый вечер, — ответила Женя, и на её лице промелькнула едва заметная улыбка — первая искренняя улыбка за долгое время.

— Вижу, за эти два месяца ты немного успокоилась? — осторожно спросил Георгий.

— Нет, — честно ответила Женя. — Желание уехать всё ещё живёт во мне. Хотя, наверное, вы уже позаботились о том, чтобы меня не отпустили.

Георгий улыбнулся:

— А ты уже проверяла?

— Нет, но я знаю вас слишком хорошо. Вы это сделали?

— Ну…

— Не «ну»! — мягко перебила его Женя. — Признайтесь, вы это сделали. И да, возможно, я действительно немного остыла. А вот вы, кажется, неважно выглядите. Что-то случилось?

— Нет, всё в порядке, — отмахнулся Георгий.

— Не врите, — мягко сказала Женя. — Я несколько раз видела, как вы выходите из больницы. Не пытайтесь меня обмануть. Расскажите, что происходит.

Георгий помолчал, словно решая, стоит ли открываться.

— Теперь, надеюсь, вы понимаете, каково это — когда кто-то лезет в вашу личную жизнь? — продолжила Женя. — Помните, как вы пытались узнать всё обо мне, когда мне было плохо?

Георгий вздохнул:

— Да, ты права. Но тогда я не мог поступить иначе. А сейчас… Мне нужна твоя помощь. Только ты можешь мне помочь.

Женя удивлённо подняла брови:

— В чём же?

В его глазах промелькнула боль, и Женя поняла, что этот сильный мужчина, который всегда казался непоколебимым, сейчас действительно нуждается в помощи. Она почувствовала, как внутри что-то дрогнуло — возможно, это была надежда на то, что она тоже способна помогать другим, даже когда сама ещё не до конца исцелилась.

— Ты уже знаешь, что моя мать… — начал Георгий, и его голос дрогнул. — Она так мечтает увидеть меня женатым, ведь мне уже слишком много лет, по-настоящему счастливым. Чтобы рядом была женщина, которая будет любить меня так же, как я её. У неё больное сердце, Женя, и она боится не дожить до этого момента. Она готова на всё ради этого. Даже помириться с моей сестрой, с которой не разговаривала много лет.

Женя внимательно слушала, чувствуя, как сжимается сердце. История Георгия так напоминала её собственную боль, ту ситуацию, в которой она оказалась с собственной семьёй.

— И чем же я могу помочь? — спросила она тихо, стараясь скрыть волнение.

Георгий глубоко вздохнул, словно собираясь с силами:

— Будь моей невестой, Женя. Ты ей понравилась. Хотя бы на время. Пожалуйста. Возможно, моей матери осталось совсем немного, а я так хочу подарить ей эту радость перед уходом.

Женя отшатнулась, словно он ударил её. Воздух словно стал густым и тяжёлым. «Что мне делать? Как реагировать на такое предложение?» — крутилось в её голове.

Георгий шагнул ближе, осторожно взял её за плечи:

— Я понимаю, это звучит безумно. Но ты единственная, кому я могу довериться. Ты сильная, принципиальная, честная…

— Я не могу обманывать больного человека! — почти выкрикнула Женя, вырываясь из его рук. — Это неправильно, несправедливо!

— Но это может сделать её счастливой, — тихо произнёс Георгий. — Хотя бы на какое-то время.

Женя закрыла глаза, пытаясь справиться с нахлынувшими эмоциями. Предложение было настолько неожиданным, настолько противоречивым… С одной стороны — возможность помочь человеку обрести счастье перед уходом, с другой — ложь, обман, предательство собственных принципов.